Кеню пошла за ним, говоря, что этот резкий запах птицы внушает ей отвращение, что она, наверное, месяца два после этого не станет есть цыплят. Кладовые – тесные каморки, где торговцы держат живую птицу, – тянулись правильными рядами вдоль узких проходов, пересекающихся под прямым углом. Газовые рожки были редки, коридоры спали в молчании, как сельские закоулки, когда вся провинция погружается в сон. Маржолен предложил Лизе потрогать проволочную сетку из мелко сплетенных петель, натянутую на чугунные рамы. Продвигаясь по проходу, она читала имена владельцев этих клеток, написанные на голубых дощечках.

– Кладовая господина Гавара в самом конце, – сказал Маржолен, продолжая идти вперед.

Они свернули влево и дошли до такого темного закутка, куда не проникала ни малейшая полоска света. Гавара тут не было.

– Это ничего, – продолжал Маржолен. – Я и без него покажу вам наших зверюшек; у меня есть ключ.

Красавица Лиза пошла вслед за юношей в густые потемки; вдруг Маржолен запутался в ее юбках; она подумала, что слишком близко придвинулась к нему, и сделала шаг назад, сказав со смехом:

– Неужели ты воображаешь, что я увижу твоих зверюшек в такой темноте?

Он не сразу ответил, а потом пробормотал, что в кладовой всегда есть запасная свеча. Однако Маржолен долго возился, не находя в замке отверстия. Помогая ему, колбасница почувствовала на своей шее горячее дыхание. Когда он отворил наконец дверь и зажег огонь, она заметила, что его трясет лихорадка, и воскликнула:

– Дуралей! Неужели можно так волноваться из-за того, что тебе не удалось сразу отпереть дверь? Ты, право, настоящая барышня, несмотря на свои здоровенные кулаки.

Лиза вошла в чулан. Гавар снимал два отделения и, убрав перегородку, обратил их в общий птичник. На полу возились в помете крупные птицы: гуси, индейки, утки; вверху, на трех полках, в плоских ящиках с дырочками сидели куры и кролики. Решетка чулана была вся в пыли и до того затянута паутиной, точно на ней висели серые занавеси; моча кроликов проела пол; птичий помет покрывал доски беловатыми брызгами. Но Лиза не хотела огорчать Маржолена явным отвращением. Она просунула пальцы между перекладинами ящиков, сожалея об участи несчастных кур, которых здесь было набито так много, что они не могли стоять. Лиза погладила присевшую в углу утку со сломанной лапкой, между тем как Маржолен объяснял ей, что эту утку зарежут сегодня же вечером, так как она может околеть ночью.

– Но как же их тут кормят? – спросила колбасница.

Тогда юноша объяснил ей, что птица не станет есть в потемках. Торговцы вынуждены держать свечи зажженными до тех пор, пока не съеден заданный корм.

– Это меня забавляет, – продолжал он, – иногда я держу у них огонь по целым часам. Надо видеть, как они набрасываются на пищу. Но если я загораживаю свет рукой, птицы останавливаются, вытянув кверху шеи, точно перед ними закатилось солнце… Здесь ведь запрещено оставлять огонь и уходить. Одна торговка, тетка Палет, – вы ее знаете – чуть не наделала как-то пожара; говорят, будто курица опрокинула у нее свечу прямо на солому.

– Ну, птице здесь раздолье, если ей зажигают люстры за каждым обедом и ужином! – сказала Лиза.

Эти слова рассмешили Маржолена. Молодая женщина вышла из чулана, отирая ноги, приподняв немного платье, чтобы не запачкать подол. Ее провожатый погасил свечу и запер дверь на замок. Лизе стало страшно, когда она снова очутилась в темноте рядом с этим рослым юношей. Она прошла вперед, чтобы не наткнуться на него вторично. Когда Маржолен догнал ее, колбасница сказала:

– Но я довольна, что все видела. Под рынком есть вещи, о которых мы и не догадываемся. Спасибо тебе… Я пойду поскорее наверх; в лавке, вероятно, не знают, куда я делась. Когда господин Гавар вернется, передай ему, что я хочу сейчас же с ним переговорить.

– Да он, должно быть, у камней, где режут живность, – сказал Маржолен. – Если хотите, пойдем туда.

