Энди замер. Он не верил глазам, стараясь осознать, что только что произошло. Он не мог найти связанные концы. Круг с одним узлом, как ювелирное кольцо с камнем. Как это возможно, ведь только что…
— Попробуй развязать хотя бы этот узел, — не поворачивая головы, попросил шаман.
Энди подчинился, хотя и понимал, что это невозможно.
— Но, как?
— Это круги жизни. Помнишь, я говорил? Один его, один твой. Они переплетены. Ты не можешь разделить их. Я не могу разделить вас. Вы оба так решили. Я бессилен, Энди.
— Джек! — взмолился парень. — Я не могу больше это терпеть! Не могу ждать, когда это умрет во мне само! Я не хочу этого!
— Хочешь, — совершенно спокойно ответил старик. — И боишься это потерять.
— Тогда забери мою душу, и я буду любить его вечно!
— Не могу, Энди.
— Ну, почему?
— Если бы я был священником, я бы сказал, что это — кара за грех, но я всего лишь шаман, и я говорю — это дар. Абсолютный. Любовь — редкий дар. И, если не говорить о родительской любви, мало, кто знает, что это такое. Люди ошибаются, принимая за нее что-то другое, но ты несешь это через все страдания. И страдаешь, потому что любишь. Духи дали тебе вторую жизнь, потому что ты достоин ее.
— Это не жизнь! Это мука!
— Это жизнь, Энди! Это жизнь. Ты хороший человек. Совет праотцов наблюдает за тобой…
— Не хочу я быть хорошим человеком! Я хочу быть обычным! Понимаешь ты или нет?!
— Ты не сможешь. Ты уже пошел по этому пути. Ты — сокол, и ты всегда будешь стремиться наверх. В твоей крови растворены ветры, и ты будешь их искать.
— Слушай, Джек! Я забыл, как это — летать. Помоги мне подняться. Только туда, вверх. Чем выше, тем лучше, а дальше я сам…
— Нет. Иди в хоган. Я посмотрю тебя поближе.
— Господи! Да, моя душа — как решето! Не уж-то опять возьмешься ее штопать?!
Старик не ответил. Просто молча поднялся и вошел вовнутрь. Энди обреченно всплеснул руками и последовал за шаманом. Капли Дождя ничего не сказал и лишь указал на лавку.
— Черт с тобой! — злился парень. — Смотри, если найдешь на что!
Джек положил ладонь на лоб мальчишки, и тот почувствовал, что в него, словно вбивают кол. Казалось, что сквозь обугленные края дырки в черепе просовывают ледяной шланг похожий на шланг от душа. Энди хотел крикнуть, но в тот же момент понял, что проваливается в красную муть. Он отчетливо осознавал, что летит туда кусками, потому что отдельно чувствовал каждую часть тела. Это было похоже на крушение поезда с падением с моста. Мимо кубарем неслись какие-то картинки и слышался страшный металлический скрежет. Наверное, прошли доли мгновения, и гул в ушах начал спадать, движение замедлялось, и парень услышал шуршание погремушки. Шаман встряхивал ее, и шум песка опрокидывался на него волнами. Теперь Энди мог видеть. Он находился в наклонном квадратном колодце, кольца которого были повернуты и сдвинуты друг относительно друга. Весь этот червь колец закручивался, размазывая кровавые следы. Энди видел всплывающие отражения лиц, только мутные и искривленные. Поперек всего этого маяком ходил челнок, протягивая сквозь игольные ушки параллельные нити.
— Задай вопрос, — послышался чей-то голос, и парень почувствовал, как прошел сквозь волну накатившегося ужаса.
— Почему, Рой? — это тоже был не его голос, а чей-то чужой, и со стороны.
И в этот момент Энди увидел Маккену, словно кто-то проецировал его изображение на дрожащую гладь воды. Оно было мутным и искаженным, не похожим на него.
— Отпусти меня, — кто-то диктовал слова, и парень чувствовал, что лишь произносит их.
— Не могу. Нет.
Он еще слышал последние звуки, когда все поплыло, вспенилось и потемнело. Энди почувствовал боль в спине, словно кто-то иголкой выковыривал из живой плоти вросшие стальные прутья. Дальше он увидел, как сокол, набитый на его плече, сводит крылья, готовясь сделать взмах. Боль усилилась и загудела. Птица, словно была опутана паутиной, и старалась высвободиться. Крылья рвали тело, и… Крик совы раздался совсем рядом. Энди не сомневался, что это была именно сова. Ему показалось, что в кромешной тьме он почувствовал, как она пролетела совсем рядом, почти коснувшись его кончиками торцевых перьев. А после на мгновение вспыхнул кроваво-красный свет, и Энди увидел страшное изображение с черепом вместо головы и висящим красным языком. Чудовищный бог грохнул оземь жезлом, увитым человеческими костями и… и, наверное, парень, потерял сознание, потому что больше ничего не видел и ничего не чувствовал.
