меня найти, проиграла спор. Мгновенно выступают слезы — сестра не отпускает меня, а я не могу проститься с ней навсегда. Она везде. В снах. В своей комнате. В моей. Но разговаривает только в мастерской. Мертвая среди мертвых.
* * *
Лина стояла возле окна. Вода Мойки двигала мысль.
— Вещдоки увели следствие в сторону: отпечатки пальцев на флаконе и пузырьке — барбера из соседней парикмахерской возле торгового центра «Да Винчи», у него алиби. Оттуда же кучка волос. Обрезки ногтей принадлежат жертвам. Стоп! А названия других магазинов? «Мона Лиза», «Джоконда». Многовато Леонардо для одного города. Где будет четвертое преступление? Волос — из парика блондинки… Фанатка? Некросадистка?
Кобра сделала стойку.
— Срочно! По всем каналам СМИ, во все соцсети: объявить конкурс двойников Моны Лизы. Повтор информации 24 часа в сутки. Сбор завтра в 10 часов, место выбираешь сам. — Лина диктует помощнику задания. — После кастинга всех отвезти в санаторий, охранять. Конкурс провести. Скорректировать задание группам: установить истинных собственников торговых центров, где произошли убийства. Предположить место четвертой инсталляции — это что-то, связанное с Леонардо. Предоставить фото всех блондинок, приходивших к управляющим центров по аренде. Найти места покупки фотообоев. Сегодня к 17:00.
* * *
Волосы Арсения пахли сладковато с примесью ванильных и лимонных оттенков. Лина поморщилась.
Откинула одеяло, подошла к окну. Невский проспект не спал. Дождь не мешал ему жить полноценно: петь, танцевать, пить. Транспорта меньше, чем днем. Зато гонщиков добавилось.
На середину дороги вышел парень. Сел на разделительную полосу.
Явно блогер. Позирует. Слабоумие и отвага. Как у некросадиста. Ему нельзя проиграть.
Арсений наблюдал за ней. Она не стеснялась наготы, повернулась:
— А ты знаешь, что меня называют Коброй?
У него большой улыбчивый рот. Засмеялся. Откинул одеяло.
* * *
Лина прикусила нижнюю губу — выступила кровь: после кастинга скандальный блогер выложил фотографии инсталляций. В СМИ вышла статья «Месть любовника Моны Лизы».
Есть плюс: изолировали 13 женщин, похожих на Джоконду. Мужчин-двойников и беременную отправили домой.
— Блогеру снимки подкинули. Отпечатков нет. — Помощник положил документы на стол. — Указания будут?
— По владельцам?
— Собственник один, центры оформлены на родственников.
— Кто покупал обои?
— Блондинка. Снимки — в папке. Она же ходила к управляющим. И покупала одежду в секонд-хенде.
* * *
Кобра гипнотизировала снимки.
Блондинки соединились в один портрет переодетого мужчины в парике. Рост выше 180, тонкие черты лица, темные очки.
Судя по инсталляциям — образованный. И больной. Мотив? Демонстрация своей исключительности плюс некросадизм.
— У нас четвертый труп. Торговый центр «Золотое сечение». Инсталляция та же. Только жертва — мужчина. Он приходил на кастинг. У жертвы искусственные глаза…
Помощник кашлянул, тяжело вздохнул: не стал докладывать, что это он вычеркнул в версиях название центра «Золотое сечение». Послышался звук упавшего тела, крики. Связь оборвалась. У Лины похолодела спина, словно под кожей образовалась прослойка из студня.
— Ваш помощник в больнице. Анафилактический шок. У него аллергия на магнолию. Ветка была у ног трупа.
Лина сломала карандаш и бросила на пол.
* * *
— Почему жертва — мужчина? — Кобра смотрела не мигая — Арсений поежился.
— Существует версия, что под Джокондой Леонардо подразумевал своего ученика или себя.
— А «Золотое сечение»?
