кошелёк, и инструктор, и помощник. Почти персональная сеть прежнего поколения с функциями доктора и тренера.
Даша вздохнула и поднялась на ноги. Уже стоя и рассматривая ноги, женщина продолжила:
— У всех местных разработок есть несколько обязательных ограничений. Ограничения — единственное условие тестирования. Наши милые роботы всасывают пыль, протирают полы, убирают маленькими манипуляторами мусор и выставляют экранчики со своими милыми мордашками и стикерами везде, кроме этого помещения. Сюда не пускают пробные технологии, даже если они представляют собой няшных роботов с мордочками на электронных чернилах. Этические принципы и нормы в них обязательны наряду с конкретным запретом приближаться к Элис.
— Но почему? — спросила Анна. — стоит бояться вредительства или утечки информации? Ведь я сюда спокойно прошла, пропуск сработал: люди работают на проекте и точно не менее опасны маленьких швабрят.
— Повторяю, мы доверяем людям, проверяя их до приёма на работу и до знакомства с Элис, — доброжелательно ответила и улыбнулась Даша.
Казалось, что она вытаскивала из себя слова, словно остатки пасты из заканчивающегося тюбика.
— Тебя пока никто не предупреждал, но обычно в помещение регулярно заглядывает дежурный, в качестве наблюдателя за действиями остальных людей. Ты новенькая, поэтому сегодня Элис проверяю я сама. Профилактика нужна, скажем, на крайний случай. Но с пропускным режимом по части машин всё сложнее. Что за баги вертятся в их сетях, мы не знаем. Вдруг малыши приведут к какой-то поломке основного проекта? Кто-то может пронести заразу или вырубить нужную розетку при необходимости собственной подзарядки.
— Это сложно представить, — ответила Анна, потерпев лоб рукой. — Не поверю, что серьезная работа множества людей может зависеть от одной розетки. Системы защиты и внутренние правила разумны, но после какого-то момента могут срабатывать неверно. Кто контролирует дежурного? Насколько успешны ваши меры предосторожности от сговора? Какой нормальный разум может существовать в такой изоляции? Слишком много новых вопросов без ответов…
— Подожди, — перебила Даша, выставив руки перед собой. — Я тоже хороша. Навалилось на тебя. Стоит сделать перерыв.
— Думаю, мне нужно получше разобраться в операционных рисках компании для последних отчётов инвестфондам, — согласилась Анна и встала рядом. — Технические моменты и сторонние проекты при некоторых раскладах могут повлиять на нас. Хотелось бы собрать цифры в правильные формы. Много требований к раскрытиям и мало времени для полноценного интервью — я не всё до конца поняла. А мне нужно правильно разнести данные по сегментам…
— Вот тут мне уже сложно, — наигранно отпрянула в собеседница, но тут же вернулась на комфортное расстояние. — Времени всегда будет не хватать, но вместе можно справиться. Давай на минуту доберемся до кофе, раз твоя чашка пуста? Мне нужна горячая чашка и аромат. А с кофе я помогу тебе с отчётами, насколько смогу. Насколько возможно и полезно, заполним данные вместе. И мы постараемся перейти на человеческий язык. Как нормальные люди.
20
Оба спутника остановились, осматриваясь. Не упуская времени, Птах машинально запустил в воздух два аппарата слежения, после чего расставил батареи вокруг на подзарядку. Прогал среди деревьев, вызванный парой поваленных сильным ветром собратьев, спешил затянуться молодой порослью. Но солнце на маленькой поляне светило достаточно ярко. Земля была свежей, хоть и прикрытой зеленью. Без сомнения, кто-то грубо и спешно вскопал место под яму размером с небольшой пилотируемый аппарат. Но чётких следов, подтверждающих количество и состав группы, не осталось.
— Мы потеряли их следы два дня назад, — сказал Птах. — Искали по направлению от последней стоянки, в этом секторе, отдаляясь всё дальше с каждым днём. И теперь наши скрытные друзья решили оставить нам подарок. Неслучайный след совсем на поверхности. Тебе не кажется, что здесь пахнет ловушкой? Невыносимо отчётливо, а?
— Не уверена, — ответила Аня. — Вряд ли прям ловушка, вряд ли у них осталось много оружия. В целом подлость возможна, да. Может мы и согласились на участие в постановке. Но сейчас мне не кажется, что перед нами провокация или заложенный заряд. Большую часть взрывчатки, кстати, они бросили у моего дома.
Девушка наклонилась, отметила потревоженную поверхность глазами, растёрла землю пальцами. Почувствовала, как еще влажные комочки пахли чем-то чужим. Земля ещё не остыла, но жизнь уже замерла внутри почвы. Немногословная сцена складывалась в неприятное предположение, хотя серьёзные находки ещё не случились.
— Не перестраховываемся, — сказала девушка, привстав и отряхнув руки. — Думаю, это неглубокие могилы. Земля ещё свежая, размеры подходящие. Запах и характер проплешины почти естественные, но что-то обстоит иначе. Первые предположения мрачные. Поможешь мне сгрести верхний слой земли?
— Руками? — Птах расстроенно покачал головой. — Очень заманчивое предложение, даже не знаю. Или просто испачкать руки в грязи, или наткнуться ими же на трупный холод. Прям страшно, если роботы повредят тела? Мне нельзя постоять в стороне?
После обмена взглядами пара человек принялась аккуратно разгребать землю. Их руки двигались слаженно и направленно, складываясь в работу единого механизма. В костюмах пальцы оставались защищёнными. В молчании пара копала первые минуты, и только дыхание сбилось в тот момент, когда бледная синева показалась из-под земли.
Дальше работа пошла значительно быстрей. Фрагменты обнажались, проступая из коричневой влажной земли. Они собирались вместе, уже явно скручивая два трупа в одну картину. Спокойные выражения лиц, ещё почти не разрушенные временем тела и одежда — вместе они создавали ощущение обратимости, странной ошибки. Словно люди не могли оказаться здесь, под шумом листвы и в шорохах ветра в замирающем лесу. Оцепенение с молодых людей сняла только птица, прохлопавшая крыльями над головами.
— Никаких следов борьбы, — сказала наконец Аня. — Трупы уже остыли, но повреждений на первый взгляд нет. Совсем не хочется собирать материал для анализа, вскрывать тела и копаться в одежде. Но тогда мы не узнаем ничего: ни возможного оружия, ни социальной подоплеки, ни мотивов.
Девушка вздохнула, отряхнула руки и перевела взгляд на спутника. Птах присел на колено рядом с телом женщины. Отвернул рукав из тёмно-зелёной ткани, осмотрел шею и расстегнул материал рубашки. Здоровое, худое и немного сутулое тело обнажилось, раскинув руки под желтоватым послеобеденным солнцем.
— Не пойми меня неверно, — сказала девушка, опираясь на колени, — зачем ты её раздеваешь? Это зрелище похуже вскрытия, потому как она на земле, рядом второй труп, совсем ничего не ясно… словно тыкаешь пальцем в рану беспомощного человека.
— Можешь успокоиться, — Птах ответил не отрываясь. — Все мои психологические тесты и анализы врачей говорят о слабом сопереживании в критических ситуациях. Я не способен думать и смотреть со стороны, если считаю способ и цель необходимыми. Ей уже не помочь, а вот тело пригодится для нас и в целом,
