Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы сели на отведенные нам места; тем временем комната окончательно заполнилась. Председатель, который был мне незнаком – мне сказали, что он врач, – открыл собрание. Когда установилась торжественная тишина и каждый вынул изо рта свою трубку, секретарь (рабочий-портной, описательный талант которого показался мне поистине завидным) объявил, что гражданин Шаппер пригласил граждан Гильдебранда и Дифенбаха, и спросил, нет ли у кого-нибудь возражений. Затем мы перешли к текущей политике, и гражданин Шаппер выступил с докладом о событиях недели. Его речь была красноречивой, очень подробной и интересной. Было очевидно, что у него и у Ассоциации много источников информации <…> Естественно, в его речи всегда прослеживалась сильная коммунистическая тенденция, а пролетариат служил постоянной темой и единственной реальной нитью, проходящей всю речь насквозь. Я признаю, что могу выдержать хорошую дозу либерализма, но от некоторых пассажей у меня волосы встали дыбом…» [106]
Сначала немецкие коммунисты в Лондоне находились под влиянием мирного утопического коммунизма Кабе после провала попытки восстания в Париже в союзе с бланкистами. Кабе также убедил их отказаться от конспиративных методов – хотя они оставались тайным обществом. Но они отвергли предложение Кабе основать коммунистическую общину в Америке. К тому времени влияние Вейтлинга сделалось значительным. Однако его представления о немедленной революции вскоре оттолкнули большинство лондонских коммунистов, на которых большое влияние оказывали личный опыт оуэнитов, чартизм и ощутимый успех британских профсоюзов. Вейтлинг придерживался мнения, что «человечество либо всегда созревает, либо никогда не созреет. Революции возникают как бури, и никто не может заранее предсказать их ход <…> Интеллект играет лишь слабую роль и без эмоций ничего не может сделать <…> величайшие дела совершаются эмоциями, которые движут массами» [107]. Мнение Шаппера, напротив, сводилось к тому, что «заставить дерево расти столь же легко, как и привить человечеству новые идеи силой. Давайте избегать физического насилия: оно грубо, и человечество в нем не нуждается. Давайте рассматривать себя как листья на великом древе гуманизма, и потомство пожнет то, что мы посеяли своей спокойной деятельностью» [108]. Эти дебаты продолжались несколько месяцев на собраниях Ассоциации, и Вейтлинга активно поддерживал Криге, но большинство рабочих в конце концов встало на сторону Шаппера.
Лондонские коммунисты разорвали все контакты с Вейтлингом к тому времени, когда Маркс в середине мая 1846 года предложил им создать коммунистическое бюро переписки, поддерживающее регулярную связь с Брюсселем. Еще в марте Энгельс официально попросил Харни выступить в качестве корреспондента с Брюсселем. Но Харни, который сам стал членом Союза в феврале, настоял на том, чтобы сначала посоветоваться с Шаппером и лидерами Союза – предполагая, что они с недоверием относятся к «литературным персонажам в Брюсселе» [109], а идеи Маркса действительно были далеко не популярны среди них. По мнению Шаппера (а его письма отражали взгляды лидеров Союза в целом), революции нельзя делать по приказу, и духовное пробуждение должно предшествовать физическому восстанию. Задачей Союза его лидеры считали «просвещение народа и пропаганду, направленную на товарное общество» [110]. Они также выступали против отношения Маркса к Криге и жаловались на «интеллектуальное высокомерие» брюссельских коммунистов [111]. Однако Шаппер согласился с предложением Маркса в июле 1846 года провести в Лондоне в будущем конгресс, чтобы устранить разногласия и «привнести силу и единство в нашу пропаганду» [112]. Уже в декабре 1846 года Энгельс предлагал Марксу – в письме, которое является хорошим примером их «интеллектуального высокомерия», – что они, возможно, должны тихо прекратить переписку с лондонцами и попытаться достичь какого-то соглашения с Харни [113]. Но было ясно, что немецкие коммунисты в Лондоне с точки зрения численности и организации представляли для Маркса и Энгельса наиболее перспективный путь в политику рабочего класса, особенно потому, что различные европейские Комитеты по корреспонденции Маркса так и не смогли начать работу.
В ноябре Центральный комитет Союза справедливых, остававшийся в Париже, был официально переведен в Лондон. Наряду с попыткой провести намеченную организационную реформу росло ощущение, что после отказа от коммунизма Кабе и Вейтлинга Союзу необходимы более прочные теоретические основы. 20 января 1847 года Лондонский Комитет по корреспонденции решил послать Молля (чьи взгляды были заметно ближе к взглядам Маркса, чем взгляды Шаппера) в Брюссель, чтобы заручиться помощью Маркса и пригласить его вступить в Союз. Маркс писал позже: «Какие бы возражения мы ни выдвигали против этого предложения, они были встречены заявлением Молля о том, что Центральный комитет планирует созвать конгресс Союза в Лондоне. Там критическая позиция, которую мы заняли, будет принята в публичном манифесте как доктрина Союза. Противодействовать устаревшим и диссидентским взглядам можно было только путем нашего личного сотрудничества, но это было возможно только при условии вступления в Союз» [114]. Еще одним условием, которое Маркс выдвинул перед вступлением, было «исключение из устава Союза всего, что поощряет суеверное отношение к власти» [115]. В то же время в Союз вступили несколько других брюссельских коммунистов, а также Энгельс, которого Молль в дальнейшем навестил в Париже. Лондонский Центральный комитет продемонстрировал готовность изменить свои идеи, выпустив обращение к членам Союза, в котором теперь призывал к более строгому определению целей, отвергал социализм, основанный на чистых чувствах, и осуждал заговорщический подход к революции.
Обещанный конгресс, который на самом деле был созван Лондонским Центральным комитетом еще в ноябре 1846 года по крайне демократическим правилам, собрался в Лондоне со 2 по 9 июня 1847 года. Маркс не поехал на него, сославшись на отсутствие денег, поэтому в качестве делегата от брюссельских коммунистов поехал Вольф, а парижан представлял Энгельс. Было решено реорганизовать демократическую основу Союза справедливых, изменить его название на Союз коммунистов, подчеркнуть неуместность заговорщического подхода и выпустить периодическое издание. Первый и последний номер этого периодического издания, написанного в основном Шаппером и озаглавленного Kommunistische Zeitung[81], вышел в сентябре. В новом уставе прежний лозунг «Все люди – братья» был заменен на «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» (Маркс, как говорят, заявил, что есть много людей, братом которых он не хотел бы быть ни в коем случае). Однако в целом устав представлял собой компромисс между взглядами Маркса и лондонских
- Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
- Убийства от кутюр. Тру-крайм истории из мира высокой моды - Мод Габриэльсон - Биографии и Мемуары / Прочее домоводство / Менеджмент и кадры
- Моя жизнь и моя эпоха - Генри Миллер - Биографии и Мемуары
- Судьба России и “великая потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению” - Иван Фролов - Публицистика
- Исповедь - Валентин Васильевич Чикин - Биографии и Мемуары
- Иосиф Бродский. Большая книга интервью - Валентина Полухина - Публицистика
- Маркс – Энгельс – Ленин - Е. Мельник - Публицистика
- Миф о шести миллионах - Дэвид Хогган - Публицистика
- Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина - Биографии и Мемуары