Видимо, я сделал правильную ставку на тебя. Как там Оливер?
Я улыбнулся.
– Прекрасный человек и хороший друг. А еще – наконец-то решивший свои проблемы с наследием, так что теперь может и в городе почаще будет появляться.
Он пожал мне руку.
– Это действительно достойно уважения.
Пообедав у Стафила, я отправился к Башне Грифонов, проверить, что там водится из необходимого мне, и был приятно удивлен тем, что смог собрать почти весь нужный список. В замене нуждался лишь один из ингредиентов, и это должно было сделать мой эликсир максимально близким к оригиналу. Правда, за город все равно предстояло поехать, чтобы добыть крик петуха, да и в Небывальщину за кровью тролля придется наведаться, но это было уже мелочью.
Я возвращался домой, по уже пустынным улицам, когда услышал шум крыльев.
В городе, конечно, много летающих созданий, от воробьев и голубей, и до птиц покрупнее, но этот звук как-то совсем выбивался за рамки привычного, и я обернулся как раз в тот момент, когда что-то большое и очень твердое, налетело на меня, сжало в объятиях и потащило вверх…
Ну вот, Дороти, такими и бывают летучие обезьяны…
Когда способность здраво соображать вернулась ко мне, я обнаружил, что меня уже поставили на ближайшую крышу.
– Да твою ж…
Я уставился в уродливую, каменную, физиономию, и попытался осознать, что же передо мной, но мозг отчаянно отказывался выполнять это нехитрое действие.
– Смертный, – скрежещущий голос обратился ко мне – отдай то, что нам нужно, и останешься цел.
Я потряс головой, прочищая мысли.
Передо мной сидела горгулья.
Впору было рассмеяться, но, почему-то, смешно не было.
Чтобы вы знали, големов из разных материалов чародеи делают с очень давних времен. По преданию, еще раввин Лёв создал голема из глины, для защиты еврейского народа, и с тех пор – это искусство прогрессировало, и создавались они из самых разных материалов, для самых разных работ. Далеко ходить за примером было не нужно, то же самое создание Диппеля – было големом из плоти.
Ходили слухи и о бумажных големах, и о деревянных (да-да, я про Пиноккио), и еще о таких сочетаниях, которые и представить сложно, но все это меркло перед историей о горгульях.
Каменные стражи, чей вид должен был устрашать, и отгонять зло, зачастую пугали сами по себе. Согласно тому, что я знал о них, этих конструктов делали еще с седьмого века во Франции, и нередко – по заказу католической Церкви. В конце концов, самый известный образчик давным-давно поселился в Нотр-Дам де Лан, а это уже о многом говорит.
Вот только передо мной был не конструкт.
Как я это понял? Ну, технически – это было не сложно… Големы, даже самые продвинутые, не говорят, и в их глазах не видится разума. Они просто, если можно так сказать, запрограммированы на определенные задачи. Если чародею не хватает рабочих рук, и вполне достаточно знаний и сил, он создает себе помощника, который стоит неподвижно, пока в нем не появляется необходимость. Этот помощник не думает, он просто делает то, что ему велено.
Некоторые маги способны аккумулировать в материале запас энергии, и тогда голем способен на действия без приказа, но все равно, с четко очерченными границами дозволенного, как, например, защита жилища, после чего они возвращаются в неподвижное состояние.
Горгулья передо мной недовольно повернула голову, и смахнула с клюва упавшее сверху птичье дерьмо.
– Простите, мы, кажется, не знакомы… И я не очень понимаю вашу претензию ко мне.
Плечи, после каменных объятий, болели страшно. Ну почему все, кто намного крепче меня – стараются меня помять?
– Мое имя тебе ничего не даст, смертный. Ты не сможешь его произнести со своим горлом.
От голоса, который скрежетал как камень по камню (впрочем, чему тут удивляться, ведь так оно и было), приходилось морщиться, настолько резким и неприятным был звук, однако все слова были вполне различимы.
– Хорошо. Тогда как мне к вам обращаться?
– Придумай сам.
