ехал позади строя вместе с Фламмой и Спикулом, наблюдая за войсками. Затем посмотрел в подзорную трубу за войсками Одоакра и заметил, что его воины длинной колонной втягиваются в ущелье. Значит, он и в самом деле решил напасть на Лаэлию. Интересно, что послужило причиной такого скоропалительного решения? Неужели то, что я думаю и предполагаю?
Точно, все так и было. Вскоре примчался усталый Парсаний и сообщил, что рано утром Непот напал на Лаэлию. Как я и предполагал, Одоакр тут же решил воспользоваться этим обстоятельством и тоже направил свои войска на мое войско, чтобы зажать его с двух сторон. Против моих шести легионов он оставил двадцатитысячное войско, посчитав, что этого будет вполне достаточно, чтобы остановить меня, пока он расправится с Лаэлией. Рассказав все это, магистр тайных дел снова умчался вперед, чтобы следить за войсками противника.
Мои войска неспешно шли по равнине, а войско остготов ждало нас у отрогов гор. Путь до них предстоял неблизкий и поэтому мы не торопились. Все равно там у крепости Клис без нас не обойдется, я был в этом уверен.
Несколько раз ко мне приезжал гонец от Хлора, с вопросом, не следует ли нам ускорить марш, чтобы поскорее достичь врага, сразиться с ним, пробить его оборону, если получится и поспешить на помощь Лаэлии. Каждый раз я отрицательно качал головой, говоря, что лучше не дать войскам выдохнуться. Потом с таким же вопросом пришел гонец от Филоника. Ишь ты, как мои военачальники переживают за девушку, прямо влюблены в нее.
— Ты не думаешь, что нам следует двигаться быстрее, доминус? — спросил Нимарк, оставив легионы и приехав ко мне самолично, чтобы я отменил приказ о медленном передвижении шагом. — Там ведь сражаются наши воины и скоро варвары сразят их.
— Нет, пожалейте наших солдат, — повторил я свою мантру. — Особенно поглядите на тех, что в танке. Они ведь там из сил выбиваются, тем более в такую жару.
Нимарк уехал раздосадованный. Вскоре, впрочем, они вернулись снова, на этот раз все втроем, Хлор, Филоник и Нимарк.
— Доминус, при всем уважении к тебе, но я сейчас прикажу передвижение бегом, — сказал Хлор. — Может быть, тебе это и неизвестно, но мы должны помочь нашим друзьям там, в ущелье, сражающимся с варварами. Это называется боевое товарищество.
— Ох, какие громкие слова ты знаешь, мой доблестный дукс, — улыбнулся я. — Что же касается меня, то я знаю, что делаю. Мы будем продолжать идти медленно, пока не настанет время бежать в атаку.
— Но, доминус, — попробовал вмешаться Нимарк, но я непреклонно покачал головой, продолжая едва заметно улыбаться.
— Пойдемте отсюда, — сказал немногословный Филоник, проницательно поглядев на меня. — Не смейте подвергать сомнению приказ императора. Если он сказал идти медленным шагом, значит, так и надо идти.
И он потащил за собой расстроенных коллег, что-то объясняя им на ходу. Затем несколько раз обернулся ко мне и усмехнулся. Конечно, ведь Филоник со мной с давних пор и изучил меня, как облупленного. Он знал, что когда я храню такой загадочный и безмятежный вид, то значит, имею на то все основания.
Тем временем, несмотря на наш неспешный ход, мы все-таки добрались наконец до расположения врага и начали выстраиваться перед ним для атаки. Зрелище, конечно же, было удивительное, шесть моих легионов собирались атаковать огромную двадцатитысячную армию врага, ну не безумцы ли? Остготы, однако, видя нашу уверенность, несмотря на их численное превосходство, продолжали стоять на месте. Я так понимаю, что танки, которые они впервые видели на поле боя, тоже привели их в смятение.
Между тем, теперь, когда я отдал полную свободу действий в руки своих военачальников и назначил Хлора командующим на поле боя, события разворачивались очень стремительно. Мои войска развернулись в три линии, причем новобранцев поставили в середину строя первой линии, рядом с танками. Во второй линии находились стрелки и архитронито, а самыми последними шли несколько резервных центурий. Поскольку остготы все равно не двигались нам навстречу, мы решили воспользоваться этим.
Не доходя до них, но оставаясь вне зоны поражения луками, мы открыли огонь из архитронито, благо, что неподвижные войска противника представляли из себя отличную мишень. Когда ядра начали рваться посреди их строя, нанося ужасные потери, только тогда наконец враги бросились в атаку на нас. Мы были к этому готовы, особенно танки, стрелки которых тут же начали поражать врагов из манубалист.
Арзитронито продолжали стрелять и поэтому остготы, едва только достигнув нашего строя, дрогнули и начали отступать. Впрочем, другие их отряды, понукаемые военачальниками, продолжили наступление и врезались в первую линию нашего строя, стараясь пробить оборону копейщиков.
В это же время со стороны ущелья показались их бегущие товарищи. Только, если приглядеться, это были вовсе не торжествующие победу воины, а жалкие и разбитые людишки. Следом за ними из гор вырвались мои легионы, под предводительством Лаэлии и войска Непота. Они действовали заодно и преследовали бегущих противников.
В итоге получилось так, что оставленная на заслон армия остготов оказалась зажатой с двух сторон. Их бегущие товарищи внесли в их ряды панику. Не прошло и пару мгновений, как и эта армия, осознав, что попала в безвыходную ситуацию, тоже обратилась в бегство. Все противники побежали, причем сделали это перед шестью тысячами моих воинов и пятнадцатью тысячью солдат Лаэлии. У Непота, насколько я помню, было пять тысяч войска.
Прогнав противников, военачальники подъехали ко мне. Глаза Лаэлии сияли от счастья при виде меня, но она не давала себе спуску.
— Ну что, Момиллус, ты все-таки не бросил меня? — спросила она.
— Ты что же, думала, я поступлю иначе? — спросил я в ответ.
Когда ко мне подъехал Непот, я слез с коня и подошел к нему пешим.
— Я благодарю вас за помощь, — сказал я ему. — Только благодаря вашей поддержке мы победили.
— И я благодарю вас, император, — сказал Непот, глядя на меня с коня и слегка поклонился, а лицо его расплылось в улыбке.
Ну еще бы не ему не радоваться, ведь я отдал ему Салону в пожизненное владение, а также титул магистра Далмации и обязался помогать войсками и деньгами против варваров. Также он получил великолепный дворец императора Домициана в Сплите, пригороде Салоны, по роскоши не уступающий имперским резиденциям в Риме и Равенне. Кроме того, вчера в горах я признался ему, что не являюсь настоящим сыном Флавия