Она не отвечала, задыхаясь в этом теплом воздухе, от которого у нее горело лицо. Щеки Лизы разрумянились, а натянутый корсаж, обыкновенно такой неподвижный, обнаруживал теперь признаки жизни. Колбасница волновалась; ей было неприятно слышать за собой торопливые шаги запыхавшегося, как ей казалось, Маржолена. Она посторонилась и пропустила его вперед. Городок с его темными переулками по-прежнему спал. Молодая женщина заметила, что ее спутник намеренно выбрал самый длинный путь. Когда они вышли к полотну подземной железной дороги, Маржолен сказал, что хочет показать ей эту диковину, и они остановились там на минуту, заглядывая в щели между толстыми досками загородки. Маржолен предложил пройти на полотно. Госпожа Кеню отказалась, говоря, что это лишнее – она и без того хорошо все рассмотрела. Возвращаясь назад, они наткнулись на тетушку Палет: она развязывала перед своим чуланом веревку на широкой четырехугольной корзине, откуда раздавался отчаянный шум, который производили птицы, бившие крыльями и лапками. Когда женщина развязала последний узел, из корзины вдруг высунулись, приподняв крышку, длинные гусиные шеи. Гуси выскочили испуганные, вытянув вперед шеи, шипя, щелкая клювами и производя во мраке подвала страшный переполох. Лиза не могла удержаться от смеха, несмотря на полные отчаяния жалобы торговки, ругавшейся, как ломовой извозчик, и тащившей за шею двух гусей, которых ей удалось поймать. Маржолен пустился вдогонку за третьим гусем. Было слышно, как он топал, носясь по проходам, сбиваясь со следу, тешась этой охотой; потом где-то вдалеке раздался шум борьбы, и юноша вернулся, неся с собою птицу. Тетушка Палет, пожелтевшая старушонка, взяла гуся на руки и с минуту стояла в позе античной Леды, прижимая его к своему животу.

– Ну что, если бы ты тут не подвернулся! – проговорила она. – Один раз я как-то подралась с гусем; при мне был нож, и я перерезала ему горло.

Маржолен совсем запыхался. Когда они подошли к камням, где режут птицу, Лиза увидела при более ярком свете газа, что юноша весь вспотел, а глаза у него горят огнем, которого она прежде в них не замечала. Обыкновенно он опускал перед ней ресницы, словно красная девица. Он показался ей в эту минуту очень красивым мужчиной – широкоплечим, с крупным румяным лицом, обрамленным белокурыми локонами. Лиза смотрела на него благосклонно, с видом откровенного восхищения, какое можно выказать только по отношению к очень юным мальчикам. От этого Маржолен снова оробел.

– Вот видишь, и тут нет господина Гавара, – сказала Лиза. – Ты только понапрасну заставляешь меня терять время.

Тогда он наскоро рассказал ей о том месте, где режут птиц. Тут стояли пять громадных каменных прилавков, тянувшихся вдоль улицы Рамбюто и освещенных желтым светом из отдушин и газовыми рожками. На одном конце женщина резала цыплят, и Маржолен заметил, что она ощипывает птиц еще почти живыми, потому что так легче. Тут он предложил Лизе взять несколько горстей перьев, валявшихся громадными кучами на каменных прилавках. Юноша объяснил, что их сортируют и продают, причем цена на них доходит до девяти су за фунт, в зависимости от мягкости. Госпожа Кеню должна была также засунуть руку в большие корзины, наполненные пухом. Затем Маржолен отвернул краны водоемов, устроенных у каждого каменного столба. Он был неистощим в объяснении подробностей. Кровь стекала вдоль прилавков, образуя на каменном полу лужи; каждые два часа сторожа обливали плиты водой, оттирая жесткими щетками кровавые пятна. Лиза наклонилась над отверстием трубы, служившей для стока, и тут Маржолен рассказал ей любопытные вещи: после грозы вода из этого отверстия заливает подвал; однажды она поднялась даже на тридцать сантиметров, так что пришлось убрать птицу на другой конец подземелья, где пол выше. Юноша и сейчас еще смеялся, вспоминая страшный гвалт, поднятый испуганными птицами. Покончив с этим, он не знал, про что еще рассказать, как вдруг вспомнил о вентиляторе. Он повел молодую женщину в самую глубь подвала и предложил ей взглянуть наверх. Она увидела внутренность

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 167

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чрево Парижа. Радость жизни - Эмиль Золя бесплатно.

Похожие на Чрево Парижа. Радость жизни - Эмиль Золя книги

Король в Желтом - Роберт Уильям Чамберс - Разное / Ужасы и Мистика
Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты - Гастон Леру - Зарубежная классика / Исторические приключения / Разное / Ужасы и Мистика
Пробуждение - Кейт Шопен - Зарубежная классика
Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929 - Эдуард Халлетт Карр - История / Разное / Прочая научная литература / Прочее
Центральный парк - Вальтер Беньямин - Разное / Культурология / Науки: разное
Пират - Аргирис Эфтальотис - Разное
Кашпар Лен-мститель - Карел Матей Чапек-Ход - Зарубежная классика
Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов - Хорхе Луис Борхес - Зарубежная классика / Разное / Поэзия
Ромео и Джульетта (Пер. Т. Щепкина-Куперник) - Шекспир Уильям - Зарубежная классика
Аватара - Теофиль Готье - Разное / Ужасы и Мистика

Оставить комментарий