Это событие в жизни Америки, - заблеял ведущий, не совсем понимая, к чему это он.
- Что? Что кто-то предпочитает мужчин женщинам? Так это старо, как мир. Я уже говорил, но повторюсь. «Сексуальная ориентация Рея не может быть предметом обсуждения ни для кого, включая его самого». На самом деле «У меня было не так много времени для того, чтобы выстроить персонаж, и это было хорошо, потому что в итоге я просто играл Рея – человека, а не Рея – гея.» Если говорить о нем, как о человеке, то у меня есть много общего, что я разделяю с ним. «Знаете, Соединённые Штаты самая могущественная страна в мире, и всю эту идеологию нам заталкивают в глотку. В Америке разница между тем, что люди говорят тебе, и тем, что на самом деле происходит, довольно очевидна. Это создаёт в людях политическое равнодушие. Люди полагаются на саморазрушительное поведение, как на способ почувствовать себя живыми. И это относится к Рею». Это и есть основа его поведения, как и большинства людей, независимо от того геи они, натуралы или еще кто-либо. Это сериал о трагедии личности. А еще «он о свободе, любви, юморе. Знаете, обо всём том, ради чего стоит жить». У Макгрегори свои сложившиеся понятия и четко обоснованная позиция. Он не задается вопросом, как это укладывается в порядок вещей, кем-то когда-то принятый и называющийся «общественным». «Думаю, в перспективе общества и понятий «хорошо и плохо», это зло… но по-моему, у него совсем иной список вопросов, которыми он задаётся, и не о том, хорошо это или плохо, правильно или неправильно. Понимаете, о чем я? Думаю, это человек, который находится в очень сложной позиции между тем, что диктует общество, и представлениями, возможно, до-христианского мира; тем сложнее это в такой стране, как Соединённые Штаты, где очень много реакционного, и всегда главное то, как каждого человека определяет его религия и Бог, какими бы они ни были». Вот что интересовало меня в первую очередь в Рее, как в человеке, и именно это я и старался показать вам. То, что он гей – второстепенно, и не является темой и тем более идеей сериала. Понимаете, что я имею ввиду?
Рой почувствовал связь. Тонкую нить, блеснувшую на мгновение. Просто, чтобы обозначиться. А Джим оказался гораздо глубже, чем думал Маккена. Он говорил так, словно сам объяснял ему это. Где-то очень внутри Рой почувствовал право Джима на существование. Он все правильно делал. Все правильно говорил. «Ну, вы понимаете»… Черт возьми! Было бы страшно, если бы он так не говорил! А ведущий облажался, и теперь напоминает безмозглую рыбу с плохим прикусом, бесполезно хлопающую ртом на песке.
Маккена взглянул на Бернарду. Оказалось, она тоже смотрит на него. Ее глаза снисходительно улыбались. Она гордилась Джимом и теперь ждала одобрения от Маккены. Как ей удалось выкопать этот смысл, ведь они никогда не разговаривали об этом? Рой решил непременно прочитать роман.
- Вы верите в бога? - неизвестно к чему, спросил ведущий.
- «Я, вроде, как верю, я верю в силу веры, понимаете? И я не думаю, что в жизни вера – это моя сильная сторона, но я знаю таких людей, и я видел, наверное, мы все видели, что ты можешь, как бы материализовать очень многое, если веришь в это. И в любом случае, это исходит из нашего воображения и нашей души». Я верю в свободу, в том числе и выбора.
- Что ж. Тогда вполне закономерный и вытекающий вопрос. Как вы определяете свободу? С чего, с вашей точки зрения, она начинается и чем заканчивается?
- «Свобода? Думаю, если тебе повезёт, у тебя либо хорошая семья, родители, либо хороший воспитатель в детском доме, люди, которые знакомят тебя с книгами, музыкой, позволяют тебе учиться выбирать, вырабатывать своё мнение, развивать идеи, и если ты живёшь в стране, где тебе можно это делать, где тебе можно смотреть и слушать… Я понимаю, это расплывчатый ответ, но я не хочу затрагивать политику».
Роя пронизало странное чувство. Он впервые испытал его и не сразу смог бы охарактеризовать. А чему он научил Энди? Что дал ему? Всплывшие откуда-то слова Стива «я с ним разговаривал» углубили вопрос. Мальчишка с улицы, губка, пустая тетрадь для записи знаний… Что он впитал от Роя?
Маккена вновь посмотрел на Энди и вдруг увидел ответ. Обратный. Словно отраженный в зеркале. Это Энди учил его. Учил самому трудному ремеслу – жизни. Она так жестоко обошлась с ним, вытравливая все, но даже тогда, когда остаться уже ничего не могло, сквозь обожженный каркас сломанной жизни все еще свободно проходили потоки, несущие любовь и доброту. «Господи, - подумал Рой. – Если я и окажусь в аду, то именно Энди даст мне возможность прийти туда своими ногами, а не рухнуть с оглушающей высоты».
- Что с тобой? – спросил Энди, понимая, что Маккена завис в какой-то неопределенности.
Рой перевел на него зафиксированный взгляд, тот, который можно двигать только вместе с поворотом головы.
- Что, Рой? – еще раз спросил парень.
- Я люблю тебя, - Маккена ответил так, словно только что догадался. – Я никогда раньше не думал, насколько.
Энди улыбнулся. Просто. Так, как улыбаются ангелы. Рой именно так и подумал. Только ангелы. Последний раз Маккена признавался в этом где-то год назад, когда Энди… погиб в самолете. Так он думал и, вернувшись, парень застал его едва живым. Энди хотел сделать Рою подарок, а в итоге сделал его себе. Он просто изменил правилу, и на этот раз вылетел первым, а не вторым рейсом. Он спокойно дремал в самолете, не подозревая, что по всем телевизионным каналам кругами с оборотом в полчаса передавали репортажи о крушении боинга почти сразу после вылета из лондонского аэропорта. Энди дремал, не зная, что Маккена умер почти в тот же момент, как услышал о происшествии. Он не знал, что Стив мчался в студию, молясь всем богам, какие только существуют, и заклиная их как-то спасти Роя. Спасли его не боги, а паралич мышления, вызвавший двигательный ступор. Маккена не реагировал на вопросы, не понимал, что происходит вокруг, и существовал на тот момент лишь за счет зашкаливающей инерционной силы. Стив тоже мало, что соображал, делая что-то на инстинктивном уровне. Он не мог позволить себе умереть, потому что думал о Рое.
Энди бодро подошел к двери, открыл своим ключом и