Энди приходил в себя частями. Он был почти уверен, что кто-то собирает его тело, как паззл, аккуратно вставляя деталь в деталь. Он уже мог чуть шевельнуть пальцами и даже повернуть голову. Разноцветные пятна не спешили преобразоваться в изображение, но парень уже мог их опознать. Капли Дождя танцевал ритуальный танец, и световые отблески костра и его тени вторили движениями на стене. Танец сокола. Энди не сомневался. Он попытался подняться, но сил не было. Боль в спине отразилось жаром. Саднило татуировку на плече. Парню казалось, что он беспробудно пьян. Тело ломило, словно он падал и бился обо что-то. Энди встал. Его качало, и он почти валился с ног. Что-то диктовало негласную волю, и мальчишка, подчинившись ей, побрел в сторону костра. Он не знал, почему и зачем, но, собрав последние силы, встал в ритуальный круг и, шатаясь, начал вторить шаману. Дальше Энди уже ничего не помнил. Он очнулся от тишины. В хогане царил полумрак. Парень осмотрелся. Шамана не было, и лишь от погасшего костра поднимался тонкий серый дымок. Энди попытался что-нибудь вспомнить, но кроме месива из каких-то кошмарных обрывков не помнил ничего. Саднило плечо, и ныли лопатки. Парень перевел взгляд на татуировку и ужаснулся. В разрезе на коже, примотанное кожаным шнуром к руке, торчало перо. Дорожки крови уже засохли и смотрелись слишком ярко на бледной коже. „Господи, — подумал Энди, — боюсь понять, во что еще я мог вляпаться“.
Он вышел из хогана. Старик, как всегда, сидел на лавочке.
— Джек, — начал Энди. — Если ты хотел меня убить, то почему передумал?
Капли Дождя ответил не сразу.
— Есть тот, кто хочет убить тебя больше.
— Если ты думаешь, что удивил, это не так. В последнее время появилось столько желающих, что я даже не знаю, кому из них отдать в подарок свою жизнь.
— Ты зря шутишь.
— Думаю, вряд ли что-то изменится, даже, если я начну рыдать в голос.
— На сей раз все гораздо хуже, чем ты думаешь. Ты второй раз нарушил закон, вырвав у него жертву, и Миктлантекутли сам явился за твоей жизнью. Это гораздо серьезнее, чем ты думае…
— Слава богам! Хоть кому-то я нужен! Вдохновляет! Раз ему не обломилась жизнь Роя, с удовольствием предложу на замену свою! Давай, расскажи, куда идти? Пойду, обрадую старикашку.
— Энди…
— Что, Энди?! Кстати, Джек, что это за хрень? — спросил парень, указывая на перо. — Чертовски больно, однако.
— Твой ветер.
— Исчерпывающее объяснение, только я ничего не понял.
— Твой сокол был мертв. Я дал ему жизнь.
— Джек, — мальчишка смягчил голос. — Прости. Я лишь просил разделить меня с Роем. Ничего больше. Мне без разницы, жив сокол или сдох. Какая разница?
— Разделить невозможно. Вы оба ответили „нет“. Вы оба боитесь потерять друг друга.
— Это не так! Он выгнал меня!
— Но не отказался.
— Ладно. Будь, что будет. Смертью меня уже не напугаешь. Плевать я хотел на этого вашего подземного мага! Нужна моя шкура, пусть придет и возьмет, а там посмотрим. Эй, ты! — крикнул парень. — Как тебя там, не помню! Я тут! Тащи сюда свою усохшую вековую задницу! Бери меня, потому что его я тебе не отдам! Слышишь, ты?! Прими это! Я — сокол! Если моя смерть стоит его жизни, я готов! Выползай из своего склепа! Иди, попробуй взять то, что хочешь!
— Энди! — перепугался шаман. — Замолчи! Ты не можешь!
— Поздно, Джек! Я вызвал его! Я буду рад, ибо он разрубит этот узел на веревке.
— Энди, что ты делаешь? Опомнись.
— Джек, я не думал о своей жизни, когда бросался за ним с моста. Что мне думать о ней сейчас? Ты сам говоришь, что моя душа в хлам. Я вернулся сюда, чтобы добить тело. Я состою из одной только боли. Что мне беречь? И вынь, наконец, это перо. Меньше
