понял: это самое безопасное объяснение.
– Ну, пойдем, со мной поиграем.
Агент зашагал за ним в глубь леса. Направление они сменили. При сыне командира Пит не захотел возиться с пленными.
– А во что мы будем играть? – спросил Агент. Нож белобрысого был удобно спрятан под штаниной новых джинсов.
– Увидишь, – сказал тот, лениво улыбаясь. – Только папе рассказывать не станем, да?
Наконец Пит присел на поваленное дерево и поманил Агента к себе. От него сильно пахло спиртом; это был знакомый, хороший запах, и Агент чуть-чуть расслабился.
– Ну, иди, садись сюда. Мы же договаривались дружить. Хочешь конфету?
Он поблагодарил, как полагается. Конфета была в затертом фантике. Агент положил ее в карман.
Пит пощупал его за колено.
– Новые джинсы у тебя, да? Надо же, какой красавец стал.
Тут было тихо, почти не доносилось звуков из лагеря. А в штабной палатке шло обсуждение…
– Можно я пойду? – попросил Агент.
– Ну, подожди. Куда торопишься? Без тебя не уедут. Ребята говорят, ты в приюте жил. Вы там разве в такое не играли?
– Это не игра, – сказал Агент. Потому что понял, к чему Пит клонит. Он смутно помнил охранника, который делал это с другими агентами – когда те еще были. Охранник куда-то исчез, а дядь Вася потом долго плевался и велел про такие «игры» тут же доносить.
– Ну-ну. Мне-то лучше знать. – Пит поднялся с дерева и навис над Агентом.
На сей раз удар был куда точнее. Пит повалился на землю с задушенным криком. Пока он удивленно стонал, не в силах подняться, Агент вытащил у него пистолет. Дурацкий старый макаров со сточенным номером, но лишнего оружия не бывает. Агент взвел курок и отступил. Пит уже немного пришел в себя.
– Па`щенок, – прохрипел он, все еще держась за яйца. – Ты, значит, и нож стащил, ёг твою в душу… А я думал, потерял… Ах ты…
– Что ты хотел делать с пленными? – спросил Агент.
– Ах ты тварь, – прохрипел Пит и с трудом поднялся.
Агент отступил на несколько шагов, стрелять он не хотел. Детина бросился – все еще на полусогнутых, и Агент без труда отскочил.
– Тебя отец послал? Следить за мной, значит? Вот же…
Он кинулся снова, уже обретя равновесие, намереваясь ухватить Агента за шиворот. Тот ушел легко, скользнув под рукой у Пита.
– А ну отдай! Придушу, сволочь, ну!
Движения Пита от злости становились все точнее, он ухватил Агента за плечо, тот с трудом вырвался и, разглядев совсем близко небольшой овражек, перепрыгнул через него.
– Да ты! – взревел детина, шагнул и, не глядя под ноги, свалился в овраг.
И затих. Резко и неожиданно.
Ожидая ловушки, Агент осторожно приблизился к краю. Но ловушки не было. Пит лежал ничком в овражке, оказавшемся совсем маленьким. Шея была изогнута под таким неестественным углом, что Агент даже не стал проверять пульс. И не потому, что не хотелось притрагиваться к Питу, а потому, что и без того все ясно.
Он присел на корточки у оврага, закусил губу. Замедлил сильно бьющееся сердце, как его учили.
Отлично. Сначала напал на командира, а теперь убил его бойца.
– Мать твою через забор, – шепотом сказал Агент.
Ладно; все-таки не он убил – Пит упал сам. И даже если в этом отряде «игры» разрешены, за пленных командир, может, и сам приказал бы его ликвидировать.
Агент подумал, вытер макаров футболкой и бросил его в яму. Если он доложит Бенджамину, как и собирался, то, может, и наказание будет не таким серьезным.
Если честно, он уже сомневался, что Бенджамин способен на серьезное наказание.
Агент вытер руки о траву, отряхнулся и побежал к штабу. Трава уже совсем привычно щекотала ноги и хлестала по коленям.
Но Бенджамину он ничего не успел рассказать.
И вот теперь он сидел в грузовичке вместе с группой Фаркаша. В открытые окна дул горячий ветер. Он пах нагретой дорогой, смолой и листьями дерева, которое Ошер называл эвкалиптом. Агент нарочно дышал поглубже. Интересно, можно ли так пропитаться изнутри этим запахом, чтобы пронести его в лабораторию?
– Да ты поспи, пацан, – сказал ему Фаркаш. – Набегался.
Фаркаш нервничал, перекидывал из руки в руку охотничий нож, но его голос звучал спокойно.
Агент устал, но спать не хотелось абсолютно. Это была его первая спасательная миссия. В Организации он о таких и не слышал. Может, потому, что его к ним не готовили. Но о засветившихся агентах дядь Вася рассказывал, и ни за кем из них людей не посылали. Разве что зачистить, если боялись, что агент заговорит. «Попался – пеняй на себя», – говорил куратор.
Но вряд ли это сильно отличается от захвата.
Бойцы тихонько переговаривались над головой у Агента. С таким отрядом он тоже прежде не работал. На коллективные задания его брали всего пару раз – и только посмотреть.
Но живот подводило не поэтому.
В первый раз он был частью задания – не «Нойе Орднунга».
* * *
Операция прошла успешно и так быстро, что Агент не поверил: уже все?
Дольше всего оказалось ждать. Сначала он сидел в машине, пока остальные валили дерево, чтобы перегородить основную автостраду. Потом снова ехали – Агент по привычке запоминал повороты и высматривал указатели. Потом ждали в засаде. Разместились грамотно – у крутого поворота, где машинам приходилось сбрасывать скорость. С дороги бойцов невозможно было заметить – они укрылись за полузаросшими развалинами блокпоста. Зато само шоссе просматривалось как на ладони. Фаркаш быстро переговорил по телефону с каким-то Смитом и приободрился. Вместо ножа вытащил из багажника винтовку и залег за обломком стены.
Сидеть им пришлось до утра, так что Агент едва не заснул и не опозорился. Но с рассветом шоссе ожило и стало не до сна, он отчаянно таращил глаза, чтобы не проворонить отмашку. Пару раз вскакивал по ложной тревоге. Но, даже учитывая перекрытую автостраду, автомобилей тут проезжало мало. В конце концов появилась та самая машина, и, получив сигнал, Агент со всех ног помчался вдоль дороги, крича что есть силы:
– Помогите! Помогите, террористы! Помогите! Полиция!
Машина чуть замедлила ход, но останавливаться не стала – и тогда Агент бросился наперерез.
Скрип тормозов; фургон затормозил, из-за опущенного стекла посыпались ругательства – и оборвались; водитель, почувствовав ловушку, попытался поднять стекло обратно, но не успел – упал головой на руль. Выстрелы; кто-то отшвырнул Агента в придорожные кусты, еще кто-то схватил, когда он попытался подняться, вжал его в траву и обругал. Перестрелка быстро стихла. Но вернуться на шоссе ему не дали. Тот, кто обругал, – Агент не помнил его фамилии –
