А еще есть вещи, о которых просто нельзя спрашивать. Иначе это поставит маму в неловкое положение.
Габриэль
Потом у нас были Гектор, Афина, Хеопс, мистер Проппер, Жан-Люк, Симона и Марсель. Множество разных животных: декоративные кролики, хомяки, черепахи, попугаи. В основном мужского пола. Не знаю, специально ли мы так выбирали. Может быть, для равновесия? Но и они тоже недолго оставались с нами.
Лили
Чтобы компенсировать отсутствие братьев и сестер, я сделала их себе сама – из бумаги, в натуральную величину. Я рисовала их на склеенных листах бумаги – я любила рисовать – и развешивала на стене у себя в комнате. Потом садилась на пол и играла с ними. Я решила, что буду старшей сестрой трех братьев и двух сестер.
Итак, у меня был Моджи, суперпрофи во всех настольных играх, особенно в шахматах, но проигрывать он не любил, поэтому я никогда не играла с ним подолгу. Еще был Нуми, он любил животных и знал о них все: вес, продолжительность жизни, величину. Он многому меня научил. Третий брат был сущим клоуном. С ним я шутила без остановки, и когда становилось слишком одиноко, то говорила именно с ним. Но однажды в четверг он умер, пока я шла из школы. Я до сих пор часто с ним разговариваю. Мертвые не покидают нас, просто становятся невидимыми.
Иногда я была дирижером оркестра, состоявшего из моих братьев и сестер. Каждый играл на своем инструменте, я задавала ритм. Не у всех был слух, но мы неплохо исполняли «Времена года» Вивальди. Особенно «Осень».
Мне всегда нравилось принимать решения, руководить, управлять. И, к счастью, долгое время мама мне это позволяла.
Глава 5
Габриэль
Мне никогда не хотелось начать свою жизнь с нуля. Я вообще не понимаю, что это значит: моя жизнь должна продолжаться, а не начинаться с нуля. Он ушел? Тем хуже для него. А мы будем жить дальше. Одинокому родителю трудно найти место для кого-то еще, трудно перестать защищать себя. Перестать защищать нас. Но если я от чего и отказывалась, то не ради Лили. Только ради себя.
Так что да, я очень рано вычеркнула из жизни любовные истории и ничего страшного в этом не находила. Теперь нужно проявлять осмотрительность. Я не могла допустить, чтобы меня снова бросили. Теперь я была не одна, у меня появилась дочь, и страдали бы мы обе.
Кроме того, ни для кого, кроме нее, я не пошла бы ни на один компромисс.
Лили
Всего только раз мама обзавелась мужчиной, но история с ним продлилась еще меньше, чем с Танги. Я даже не могла бы называть его отчимом, потому что он не дал нам времени к себе привыкнуть. Он исчез очень быстро, сам по себе. Даже не помню почему…
В то недолгое время он как будто хотел заменить мне отца, хотя я в этом не нуждалась и его об этом не просила. Я не страдала от отсутствия отца. Как можно тосковать по тому, кого никогда не знал?
После вторжения этого незнакомца в нашу жизнь больше всего меня расстраивало то, что у мамы стало меньше времени для меня. Она часто была с ним, а я часто оставалась одна. Как-то вечером я даже ела в одиночестве, потому что у них был запланирован романтический ужин. В другой раз мне пришлось раньше лечь спать, хотя это был выходной, – лишь потому, что им хотелось посмотреть фильм, который не был рассчитан на детей. Мы с мамой смотрели мультфильмы – «Маленькая принцесса Сара», «Катри, девочка с лугов» и другие – и плакали, если становилось слишком грустно. Из-за него все наши привычки изменились, и для меня нигде не находилось места. Я не была брошенной, но чувствовала себя лишней. Чувствовала, будто теряю свое место. Перестаю быть важной. Любимой. Я привыкла, что мама принадлежит только мне, и все происходящее теперь казалось таким странным…
Габриэль
Ах да, теперь я вспомнила… Как-то я познакомила Лили со своим другом. Но ничего не вышло. У нас с ним – да. А вот у них ничего не получилось.
Лили была к нему очень строга. Ей было восемь, а может, девять лет, и она говорила ему ужасные вещи. «Ты мне не отец! Это не твое дело!» Она очень оберегала меня от других. Я принадлежала ей. Ей казалось, я разрушаю наши с ней отношения. И она принимала это на свой счет – думала, что ее одной мне недостаточно, что она не справляется – не может сделать меня счастливой.
Когда он впервые захотел остаться у нас на ночь, она сказала ему: «Ты будешь спать в моей комнате, а я с мамой! Девочки отдельно, мальчики отдельно!» Он так удивился…
Но, даже если бы она не старалась его отвадить, он бы все равно надолго не задержался. Он был просто одержим идеей сделать мне ребенка. А у меня уже была Лили.
Лили
После той странной попытки наша жизнь текла как длинная спокойная река. Думаю, мама никогда не была влюблена. А ведь она красивая, высокая, у нее прекрасные зеленые глаза, нежная кожа, и от нее так хорошо пахнет…
Мама красива, но не знает об этом.
Габриэль
Нехватки любви я не чувствовала. С моей дочерью – никогда. То, что бывает между детьми и родителями, – прекраснее всего на свете. Зачем искать где-то еще отношений, которые могут закончиться, если вы уже обрели безусловную и бесконечную любовь?
Глава 6
Габриэль
Я всегда говорила с ней как со взрослой. Не уверена, что нашелся бы мужчина, который одобрил бы мои отношения с дочерью. Хорошо, что мне ни у кого не нужно было спрашивать разрешения. Я никогда не могла говорить с ней как с ребенком. Скорее всего, она бы этого просто не позволила.
Дочь всегда поражала меня пристальным взглядом своих больших глаз и многозначительным молчанием. Я очень быстро поняла, что она не такая, как другие. Еще младенцем она следила за мной, что бы я ни делала. И казалось, все понимала. С ней ничего никогда не бывало обычным.
Лили
Разница в возрасте никогда не была помехой. Я не чувствовала себя ребенком или кем-то неважным. Мама всегда говорила со мной как с равной. Решения мы принимали вместе, мое мнение и мои желания всегда имели значение.
Конечно, я повзрослела быстрее других детей, но, честно говоря, это оказалось к лучшему.
Габриэль
Иногда я брала Лили с собой на работу. С детьми своего возраста она не всегда находила общий язык, зато мои «старички» очень ее интересовали. Она усаживалась рядом, брала их за руку и начинала сыпать вопросами: «А у тебя когда-нибудь была любовница? А где она сейчас? А кем ты раньше работал? Погоди-ка, ты воевал? Ты был ранен? Ты боялся? Ладно, давай играть! В “Скрабл” или в “Боггл”?»[2]
Я не знала, о чем они говорят часами напролет, но, так или иначе, все оседало в ее головке, и через несколько дней она, нахмурив брови, подходила ко мне с очередным вопросом.
«А что, если завтра начнется война? У нас ведь нет папы, и значит ты, мама, пойдешь воевать? А если со мной некому будет сидеть, придется отдать меня в детский дом? Вот что я тебе скажу, мама, я пойду работать, ведь нам нужны