— Это термин Леонардо: означает такое деление отрезка на две части, когда большая…
— А проще?
— Это черты идеального. Когда мы на физическом уровне воспринимает красоту и баланс.
Лина взъерошила волосы Арсения. Поднялся сладковатый аромат. Он нежно притянул ее к себе и ласково произнес:
— Возможна пятая жертва: предполагается, что Мона Лиза была в положении. Об этом говорят сложенные на животе руки и накидка. Такие носили только беременные.
Внутри оборвалось и ухнуло вниз несуществующее дитя. Лина судорожно сглотнула, вспомнив отпущенную девушку с намечающимся животом.
* * *
Арсений посапывал, положив руки под щеку.
Кобра соскользнула с кровати. Выудила портмоне из внутреннего кармана пиджака. На первой странице — фотография девушки: волнистые волосы, две заколки в виде магнолий. Сердце не забилось. Холодная лапа ужаса сдавила его, как игрушку антистресс. Между когтистыми пальцами запульсировала красная плоть. На лбу выступила испарина.
В кармане пиджака нашла коробочку. Почему черная? Кольцо? Открыла: два глаза. Искусно сделанные, они вызвали у нее столбняк.
— Хочешь примерить? — Арсений обнял ее сзади, уперев нож в печень.
У Лины екнула селезенка. Холодный стержень застыл в желудке. Рот приоткрылся в немом крике.
— Не бойся: крови не будет, ты умрешь красиво, — прошептал возле уха Арсений.
— Снотворное? — во рту появился металлически-сладковатый вкус смерти. — Как у всех?
— Конечно. Ты уснешь в красивой позе.
— Я не беременна.
«И никогда уже не буду», — крикнуло внутри.
— Надеюсь.
— А инсталляция?
— Будет. Но другая. — Он поцеловал ее в шею, слегка укусил — она брезгливо поморщилась. — Ты похожа на нее — смотри.
На экране темноволосая девушка в приспущенном ажурном платье, с обнаженной грудью, спала. На руке — браслет из нескольких нитей белых мелких камней.
— XIX век? — Лина тянула время, стремительно ускользающее из ее жизни.
— Нет, картина современная. Художник модный, наш — питерский.
— Надеюсь, без магнолий?
— Я люблю магнолии. И Лиза любила магнолии…
— Мона Лиза?
— Моя Лиза… Она не смогла умереть красиво… И отец расстроился… — Арсений всхлипнул.
— Иди ко мне, мой мальчик… Люблю тебя… Братишка… — она вложила в слова всю нежность, на которую была способна. Змеиную нежность. Он уронил нож, опустился на колени, обнял ее за ноги:
— Лиза… Моя Лиза…
Она молниеносно вывернула ему руку — он жалобно вскрикнул.
— Меня называют Кобра, — прошептала Лина.
Ольга Жигалова. Возмездие (1 +1 = 39)
Око за око — и весь мир ослепнет.
Махатма Ганди
Двадцать лет каждую ночь один и тот же сон. Сон, который пожирает силы. Выкачивает энергию. Не дает жить.
…Карминовый рассвет. Тошнотворный запах гниющих водорослей. Хрупкое обнаженное тельце на берегу. И душераздирающий крик, потонувший в пучине безнадежности.
И снова утро в безликой, снятой на время квартире. Боже, дай мне силы!
Полина уже три часа как билась в истерике. Куда могла пойти дочь? Всех уже обзвонили. Морги. Больницы. Подруг. Лето — разве удержишь дома одиннадцатилетнюю девчонку?
Раздался звонок телефона. Непослушными руками она провела по экрану.
— Нашли? — и не узнала свой голос.
— Полина, не паникуй. Ее ищут. Милиция. Волонтеры. Соседи. — Муж старался успокоить.
— Я тоже…
— Тебе же сказали: будь дома. Может, сама явится.
— Хорошо, Макс. Я буду ждать, — поникла Полина.
«Сюда!» — раздался голос одного из
