рабов и прощенных преступников. Я тут же решил, что три легиона погружу на новую тессераконтеру, которую, кстати, назвал «Непреклонный» и отправлюсь на двух гигантах в Далмацию.
В стране все пока спокойно, Гордий вел масштабную дорог к Риму, а Дагалайф строил новый флот, только уже для западного побережья нашей державы. Валерию я так и не встретил, девушка уехала вместе с отцом в загородную виллу.
С собой в Далмацию я взял только Вирсанию, потому что она переживала о судьбе Ариадны и хотела узнать, как там она с Одоакром. Кроме того, она взяла с собой еще десять новых Неотразимых Сирен и должна была через Балканы отправиться с ними в Константинополь. Для них там у меня было полно поручений.
Мы отплыли на рассвете следующего дня. Все произошло так быстро, что я толком и не осмотрелся а Равенне. Проехался, так сказать, мимолетом. Но, как и говорил, сейчас вообще не было времени и возможности расслабиться после экспедиции в Карфаген. Наверное, жители Равенны даже и узнали, что я приезжал. Что и говорить, современные римляне достаточно инертные типы.
Выйдя из порта Равенны, мы направились к Салоне, главному городу провинции. В двадцать первом веке на этой земле располагалась Хорватия, это были чудесные туристические местечки, но в нынешние времена эта местность стала ареной противостояния двух армий. Вообще-то по закону Далмация тоже формально принадлежала Западной Римской империи и там даже правил презид, наместник императора, а Салона была столицей провинции. Но с того момента, когда власть империи все больше съеживалась каждый раз, как пузырь, из которого выходил воздух, то вместо римских господ правили остготские.
По сведениям Парсания, Одоакр, подняв остготов на борьбу с римлянами, осадил Салону и хотел захватить ее, когда узнал о приближении Лаэлии с ее войсками. Он немедленно снял осаду и направился навстречу моей военачальнице, чтобы сразиться с ней. Поскольку у него по разным сведениям было от тридцати до сорока тысяч войска, Лаэлия, несмотря на всю свою неистовость, решила избежать сражения и быстрым фланговым маневром обошла варваров по берегу и скрылась в горах на севере близ Салоны. Там имелся небольшой проход, ведущий на северо-восток континента, а еще там находилась крепость Клис.
В этой крепости засел Юлий Непот, бывший император Рима, вполне еще сильный мужчина сорока шести лет. Это его предал мой отец, когда сделал меня императором. Непот раньше тоже находился в Салоне, но прознав о творящихся в провинции делах, быстро убежал в горную крепость.
Пройти мимо крепости Лаэлия со своим войском никак не могла и вынуждена была остановиться возле нее. Здесь и настиг ее Одоакр. Произошло сражение, закончившееся ничьей. Одоакр отошел к Салоне,но не мог взять ее, опасаясь удара в спину от Лаэлии. Моя воительница тоже никак не могла сдвинуться с места, потому что попробуй она взять крепость Клис, как Одоакр точно так же тут же напал бы на нее с тыла и разбил. Непот отказывался предоставить проход армии Лаэлии и таким образом вся ситуация напоминала патовую.
Именно мне и предстояло разрешить ее в самое ближайшее время, пока с севера через горы не подошла другая армия остготов и они вместе не разбили Лаэлию. О том, что такая опасность существует, писала и сама Лаэлия, и докладывал Парсаний.
Вскоре мы прибыли к Салоне на своих двух кораблях и быстро вошли в порт города. По большому счету, город был отлично укреплен, имел крепостную стену, прямоугольные башни, на которых разместилась метательная артиллерия типа катапульт и баллист. Перед стеной со стороны суши имелся ров. Со стороны моря порт тоже охранялся высокой каменной стеной. Если пытаться брать Салону штурмом, то можно потерять немало сил. Я же попыталась сыграть на растерянности жителей и их патриотических чувствах по отношению к Риму. Быстро войдя в порт, я сошел с «Несокрушимого» на берег, загодя отправив властям города приветственное послание с описанием ситуации и обещанием избавить город от угрозы захвата варварами.
При этом в лодке я находился со всеми атрибутами императорского достоинства, то есть в мантии и с диадемой, а также со скипетром монарха. Когда я подошел к воротам в порту, они оставались открытыми. Меня сопровождала свита и все они молчали. Если сейчас жители Салоны не откроют мне врата, это будет жесточайшим унижением моего достоинства, которое придется смывать только кровью.
Ничего не поделаешь, видимо, придется так и сделать, вздохнул я, прождав несколько минут перед закрытыми воротами. Я хотел вернуться на корабль и открыть огонь по воротам из всех стволов архитронито, которых у меня имелось теперь четыре повышенной мощности на двух тессаконтерах и с десяток стандартных на палубах кораблей, привезенных в качестве полевой артиллерии.
— Надо приказать стереть этот город с лица земли, — зловеще прошептал Парсаний, тоже побледнев от унижения, ведь его агенты в городе клятвенно заверили нас, что городские власти обязательно откроют ворота передо мной. — Как хотите, доминус, но такое просто невозможно…
В это время ворота открылись и вскоре мы получили возможность войти в город. Разумеется, первым делом я пустил туда легион под начальством Хлора, чтобы он осмотрел обстановку на предмет ловушек и вражеских войск. Мой полководец ничего не обнаружил и теперь мы вошли в Салону, причем я шел внутри двух оставшихся легионов, чтобы не подвергнуться какой-нибудь опасности.
Еще три легиона новобранцев под командованием Нимарка остались на «Непоколебимом», чтобы охранять корабли от захвата.
Мы проехали через весь город и встретились на площади с президом города. Его звали Требатий Карактур, это был старый человек, седой, с всклокоченной шевелюрой и воспаленными от бессонницы глазами. Кроме того, он часто припадал на правую ногу и объяснил это давним ранением.
— Мы и не думали задерживать вас, император, — сказал он, когда Парсаний объявил ему выговор за слишком долгое ожидание у ворот. — Просто мы уже успели забаррикадировать ворота на случай штурма со стороны остготов и не смогли освободить их сразу.
Мы прошли через весь город и взобрались на крепостные стены. Вдали на северо-востоке от города я увидел войско остготов. Дальше за ними высились горы. Где-то там ходил и смеялся Одоакр, убийца моего отца. А еще дальше в горах застряла Лаэлия, неистовая девушка с прямой душой и отважным сердцем. Мне надо было вмешаться между ними, чтобы разрубить этот узел, что сейчас запутался здесь, в Далмации.
— Ну что, выходим из города или будем ждать здесь? — спросил я, потому что мы до сих пор
