Возьмём то, что нам близко, – поэзию…
– Господа! – вмешалась Аделина. – Вынуждена прервать вашу исключительно увлекательную беседу. К нам скачет Теодор.
В самом деле, в клубах пыли через огороды мчалась белая лошадь, а на ней гордо выпрямился всадник в развевающемся плаще. Несколько селянок, возмущённые предыдущей скачкой по их земле, кинулись ему наперерез, размахивая граблями и лопатами. Возможно, кричали что-то не очень приятное для слуха. Но всадник, выказывая немалое проворство и мастерство, уклонился от встречи с недовольными женщинами, заставил коня красиво перепрыгнуть трёхфутовый плетень и выскочил на дорогу. Тут только Квентин заметил, что на белой лошади сидит не кот, а юноша в белом камзоле и белой шляпе с роскошным пером заморской птицы.
– А вот это как раз иллюзия, – проговорила Аделина. – Нет, я не читаю ваши мысли, мне это не нужно. Просто вы так умилительно выпучиваете глаза от удивления, что любой на моём месте догадался бы. Ну, сами посудите, зачем нам с Теодором лишнее внимание?
Кот, притворившийся человеком, лихо осадил коня, взмахнул шляпой.
– Задание выполнено, госпожа!
Глаза у него оставались кошачьими, а всё остальное – человеческое. И лицо, и одежда, и манера держаться в седле.
– Отлично! Следуй за нами!
Дальше они ехали рысью и только на городских улицах перешли на шаг. Скачки верхом в Мендеха были запрещены магистратом. Да и развесёлые дворяне из древних родов, которые любили подобные развлечение, сюда попадали редко. Всё-таки степенный торговый город – обиталище купцов и ремесленников. Аделина уверенно возглавляла кавалькаду, объехав рыночную площадь и магистрат.
– Куда мы едем? – спросил Квентин.
– В «Шпагу и мушкет», куда же ещё? – не оглядываясь ответила волшебница. – Вам же туда?
– Нам да… – начал было Квентин, но замолчал.
Может, он слишком подозрительный? Вон, Ансельм едет, улыбается, как ни в чём ни бывало. Стало быть, доверяет Аделине. Хотя, если верить Ансельму, все люди братья и только часть из них – сёстры. Он привык видеть хорошее, рассчитывать на взаимоуважение и понимание. А жизнь часто подбрасывает разного рода неожиданности, наподобие того демона, который назвался Гвидо де Боше. Поэтому, даже если тебе хочется поверить кому-либо, кинжал должен выходить из ножен без задержек и быть остро наточенным. Квентин проверил бы, как вынимается кинжал прямо сейчас, но позади ехал Теодор в своей человеческой ипостаси.
Во дворе захудалой гостинцы «Шпага и мушкет» они спешились.
– Вы хотите поговорить за столиком в общем зале? – спросил Квентин, поглядывая, как Теодор возится у коновязи.
– Конечно! – беспечно откликнулась Аделина. – Вы опасаетесь подслушивания?
– И подглядывания тоже, – вздохнул Квентин.
– Об этом не стоит беспокоиться. За пять дублонов обеденный зал будет пуст столько времени, сколько нам потребуется.
– А сколько любопытных прижмутся ушами к замочным скважинам и щелям в ставнях?
– Да хоть миллион! Они услышат то, что им захочется услышать, но не наш разговор. Или вы не верите мне?
– Госпоже надо верить, – вкрадчиво проговорил Теодор, неслышно приблизившись сзади. – Госпожа всегда выполняет то, что пообещала.
– Даже когда обещает выдрать веником? – прищурился Квентин.
Кот зашипел. На мгновение сквозь человеческий облик проглянули встопорщившиеся усы и белая шерсть. Но под суровым взглядом Аделины он сдержался и даже не ответил на колкость.
Как и пообещала магичка, зал пустовал. Посредине его стоял стол, накрытый на четверых. Подумать только! В «Шпаге и мушкете» нашлась тонкая фарфоровая посуда и серебряные приборы. Хозяин подбежал вприпрыжку и услужливо отодвинул стул, помогая Аделине устроиться поудобнее.