– Ладно, пройдемся по классике… Буду звать Голиафом. Меня зовут…
– Мне известно твое имя.
Я кивнул. Похоже, что в этом городе скоро каждая собака будет знать, как меня зовут.
– Так что же вам нужно, Голиаф? Я уверен, что не ссорился с вами, и не переходил вам дорогу. И, кстати, вы действительно живой, а не магический конструкт?
Одного, притом довольно злобного, взгляда, хватило, чтобы убедить меня в том, что он живой полностью.
– У тебя находится слеза саламандры. Я проследил за ней, и знаю, что она в твоем доме.
Вот только гоп-стопа мне от разумного куска камня не хватало…
– Извините, но я ее добыл сам, и делиться не намерен. Нужны – ловите сами, и добывайте. К тому же – мне она для дела нужна.
Массивный кулак поднялся вверх, преспокойно срывая с крыши лист кровли.
– Не впечатляет. Видел как тролли могут и покруче сделать.
На самом деле – впечатляло, конечно, и я еще с первых секунд думал о путях отхода.
– Смертный, я раздавлю тебя, а после – разберу твой дом до основания, чтобы забрать ее!!!
– Угу, и упрешься в Порог.
На и без того неприятной физиономии появилось жуткое выражение, которое, по всей видимости, означало усмешку.
– Порог – не в силах задержать меня.
Меня прошиб холодный пот. Порог – был одним из основополагающих моментов жизни. Пересечь его не утратив хотя бы части силы – было невозможно ни для кого, но создание, сидящее передо мной – утверждало, что это ему по силам.
Проклятье, даже боги должны терять львиную долю сил, если пересекут Порог без разрешения.
У меня закралось подозрение, что говоривший – вовсе не тот за кого себя выдает, и просто вселился в относительно удобную форму. Ну, или пытается меня запугать. Это тоже не лишено смысла, к тому же – делает он это довольно успешно.
– Очень интересно, – вежливо ответил я – а продемонстрировать можно?
Пока я не пойму что передо мной – о каких-либо дальнейших действиях речи идти не может. К тому же, боюсь, что проверить самому – мне не удастся. Скорее всего, если это кто-то вселившийся и ожививший камень – мои магические выкрутасы ему как слону дробина. Опять же, камень инертен, и воздействовать на него магией – паршиво выходит, тут уж проще кувалду взять, эффекта больше получится.
Я рискнул, и посмотрел твари в глаза.
Знаете, глаза очень часто называют «зеркалом души», и название такое дано не просто так. Чародей может, взглянув в глаза, увидеть все, что представляет собой его собеседник. У некоторых это идет потоком звуков, у других – вихрем образов, а некоторые… Говорят, что у них просто возникает ощущение. Вот только это палка о двух концах, ведь пока ты разглядываешь чужую душу, в твою смотрят точно так же. Узнавая про тебя все, даже то, что ты хотел бы навечно скрыть. Никаких завес, просто кристальная ясность.
Я увидел зарождающийся огонек, который, постепенно, принимал знакомую мне форму… огненной слезы. Она была средоточием жизни этого существа. Она была самой его сутью.
И я отпрянул назад, разрывая контакт, пока мой оппонент не увидел слишком многого во мне.
– Звезды и камни…
Передо мной возвышался первый представитель новой расы. Случайность, которой не должно было быть. Он не был плохим, злым, но не был и добрым. Абсолют нейтральности, которого интересовало только то, чтобы его род существовал, и для этого…
– Тебе нужна слеза саламандры, чтобы ты смог оживить еще кого-нибудь, такого как ты… Саламандра – наполовину дух, а наполовину живая, и от ее слезы ты унаследовал и то, и другое. Она подарила тебе жизнь… Вечную, как камень из которого ты состоишь… Одинокую, ведь других таких как ты – нет…
Крылья за его спиной сложились на манер плаща, и он наклонил голову.
– Ты понял. Нам нужна эта слеза. Уже не одно столетие никто не добывал их. Я не хочу быть один. Я хочу быть со своим народом. Пробудить свой народ. Моему народу нужны слезы.
Мне было
