встретиться надо, Марк.
– Зачем? Выпороть и в угол поставить? – хмыкнул друг.
– Если она скушала одну деньгу, то и от нашей не откажется. Сечёшь? Надо просто подкормить, узнать, кто статейку ту позорную про сынка мэра заказал, а дальше – дело техники. Натравим Каратицких на негодяя, а сами помогать будем, чтобы по жопе не досталось. Нельзя, Марку́ш, ни с настоящим, ни с будущим мэрами ссориться. Низззя…
– Сам знаю, – отмахнулся он и встал у окна. – Меня в офисе уже юристы их караулят.
– Значит, времени нет. Если не найдем эту шкуру продажную сегодня, то она из города свалит. Пойдем…
– Куда?
– Куролесить, блядь. Что ещё-то? – сдёрнул с шеи галстук и вошел в гардеробную, чтобы переодеться. Костюм мне сегодня точно не пригодится. – А ты не пей больше.
– Почему?
– Говорить тебе придётся, а то я нервничать начинаю рядом со шкурами, могу и психануть.
Сука… Ещё одиннадцати утра нет, а я уже устал.
То, что газета Марка выпустила грязную статью про Костю Каратицкого, мы узнали только утром, когда вся пресса, будто белены объевшись, стала вирусить обнажённые фото сына мэра, развлекающегося в местном стриптизе.
Потребовался целый час, чтобы остановить эту вакханалию, мне лично пришлось звонить Серебрянникову, совладельцу местного телевизионного канала, чтобы в дневной выпуск новостей не просочилось ни грамма чернухи. Канал-то мой, мля! Хватит мне пресса и от Верки, их секса с моим мозгом не вынесу.
Ну ладно… Допустим, Каратицкие мне ничего сделать не могут, но не по-пацански это как-то. Не по понятиям. Помогать надо, а не закапывать по макушку друга…
Глава 28
– Вот она, – крякнул Сталь, высаживая сигарету в две затяжки. Он кивал на длинноногую блондинку, бредущую по проспекту в сторону небольшого итальянского ресторанчика. – Сука… И аппетит у неё есть, и настроение отличное. Смотри, как приплясывает, а в офисе серой мышью ходила.
– Ты б схавал столько лимончиков, в тазике с черной икрой жопу бы отмачивал, – мы выскочили из машины и направились следом.
Володин был даже разочарован тем, как легко оказалось нарыть на неё информацию, а настоящим подарком стал активный телефон, запеленговать сигнал которого было проще простого. Вот это-то нас с Мариком и пугало больше всего. Её сливали, причем так явно и откровенно.
У входа в ресторан чуть притормозили, чтобы понаблюдать, кто ждёт эту стервозину, а заодно и показаться охране, дав понять, что «папа» дома. Пока начальник охраны, бледнея, закрывал ставни ресторана, чтобы никого не впускать, мы остановились у бара.
– Одна? – хмыкнул Сталь. – Это что – мишень, Слав? Ну кто так подставляется?
– Тот, кого хотят подставить, Марик.
Но отбитая на всю голову блондинка вальяжно процокала каблуками к дальнему столику и села в гордом одиночестве, не понимая, что времени ощутить богатство ей не дали.
– Черт, как романтично! – рассмеялся Сталь, отталкиваясь от барной стойки. Он нарочно не сдерживал голос, чтобы по полупустому залу рык его донесся до Кириченко. – Чего ж ты, Лида, продаться сообразила, а из города свалить – нет? Неужели не подсказали?
Девушка вздрогнула и попыталась выбежать, но когда увидела в пороге меня, осела на стул. Бледное лицо, глаза, полные слёз, дрожащие губы. Да… Истерики не избежать. Вот не действовали на меня эти фишки бабьи. Только раздражение вызывали. То ли дело Груша…
– Ну, давай, – Сталь махнул опешившему бармену, чтобы меню принесли. – Чистосердечное, как перед причастием. Кто? Сколько? За что?
– Марк Андреевич, – заикаясь, прошептала Лида. – Что вам нужно?
– Правда, Кириченко. Правда нам пиздец как нужна, – я сел ближе к дрожащей девушке, чтобы сбежать не думала. – Где бабло выдают за подлости? А то я давно говорю, что Марк Андреевич уж очень добрый руководитель, надо бы научиться ему плохому. Ну? Говори.
– Вы серьёзно думаете, что расскажу? Да меня же грохнут, как только выйду отсюда! Вы даже не понимаете, с кем связались!
– Ну, начнем с того, что мы пока ни с кем не связывались, Кириченко, это ты все грядки перепутала. Вместо того чтобы прийти и рассказать, кто и зачем на тебя давит, ты решила подставить весь журнал! Ты знаешь, кто такой Каратицкий? – Сталь не выдержал и закурил. Откинул голову на спинку кресла и стал пускать кольца дыма, как делал всегда, когда напряженно думал.
– Знаю, – Лида всхлипнула и уронила голову мне на грудь. Я вздрогнул и попытался откинуть, но та вцепилась пальцами в футболку. Дуры бабы… – Но что мне было делать? Они ввалились ко мне в квартиру и стали пугать! Не было у меня вариантов.
– Тогда о чем ты думала, дура? О чем? Неужели надеялась, что тебя никто искать не станет? – Сталь не орал… Нет. Он шептал, но так пронзительно, что даже у меня по спине мурашки пробежали. Это от этого же? Да? – Вместо того чтобы быть в выигрышной позиции, ты продалась. Тогда не обижайся, Кириченко. Не обижайся…
Сталь достал из кармана распечатки денежных переводов и толкнул по столешнице.
– Как думаешь, кому поверят больше? Мне или тебе? Одно моё слово, и тебя к печатным изданиям и на пушечный выстрел не подпустят! Ты урыла себя, идиотка! А Каратицкие позаботятся о том, чтобы и в городе тебе были не рады. Это политика! Они выгребут, а потом ещё и с заказчиком помирятся, и детей покрестят, а ты – муравей в этой жизни. Нет у тебя защитников! Лида… Лида… Знаешь в чем разница игр богатых и бедных?
– Нет… – заикаясь, хрипела она, продолжая заливать меня слезами.
– Это забава у богатых такая, жучить друг друга под хвост, пока не наскучит. А потом они дружить начинают и уже вместе ищут новую цель. Ну? Теперь понятно, кто станет их целью потом, когда они накусаются между собой?
Сталь чеканил правду, заставляя Лиду биться в истерике.
– Здоро́во, – меня хлопнули по спине и на соседний стул упал Каратик, собственной персоной. Он сцепил пальцы в замок и хрипло рассмеялся, наблюдая за рыдающей Лидкой.
– Привет, – Марк кивнул и снова откинулся на спинку, уступая право на допрос. Вот только всем понятно было, что ни слова эта дурочка не скажет, пока не прорыдается. – Тираж отозвать не удалось, Кость.
– Каратик, это я не дал сделать, – с силой оторвал цепкие пальцы девчонки, но та, как осьминог, снова вцепилась. – Тут поздно с причиной бороться, надо придумать, как развернуть это так, чтобы в выигрышном свете выставить.
– Предвыборка вся к хуям! – взвыл Каратик и стал растирать лицо руками. – Знали бы вы, что там происходит сейчас!
– Типографию я закрыл, – Марк вытащил из кармана