– Вино достаточно охладилось? – лениво спросила она.
– Только что снял с ледника! Самое то!
– Неси!
Пока поэты и кот усаживались, хозяин стремительно умчался. Квентин впервые видел столько прыти в этом обросшем жирком лысоватом горожанине за пятьдесят.
На столе стояли несколько видов сыра, нарезанного тонкими ломтиками, ветчина со «слезой», паштеты, тоже нескольких видов, воздушные хлебцы. В серебряной вазочке высилась горкой чёрная икра. Рядом с ней угорь холодного и осетрина горячего копчения, увидев которые Теодор издал звук, похожий на стон.
– Это… Это всё нам? – спросил Ансельм.
– Не стесняйтесь, господа поэты. Сейчас принесут вино. Лучшее, какое можно только найти в этой дыре, забитой до отказа простолюдинами.
И вино принесли. Игристое, судя по обилию пузырьков в бокалах из тонкого стекла, которые хозяин гостиницы лично наполнил, благоговейно поглядывая на Аделину.
Дождавшись, пока он уйдёт, магичка пригубила вино, кивнула.
– Не соврал. – Взгляд её снова стал холодным и цепким. – А теперь, господин де Турье, позвольте поинтересоваться – вы сделали ту работу, о которой я вас просила?
– Не совсем, – смущённо ответил Ансельм.
– Так, постойте-ка! – Квентин едва не поперхнулся игристым. – Давайте, проясним. Ансельм, я чего-то не знаю?
– По-моему, господин де Грие, – отчётливо произнесла Аделина, – вы слегка переоцениваете важность своего участия в нашем разговоре. Мы вполне можем обойтись без вас и без ваших претензий.
– Ну, уж нет! – теперь возмутился Ансельм. – Квентин – мой друг! Я буду говорить в его присутствии или не буду говорить вовсе!
– Знаете… – задумчиво ответила волшебница. – А ведь вы были правы. На вашем слое брамфатуры люди измельчали. А может, и нет… Но один из вас точно был прав. Вы мне нравитесь, господа. Два последних романтика Империи. Спина к спине у мачты. Вдвоём против всех. Пожалуй, я не буду на вас сердиться. Господин де Турье!
– Слушаю вас, госпожа Аделина.
– Можете для начала ответить на все вопросы господина де Грие. Я подожду. – Она зачерпнула серебряной ложечкой немного икры, задумчиво отправила в рот. – Мы никуда не опаздываем.
Теодор, вновь принявший кошачий облик, промурлыкал что-то невнятное, подтянул к себе блюдо с осетриной, острым когтем подцепил самый большой кусок, облизнулся длинным розовым языком.
– Веди себя прилично! – коротко бросила Аделина, намазывая хлебец паштетом.
Кот зажмурился, глубоко вздохнул и уронил осетрину на свою тарелку.
– Рассказывай, Ансельм, что ты от меня скрываешь? – стараясь не глядеть на соблазнительную еду, повернулся к другу Квентин.
– Я ничего не скрываю, – слегка обиженно отвечал бард. – Я тебе уже сказал, что случая не привелось подробно тебе рассказать.
– Это как? Мы слонялись вместе по Кантовьехо почти две недели. Мы плыли на барже по Сегура-да-Селья одиннадцать дней. Делили одно место на двоих, заметь! Мы бродим четыре дня по Мендеха… А тебе всё не предоставляется случай?
– Понимаешь, всё это время мы пытались устроить свою жизнь, добыть хотя бы немного денег. Это сильно отвлекало.
– А на барже?
– А на барже я сочинял сонеты.
– Я помню.
– Я обещал госпоже Аделине.
– Обещал госпоже Аделине?
– Да, именно так. Понимаешь, наше путешествие в другой мир переполняло меня чувствами… Сильные, цельные люди, сражающиеся за родную землю. Какие типажи! Какие
