чемпионки по родео. Они красивые. Факт, который Палмер, похоже, отметил для себя. В груди с каждым мгновением нарастает напряжение, пока я наблюдаю, как Молли вежливо поддерживает разговор вместе с ним.
Группа замолкает между песнями, и я улавливаю обрывки их слов. Начинается новая мелодия, и Молли тянет его обратно. Но он не двигается. Улыбается Хейгерам, болтая без остановки, как будто не заставляет самую красивую женщину на свете ждать его. Тень проскальзывает в её взгляде.
Я никогда не хотел ничего сжечь.
Но я бы сжёг к чертям весь этот город, если бы это означало, что мне больше никогда не придётся видеть этот взгляд в её глазах.
Они с Прилизанным вместе? Может, у них просто отношения без обязательств. Может, они только начали встречаться и ещё не решили, как это назвать. Да какое, к чёрту, значение это имеет? Он флиртует с другими, и это её расстраивает. И ему наплевать. Мне этого достаточно.
— Может, пойдём уже? — тихо говорит Уайатт. — Я… устал.
— Сиди спокойно.
— Кэш, она имеет полное право…
— Мне плевать.
— Тогда почему ты выглядишь так, будто хочешь его ударить?
Мне нечего ответить.
Я просто сижу и сверлю его взглядом, пока он, наконец, не поворачивается обратно к Молли. Но не танцует с ней. Наклоняется к её уху, что-то шепчет, а потом разворачивается и направляется в нашу сторону. Молли остаётся на танцполе, выглядя раздражённой. Даже разочарованной.
Я кусаю щёку изнутри, чувствуя вкус крови.
— Мы должны уйти, — повторяет Уайатт.
Он прав. Но мои ноги не двигаются.
Прилизанный неторопливо подходит, засунув руки в карманы джинсов, и оглядывает стену за барной стойкой, словно разглядывает меню.
Я фыркаю от смеха.
— Что? — он смотрит на меня.
— Ничего. Просто…
— Таллула сделает тебе всё, что хочешь, — перебивает Уайатт. — Она знает своё дело вдоль и поперёк.
— Спорю, у вас нет бурбона Willett, да? — спрашивает Палмер у Таллулы.
Барменша отвечает ему натянутой улыбкой, вытирая руки о полотенце.
— Family Estate Rye или Johnny Drum?
Палмер моргает.
— У вас есть Johnny Drum?
— Есть.
— Тогда его. Со льдом, немного имбирного.
Этот ублюдок заслуживает, чтобы ему врезали.
— Без имбирного, — бурчу я. — И безо льда.
Брови Палмера сходятся.
— Прошу прощения?
— Такой хороший виски и ты собираешься его разбавлять?
— Я пью так, как мне чёртовски хочется. — Он делает шаг ближе. — У тебя проблемы, сынок?
И вот это «сынок» меня цепляет.
И прилизанные волосы.
И этот заказ.
И то, как он флиртовал с другими прямо перед Молли.
И этот чёртов Денали.
Я выше его на несколько сантиметров, но он не отступает, когда я тоже двигаюсь вперёд.
— Есть проблема, — произношу я медленно. — Во-первых, не надо называть меня сынком. А главное — ты задел Молли. Вот это меня действительно бесит.
— Кэш. — Голос Уайатта звучит предостерегающе. — Остынь.
Я поднимаю руки, но не отвожу взгляда от Палмера.
— Меня учили не бить первым. А тебя, сынок?
В его глазах вспыхивает злость.
— В чём твоя проблема?
— В том, что мужчина должен обращаться с своей девушкой с уважением.
— Молли просто подруга.
Я снова смеюсь.
— Тогда ты просто идиот.
Всё происходит быстро. В одно мгновение я сверлю Прилизанного взглядом. В следующее — его кулак врезается мне в челюсть. Боль распускается по лицу, во рту появляется вкус крови. В ушах громко стучит сердце.
Уайатт кричит, но не успевает схватить меня, чтобы остановить. Я уже заношу правую руку и с размаху бью Прилизанного в рот. Он отлетает назад с воплем. В баре все вскакивают на ноги. Музыка обрывается ровно в тот момент, когда я слышу, как Молли выкрикивает моё имя.
— Кэш! Палмер! Какого чёрта, вы двое?! Прекратите!
Она несётся к нам с танцпола.
Палмер выпрямляется, отнимает руку от рта. Она вся в крови. Горячая волна удовлетворения пронзает меня насквозь.
Уайатт, наконец, успевает схватить меня за руки и оттащить назад. Райдер и Дюк тут же оказываются рядом. Райдер становится между мной и Прилизанным, нахмурив брови.
— Полегче. — Его голос звучит жёстко. — Нас больше, так что не вздумай делать глупости.
Таллула закидывает полотенце на плечо.
— Без драк в баре. Хотите выяснить отношения — выходите на улицу.
Молли уже здесь. Дыхание сбито. В её глазах… Чёрт его знает, что. Но точно не разочарование. И не обида.
Райдер правильно делает, что встаёт ближе к Молли, загораживая её от Палмера. Я хорошо его обучил. Я дёргаюсь, пытаясь высвободиться, но Уайатт держит крепко. Прилизанный смотрит на меня.
— Какого хрена, чувак?
— Я уже сказал. Ты расстроил Молли.
— Что? — Глаза Молли расширяются, на лбу появляется складка. — Как ты… он не…
— Не верю, что ты так себя ведёшь из-за этого? — Палмер недоверчиво качает головой.
Я сверлю его взглядом.
— Этого недостаточно?
— Ты сумасшедший, бро. Вы все — сумасшедшие.
Он оглядывает наш полукруг.
Я резко выдёргиваю руки из хватки Уайатта и делаю шаг вперёд, упираясь пальцем в грудь Прилизанного.
— Отлично. Значит, больше сюда не приедешь, ясно? Если я ещё раз увижу твой сраный грузовик, тебе не поздоровится. Понял?
Он щурится.
— Кто ты вообще такой, чтоб мне указывать?
— Кэш. — Я толкаю его в плечо. — Риверс.
— Пошёл ты.
И он бросается на меня.
Я больше него. У меня есть братья. Это не честный бой. Но мне плевать. Я заламываю его в полунельсоне. Он ёрзает, пытается бить меня в бок, но я только сильнее сжимаю захват.
— Остынь.
— Пошёл ты.
— Я серьёзно. Остановись, пока сам себя не покалечил.
Уайатт снова тянет меня назад.
— Отпусти его, Кэш. Он не стоит того.
— Кэш, отпусти его, ради Бога, — повторяет Молли. — Сейчас же. Пожалуйста.
Я встречаюсь с ней взглядом. В её глазах пылает огонь, отражая неоновый свет вывески. Я вижу злость. Вижу лёгкий страх. И искру, разжигающую внутри меня пожар.
Я разжимаю руки. Палмер выпрямляется, сплёвывает на пол.
— Исчезни. — Я встаю в полный рост, тяжело дыша. — И никогда больше не возвращайся.
Он не двигается. Я жду, что он снова кинется на меня. Но если он уйдёт сейчас — значит, он трус. И он уходит. Даже не взглянув на Молли. Прямо к выходу. Через секунду тишину разрывает рёв шин по гравию.
— Это быстро обострилось, — пробормотал Райдер, протягивая мне салфетку.
Я вытираю руки.
— Теперь расскажешь, что это, блядь, было?
Молли остаётся стоять на месте. Она смотрит на меня.
— Что? — Я сминаю салфетку и бросаю её в мусорку за стойкой. — Этот тип вёл себя как последний придурок. Я просто дал ему понять, что так нельзя.
— Дал
