до времени.
Теперь к Нине Николаевне.
Очень своеобразная и сильная женщина. Профессиональная вдова гения? Можно сказать и так. Но она больше чем вдова. Она вершительница судьбы наследства великого художника. Не больше и не меньше.
Из тысячи работ, написанных Кандинским за годы жизни, к концу сороковых – началу пятидесятых годов у вдовы Василия Васильевича сосредоточено в руках около четырехсот. Практически лучших или, если можно так сказать, эталонных.
В начале пятидесятых в мире начинается бум, взрыв моды на абстракционизм. Ротко, Поллок и другие захватывают рынок живописи. Но никто не претендует на пальму первенства великого русского художника. Никто. И Нина Николаевна начинает методически превращать наследство, оставленное ей супругом, в главное творение этого стиля в мире.
Она делает выставки в бессчетном количестве стран с высокой покупательной способностью. От США до Японии. От Канады до Австралии. Она умело дарит картины главным музеям мира с условием их постоянной экспозиции. Она пытается создать моду на Кандинского и блестяще создает ее. К концу пятидесятых годов имя ее мужа у искусствоведов, журналистов и коллекционеров в каком-то аспекте канонизируется. Эта победа стоила Нине Николаевне около ста работ из ее сокровищницы. Остается около трехсот. Она страхует их на нереальные суммы денег, делая тем самым потрясающую рекламу страховым компаниям и картинам. Она работает с транспортными компаниями и освещает в прессе весь путь прохождения картин от точки А до точки Б, как в сериале, как в комиксе. «Сегодня четыре шедевра Василия Кандинского (дальше идут названия) прибыли в Токио. Выставка открывается там-то и там-то такого-то числа». Опубликовать такую информацию стоит денег. Не жалко. Игра стоит свеч. Она становится единственным экспертом в мире, определяющим подлинность работ Кандинского. Она диктует цены на рынке художественных произведений, и это главное. Без ее согласия на аутентичность подписи не продается ни одна работа. Еще раз: их, тех безоговорочных, «самых настоящих», у нее немного менее трехсот штук. Огромное, нереальное состояние. Если продавать их по-умному. Постепенно и постоянно повышая стоимость. Про все остальные она не помнит. Не помнит и не хочет вспоминать. И это понятно. Только она одна имеет право на установление цен. Иначе хаос и неразбериха. А вдруг кому-то понадобятся деньги, поэтому этот негодяй продаст что-то Васино ниже той цены, которая способна держать высокую планку. Нельзя. И ей все равно, будет скандал или нет, напишут ей гневное письмо владельцы работ или нет, пожурят журналисты или очередной скандал тихонько замнется сам по себе. Кандинский должен быть очень известным художником и очень дорогим. Она так решила, и так будет. Да, она совершает преступления. Не одно, не два, а целую событийную цепь преступлений. Она не признает настоящие полотна, которые не находятся или не находились в ее власти. Она лишает «мир Кандинского» шедевров Кандинского. Вполне возможно, что ночами она молит небеса и Васю простить ее, ведь она совершает преступления во благо его святого Имени.
А для чего Нине Николаевне столько денег? Увидев расходы в записной книжке из верхнего ящика стола, я этот вопрос снял. Вся баталия, которую вела и, надо сказать, в конечном итоге выиграла вдова Кандинского, требовала больших, даже очень больших средств и усилий.
А еще надо поддерживать высокий уровень жизни. Вдова гения, вдова дорогого художника не может жить по-другому. Она должна обеспечить Василию Васильевичу бессмертие и после того как ее самой не станет.
Теперь попробуем воссоединить всю отложенную информацию.
Некто Ханс Петер (Hans Peter), брат покойного Клауса (Klaus), сообщает ей, что в его собственности находится семьдесят одна работа ее покойного мужа. Где и как он их приобрел, не имеет значения на сегодняшний день. Когда-нибудь, когда они договорятся, он ей расскажет. А пока даже неважно, где они находятся. «Вот, получите слайды, там работы вашего мужа. Вы же их узнаете? Вы не можете их не узнать. Я-то точно знаю, что они писались при вас».
Мало того, что он знает, Нина тоже хорошо знает, что они настоящие. Просто она-то считала до этого дня, что все то, что осталось в Германии, пропало, было сожжено, короче говоря, исчезло. Тут какой-то мальчик из Москвы выдвигает теорию «взрыва эмоций» на холсте вместо привычной музыки, переданной и прожитой абстракционистом. Рассуждения Александра можно не принимать в расчет, если бы не феноменальная память Нины Николаевны. А ведь и правда! В огромном архиве ее супруга есть какое-то упоминание чего-то подобного. Причем это связано с Германией, и есть смутное подозрение, что там цифра напоминает количество картин у этого появившегося неизвестно откуда негодяя. Сейчас помощник уйдет, а затем начнется поиск. Когда Нина Николаевна нашла открытку, я не знаю. Но она ее нашла и все сопоставила. Таким путем открытка оказалась в тайнике. Дело в том, что она не знала до определенного момента, кто такой Ханс Петер.
Иначе не просила бы Лифаря найти Клауса или узнать его судьбу. Это только потом, через какое-то время, Лифарь поведал в своем письме, что у Клауса (Klaus) был старший брат. И только тогда стало ясно, что важный эсэсовец со своими связями сумел (по просьбе брата) спасти для него столько полотен его учителя, сколько смог. И еще от армии наверняка избавил. Но кто такой этот Х. П., было вообще не известно. Это станет известно Нине Николаевне только летом. За несколько недель до убийства. А пока… Пока открытка могла понадобиться на случай, если нужно будет отобрать работы у нынешнего владельца. Вполне возможно, что он их украл или у Клауса, или еще у кого-то. Ясно одно, что он просто так их Нине никогда не отдаст. Ни за что.
В результате что же получается? Какой-то там Ханс Петер может «выбросить» на рынок семьдесят одну работу Кандинского? Семьдесят одну! Катастрофа. Это по объему почти четверть того, что у нее у самой есть. Рынок рухнет, и восстановить его будет очень трудно. На это уйдут долгие годы. Все, что она делала за эти десятки лет, насмарку? Нет, так дело не пойдет. Их нельзя признавать по определению. Просто нельзя, и точка. На них надо положить печать Каина. И дальше жить спокойно. Как это сделать? Изощренный ум госпожи Кандинской с годами не стареет. Он только шлифуется. В каталоге-резоне надо ввести главу «Копии и подделки». Туда втиснуть слайды этого негодяя, а также отвергнутые ей самой другие работы – и вся история сделана. Для этого надо искать продажи по всему миру. В галереях, на аукционах, среди коллекционеров. Сизифов труд, скажем честно. Одной с такой
