крадущийся демон.
Нестерпимо клонило в сон, и чтобы не поддаться ему, я решил еще раз подумать, как могу повысить свои шансы на горе Тяньмэнь. Обидно, конечно, что затея с хранилищем провалилась. Если бы у меня был кристаллизованный фохат…
Взгляд зацепился за стоявшую на полке шкатулку. Разве после выходки Вэя мастер Цзымин не избавился от нее? Я засунул тубу за пояс, потянулся и снял шкатулку. Кровь бухала в висках. Сердце бешено стучало в груди, и его дрожь передавалась пальцам.
Ограбить старейшину Дома? Наставника?
Мысль была до того дерзкой, дикой, что в первую секунду испугала.
Я тут же разозлился сам на себя. Хоть я и называю Тэнг Цзымина наставником, но не полагаю же я старейшину Лозы и правда таковым⁈ Мой единственный учитель — Чжан Лучань, и чтобы освободить его, я готов бросить вызов целому Дому! Что по сравнению с этим мелкое воровство?
Я поставил шкатулку на пол, тщательно осмотрел: не хватало еще напороться на какое-нибудь неприятное сторожевое заклятие. Чисто? Или моих навыков недостаточно, чтобы увидеть?
Я открыл крышку, и ничего не произошло. Россыпь изумрудных кристаллов тускло переливалась в свете лампы.
Червячок сомнений грыз душу, напоминая, что брать чужое нехорошо. Я заставил его замолчать. Кристаллы изначально принадлежали покойному мастеру Сяню. Старейшина Цзымин забрал их себе. Я же наследник Дома Шипа и возвращаю то, что должно быть моим по праву!
Я торопливо схватил горсть изумрудов и тут же, будто обжегшись, отдернул руку. Крышка захлопнулась, едва не прищемив пальцы.
— Саньфэн? Что ты делаешь?
В первый миг я оцепенел. Потом поспешно вскочил, склонился в приветствии. Камни в кулаке предательски впились в свежие мозоли.
— Добрый вечер, наставник Цзымин, — голос осип, а разум лихорадочно искал оправдание двусмысленной позе, в которой меня застукали. — Кажется… в углу скреблась мышь.
В тусклом свете лампы по лицу старейшины трудно было понять, видел ли он, как я задвинул шкатулку под шкаф.
— Мышь? — удивился наставник, заметил тубу у меня за поясом. — Принес? Молодец! Мог просто положить на пороге и не ждать.
Он сломал печать, пробежался глазами по строчкам. Я поднял лампу, чтобы ему было виднее.
— Уже поздно. Можешь переночевать тут, в зале, если хочешь.
Когда это предлагал учитель Лучань, я был счастлив.
— С вашего позволения, я вернусь домой. Доброй ночи… наставник.
— Доброй… Саньфэн! — окликнул старейшина, когда я был уже у порога. Сейчас он либо поинтересуется про шкатулку, либо прикажет показать, что у меня в кулаке, и тогда мне конец.
— Да, наставник Цзымин?
— Будь осторожен на горе Тяньмэнь.
Глава 18
В последний раз, когда в Доме Шипа объявляли испытание на адепта, мне было двенадцать лет.
Я хорошо помнил, как шестеро старших учеников под торжественный грохот барабанов шли ко Дворцу Старейшин. Помнил в том числе из-за обиды, что мое имя тогда не назвали. Наивно, конечно. Но я много тренировался, освоил первую старшую печать, из-за чего невероятно гордился и считал себя всяко достойнее пьяницы и лентяя Ли, который вместо учебы и медитаций целыми днями валялся под персиковыми деревьями в Садах Тишины или же лапал вдову скорняка.
Несколько дней напряженного затишья. Все, даже оставшиеся в Доме наставники, ждали новостей.
А потом был грандиозный праздник — с выступлениями заклинателей и странствующего театра, ломившимися от вкусностей столами, танцами и, конечно же, фейерверками.
В тот раз экзамен сдали лишь двое братьев-близнецов. Нелюдимые, они волками смотрели на окружающих и вечно держались вместе. Братья и погибли вместе, до последнего вздоха защищая Дворец Старейшин от атак Лозы.
Из тех шестерых в живых остался только пьяница Ли. После четвертой провалившейся попытки сдать экзамен, он прямо на празднике нагло заявил, что идти Путем Света слишком хлопотно и рискованно, а потому пусть Дом поищет других дураков. Он же возвращается в родную деревню. Тогда я не сдержался и назвал его трусом, который закапывает дар в помойную яму.
Последовавший за этим долгий разговор с учителем сводился к одной простой истине: каждому экзамену свой срок, а каждому человеку — свой экзамен; никогда не стоит осуждать других, не натерев ноги их башмаками.
Сегодня я, наконец, понял, что значили его слова.
Церемония Лозы была такой же торжественной, как та, которую сохранила память. Построение. Речь старейшины Цзымина: наставник говорил, что Дом гордится нами и возлагает на нас огромные надежды. Горящие глаза мальчишек — и Лозы, и бывшего Шипа, которые мечтали однажды очутиться на моем месте и отправиться на гору Тяньмэнь.
В их возрасте я тоже хотел, чтобы меня признали, жаждал доказать, что учитель Лучань не ошибся, когда взял меня в ученики. Сегодня мне было плевать и на признание Дома Лозы, и на церемонию, и на сам экзамен.
Ясное небо над головой будто подернулось ледком.
Вэй, Тай, Шу, Хуошан, я… К горе Тяньмэнь отправлялись пятеро. Остальных не допустили до экзамена? Скорее всего, в деревне Лозы сейчас проходит аналогичная церемония.
Тэнг Цзымин закончил речь.
Зарокотал большой барабан. По рядам учеников пронесся восхищенный вздох. Площадь накрыла тень, словно на стоявшее в зените солнце наползло облако. Выплыв из-за Дворца Старейшин, рядом с нами опустился корабль. Борта блестели свежим коричневым лаком. На носу изгибался сплетенный из лозы дракон. Салатовые паруса раскрылись веером.
Мы на нем поплывем, то есть полетим?
Вслед за наставником мы поднялись на борт. Палуба под ногами слегка покачивалась, поскрипывала. В целом же, лодка как лодка, хоть и большая. И движется по воздуху, а не по воде… Я очень надеялся, что она не грохнется кому-нибудь на голову.
— Скажи, крутая штука? — Вэй любовно погладил перила. — Древний артефакт. По официальной версии, Дом Лозы некогда оказал услугу заклинателю Старшего Дома, и тот в благодарность создал этот корабль.
Я хмыкнул. Конечно, и кошка может спасти слона, но поверить, что кто-то из нас был чем-то полезен мастеру даже Зеленого Дома, не говоря о Белом, сложно.
— Но более вероятно, его триста лет назад откопал среди песков Серых земель прадед нынешнего главы, — Вэй задумчиво посмотрел вдаль. — Говорят, когда-то подобных кораблей было множество, и они бороздили Окраину, связывая Дома друг с другом. А потом… что-то случилось, и все в одночасье рухнуло.
— Отправляемся, — предупредил наставник Цзымин.
Тэнг Бинь активировал нарисованные на бортах печати, и корабль, вздрогнув, оторвался от земли. Поплыл над головами собравшихся людей, а затем и крышами
