поначалу я не смог ничего разглядеть: по ту сторону барьера оказался непроглядный мрак.
Я наощупь полез в сумку, чтобы достать хрустальный шар, как над головой вспыхнула зеленоватая искра. За ней другая, третья. Они зажигались, как крошечные светлячки, постепенно увеличиваясь в размерах. Свечение их становилось более мягким и приглушенным, а границы световых пятен размывались, сливаясь друг с другом. В какой-то момент стал светиться сам воздух.
Засмотревшись на световое представление, я не сразу заметил отсутствие Хуошана. Наполовину высунувшись из стены, я обнаружил его на старом месте.
— Чего застыл? — окликнул я друга. — Особого приглашения ждешь? Или испугался, что застрянешь?
— Нашел пугливого, — фыркнул он и шагнул в стену слева от меня. С подозрением оглядел ход, в котором мы оказались: — Надеюсь, это не очередная ловушка старейшин. И ради разнообразия мы наконец-то отыщем проклятый Кристалл.
— Есть только один способ это выяснить. Идем!
* * *
Сердце Дома встретило нас холодом погасшей надежды. Наши с Хуошаном шаги гулко отдавались в пустом пространстве, единственным источником света в котором оказались те самые искры, встретившие нас у входа. Их зеленоватое свечение выцвело, обратилось в бледный мертвенный свет, и тот лишь подчеркивает царившую в зале атмосферу упадка, обреченности.
Я остановился перед постаментом в центре, вперившись невидящим взглядом в развороченный Кристалл. Он оказался совсем небольшим — кусок обожженного, оплавленного камня, похожего на агат, с локоть размером.
Грусть, безысходность, отчаяние — чувства, которые я запер в самом дальнем уголке души и запретил себе возвращаться туда, нахлынули волной, отравляя сердце и разум.
— Минджу, Дэмин, Линг, старейшина Юи… — хрипло произнес Хуошан, и я вздрогнул от звука его голоса. — Их больше нет…
— Они навсегда в наших сердцах, — я попытался подбодрить его.
Но Хуошана понесло:
— Эти ублюдки убили их! Захватили наш Дом! Держат нас, словно зверей, на поводке. Мы для них — никто, жалкие неудачники, которых оставили в живых лишь потому, что неохота было марать руки. Но знаешь, что хуже всего? — Хуошан повернул ко мне голову, в его глазах плескалась яростное отчаяние. — То, что большинство смирилось с этим и пытается жить так, будто ничего не случилось. Притворяются частью нового Дома! И не замечают, что Лоза просто презирает нас! Забыли про погибших друзей и изгнанных мастеров! Извечный Свет, как все дошли до этого⁈ Как стали ничтожествами и предателями?..
Я подошел к Хуошану, взял за плечи и хорошенько встряхнул.
— Что за чушь ты несешь? По-твоему, раз ученики пытаются сделать свое существование хоть сколько-нибудь приемлемым означает, что они предатели? Хорошо, давай поднимем бунт, соберем уцелевших и поведем на штурм Дворца Старейшин. Только сначала наберись смелости сказать мальцам, что они идут на верную смерть. И ради чего? Твоего слепого желания отомстить, не заботясь о цене, которую придется заплатить. А цена — жизни других, по большей части, первогодок, которые еще и фохат толком чуять не научились. Возьмешь на себя эту ношу?
Хуошан оттолкнул меня, а затем упал на колени и принялся, рыча, колотить кулаком в каменные плиты:
— Твари! Уроды! Ненавижу!
Я перехватил его руки. Хуошан дернулся, пытаясь вырваться, но я только крепче сжал пальцы.
— Довольно, — мягко, но решительно сказал я. — Этим ничего не изменишь. Сперва нам нужно вытащить из плена учителя Лучаня и других мастеров. А затем мы найдем способ возродить Дом Шипа. И заставим других считаться с нами, в том числе и Лозу!
Хуошан недоверчиво взглянул на меня, затем оттолкнул мои руки и криво улыбнулся.
— Прекрати уже хватать меня за руки! Я что, похож на симпатичную девчонку⁈
— Даже на страшненькую не тянешь, — хмыкнул я. — Давай сделаем то, зачем пришли, и вернемся — до рассвета осталось совсем немного.
Пока я доставал из сумки походный котел и, сверяясь с рецептом, подготавливал ингредиенты, Хуошан от нечего делать слонялся по залу.
— Эй! Гляди, — окликнул он меня. — Похоже на алтарь.
Неохотно отвлекшись, я встал, подошел к нему и принялся рассматривать хитроумное сооружение, поверхность которого была покрыта сложным узором из углублений и желобов. Все вместе они составляли сложный узор, в центре которого располагалась идеально круглая впадина размером с черную сливу.
— Это не алтарь, — задумчиво протянул я, изучая символы напротив четырех углублений по краям плиты. — Это кристаллизатор фохата. Я видел его схему в записях. Не думал, что когда-нибудь скажу это, но твоя непоседливая натура сослужила нам сегодня хорошую службу и избавила от возни с котлами.
— Следи за языком, — шутя пихнул меня друг. — Ты говоришь с будущим величайшим заклинателем Спектра.
— Серьезно? — с наигранным удивлением, не отрываясь от кристаллизатора, переспросил я. — Прошу меня простить, о великий, яоцзин [нечистая сила, обольстительница] попутала.
— Кончай паясничать, — оборвал меня Хуошан. — Давай уже, покажи, ради чего меня сегодня чуть не сожрали.
— Слушаю и повинуюсь.
Я разложил ингредиенты в нужные углубления. Одно осталось свободным.
— А этот… как там его… сангуис? — уточнил Хуошан.
— Кровь, просто консервированная кровь. Но, думаю, свежая тоже сойдет.
Я провел ножом по ладони и уронил несколько капель на кристаллизатор. Изумрудная крошка и тигровый цвет исчезли в короткой вспышке, вытяжка женьшеня испарилась облаком пара.
И ничего не произошло…
— То ли твоя кровь не подходит, то ли ты чего-то напутал, — заметил Хуошан.
— Попробуй сам, — огрызнулся я, озадаченный и даже ошеломленный неудачей. — Если такой…
Створки входных дверей распахнулись. В зал влетело несколько световых шаров ярко-салатового цвета, а вслед за ними вошли и сами заклинатели. Впереди шагал старейшина Бинь, за ним, чуть отставая, ступали трое мастеров Лозы, а позади них мелькнула знакомая чернявая шевелюра.
— Я же говорил, старейшина Бинь! — Шу выскочил вперед, тыча пальцем в нас с Хуошаном. — Эти двое что-то задумали. Наверняка, решили похитить Кристалл…
— Ты свободен.
— Н-но, уважаемый старейшина, — залебезил крысюк, — я хотел бы…
— Я сказал: ты свободен, — ледяным тоном повторил Тэнг Бинь.
Тот сразу сник, будто придавленный тяжким грузом, ожег нас ненавидящим взглядом и поплелся к выходу.
Кукольник дождался, пока за Шу закроются двери, а затем уставился на нас своим непроницаемым взглядом и негромко проскрипел:
— Потрудитесь объяснить, что вы двое забыли в хранилище посреди ночи. И молите небожителей, чтобы ваши ответы меня удовлетворили.
