и папе.
Брови у него ползут вверх.
— Ты говорил с Молли о наших родителях?
— Она спросила, я ответил.
— Ты открылся ей. Девушке, которую так ненавидел, что смотреть на неё не мог.
Я бросаю взгляд на дверь.
— Да.
Уайатт опирается локтями на барную стойку.
— Беру свои слова назад. Мне это начинает нравиться. Ты в последнее время на удивление в хорошем настроении, и теперь я знаю, почему.
Я качаю головой, подзываю Таллулу, показываю ей знак ещё одной бутылки.
— Это неважно. Она дочь Гарретта. Наш босс.
— А может, она хочет, чтобы ты был её боссом, а?
Я с грохотом ставлю бутылку на стойку.
— Уайатт.
— Ладно, ладно. — Он поднимает руки. — Но если подумать… а это ведь не так уж и плохо? Если бы у вас что-то сложилось, для нас всех это могло бы быть даже к лучшему, брат.
— Или означало бы, что мы потеряли всё, ради чего так пахали.
Уайатт наклоняет голову набок.
— Думаю, ты слишком мало о себе думаешь. Ты уже не мальчишка…
— Заткнись.
— Ты понимаешь, о чём я. Ты не дурак. И не безрассудный. Не знаю… — Он пожимает плечами, отпивая пиво. — Может, просто твоё время пришло.
— Моё время?
— Осесть. Найти своего человека. Стать счастливым, чёрт возьми.
Эта мысль вызывает во мне что-то… не сказать, что неприятное. А если Уайатт прав? Это, конечно, безумие. Но бывало и похуже.
— Тим Макгро и Фейт Хилл тоже ведь познакомились на работе, да? — продолжает он. — А теперь посмотри на них. Настоящая империя. Может, и ты с Молли…
Я улыбаюсь, не в силах сдержаться.
— Но я-то красивее, чем Тим, верно?
— Чувак, никто не красивее Тима. Ты видел, как он сейчас выглядит? Это же чертовски рельефная, поющая машина. Но я к тому, что… кто знает, что готовит будущее? Может, если бы вы с Молли…
— Уайатт.
— … приняли хорошие бизнес-решения. — Он ухмыляется.
— Конечно, именно это ты и собирался сказать.
Я снова бросаю взгляд на дверь. Сердце глухо падает в грудь, когда она открывается.
А потом срывается вниз на сотню этажей, когда внутрь заходит Молли, а за ней тип с прилизанными волосами. Он в тёмных джинсах и рубашке на пуговицах. Этот ублюдок явно вырядился для Рэттлера. Выглядит так же не к месту, как корова в центре Манхэттена.
Но Молли…
Чёрт. Молли выглядит чертовски горячо. На ней блестящая рубашка, миниатюрная джинсовая юбка, возможно, самая короткая из тех, что я когда-либо видел, и ковбойские сапоги. Волосы собраны в хвост, а на ушах огромные серьги, нелепые, но каким-то образом идеально ей подходящие.
Кровь гудит в висках, когда она замечает меня. Её лицо озаряет улыбка.
— Кэш! Привет!
Басовая линия группы отдаётся вибрацией в груди, пока она и Прилизанный подходят ближе.
Я замечаю, что он её не трогает. Никаких рук на талии. Никаких прикосновений к спине. Никакого права собственности. Если бы она была моей, мои руки не оставляли бы её ни на секунду. И все бы знали, что она занята. А она бы знала, насколько сильно я её хочу.
Чёрт. Чёрт, я не просто запал на Молли. Я не просто хочу её в постели. Я хочу всю её.
И не могу больше отрицать, что хочу быть тем самым мужчиной для неё. Тем, с кем она будет танцевать. Кто защитит её от таких мразей, как Родди и этот вот Прилизанный.
Тем, кто покажет ей, каким должен быть настоящий партнёр. Я могу быть этим человеком, Молли, если ты позволишь.
Но у меня не уходит ощущение, что они с этим парнем больше, чем просто друзья. Может, это потому, как его узкие глазки сверлят меня, сузившись.
Отталкиваясь от стойки, я беру пиво и натягиваю улыбку.
— Привет, Молли.
— Я надеялась, что вы будете здесь. Кэш, Уайатт, знакомьтесь — Палмер. Кэш — тот самый ковбой, о котором я тебе рассказывала, наш управляющий. Уайатт — его брат. — Она кивает на Прилизанного. — Палмер приехал из Далласа.
Уайатт бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем протянуть руку:
— Добро пожаловать в Хартсвилл, Палмер.
— Рад быть здесь. — Палмер пожимает его руку. — У вас отличное хозяйство. Молли устроила мне небольшую экскурсию днём.
И это всё, что она тебе устроила?
Я не сразу осознаю, что сжимаю пивную бутылку, пока этот гад не протягивает руку мне.
Делаю паузу. Пусть болтается в воздухе. А потом нехотя беру его ладонь.
— Ты здесь на выходные? — спрашиваю.
Мне не хочется общаться с этим придурком, но любопытство перевешивает. Мне срочно нужно понять, кто он для Молли и как надолго задержится.
Палмер бросает взгляд на неё.
— День-два, да.
День-два? Или это мне показалось, или в глазах Молли мелькнуло разочарование? Я ненавижу этого ублюдка.
Уайатт ошибся. Я всё ещё могу быть идиотом. Вот прямо сейчас и есть. Потому что ненавижу человека, которого даже не знаю. Но чем сильнее пытаюсь задавить эту ненависть, тем больше она разгорается. Поэтому я позволяю ей пылать.
— Вы друзья, — медленно говорю я.
Молли улыбается Таллуле, забирая две бутылки.
— Спасибо, Таллула. — Затем оборачивается ко мне. — Да, мы познакомились ещё в колледже. А потом как-то встретились снова в Далласе и… восстановили связь.
Я оглядываю его наряд.
— Чем ты там занимаешься?
— Я трейдер. — Он делает глоток пива, лениво осматривая танцпол, как будто меня вообще здесь нет. — Товарные рынки.
— То есть ты ставишь на то, что цены на нашу продукцию пойдут вниз?
Палмер пожимает плечами.
— Иногда, да.
Я смотрю на Молли. Она смотрит на меня.
Вот этот? Серьёзно?
В ответ она берёт его под руку.
У меня внутри словно взрывается граната — нет, не ярости, а ревности.
— Палмер, пойдём посмотрим на группу. Они классные. Наш повар играет на барабанах, а второй вокалист — наш ветеринар.
— Забавно, — отвечает Палмер. — Пойдём.
Я делаю вид, что сосредоточен на пиве, но не могу перестать украдкой бросать взгляды на них на танцполе.
Теперь он держит её за талию, а Молли покачивается в такт каверу Криса Стэплтона. Она поворачивается к Палмеру, и он раскручивает её, заставляя закружиться. Она улыбается.
В животе зарождается болезненная тяжесть.
Ровно неделю назад я кружил её на танцполе. Я был тем, кому она так улыбалась. Мне совсем не нравится видеть её улыбку, обращённую к кому-то другому. Ни капли.
Они танцуют, а я пью.
А потом Прилизанный задевает девушек, танцующих позади них. Вместо того чтобы продолжить танцевать с Молли, он оборачивается и заводит разговор с ними. Это сёстры Хейгер, известные
