с какими-то эмоциями, забытыми историями, магией красоты. Такие же вещи ты собираешь и носишь с собой.
Аня пару раз кивнула и Птах продолжил:
— Так зачем именно эти маленькие обогреватели? Какая в них может заключаться магия? При нашей эффективности и активности энергии тела и движений и так не хватает на работу костюмов в этом климате. Мы подзаряжаем их от случая к случаю, вынужденные остановки или необходимость экономии тоже не сахар. Ладно, подождём снаряжение. Но ты тащишь с собой малоэффективные безделушки, словно магические артефакты. Что именно ты почувствовала?
— Не знаю, — честно ответила девушка. — Это та иррациональная часть, мой любитель инерционных действий и решений. Навязчивые идеи иногда преследуют и меня. И мне зачастую нужно постараться, чтобы минимизировать состав вещей. С собой хочу брать всё, что сможет пригодиться. Так сошлись звезды, можешь не спрашивать иные причины. Ответ тебе не понравится.
Анна пробегала последние пять сотен метров. Потому что хотела. Время набиралось к часу, люди прибывали на набережную, пока солнце медленно погружалось в воду. День подходил к концу, одежда уже намокла, функция смешивания периодически повторяла песни плейлиста, а сознание погрузилось в себя уже двадцать минут назад. Мысли почти не возникали, лёгкости в шагах не осталось. Только ритм дыхания и удары кроссовок по набережной отмеряли время и расстояние под ногами.
Девушка выключила музыку, прошла ещё несколько шагов, спустилась на песок и выбрала шезлонг в стороне от скоплений отдыхающих. Сейчас, без мыслей о вынужденном возвращении, она явно бежала быстрее. Эти самые мысли стали легче, дыхание обрело свободу. Если предстоит дорога обратно, любой путь кажется длиннее.
Даже под шум моря у иллюзий не было шансов. Анна приехала с чётким пониманием: как только деньги будут подходить к концу, придётся лететь домой. Если не получится найти работу здесь, она вернётся. Это отложенное обещание лежало мертвым грузом на душе. Но куда бы ни пришлось ехать, медлить м малодушничать Анна не собиралась. Что-то сдвинулось бы с мёртвой точки, забылось бы, изменилось или отдалилось. Увидеть знакомые улицы и лица, вернуть себя в прежние условия и возобновить решение старых проблем Анна могла. Девушка могла сделать над собой усилие, её так воспитали, она так привыкла думать. Но больше не хотела. А теперь и положение изменилось, уже не требуя так категорично возвращения.
Девушка думала об этом, пока неприятную липкость мокрой одежды заслоняли собой нарастающий шум волн и солёный ветер. Анна размышляла, насколько изменилась сама. С определённого возраста её жизнь содержала в себе чёткие рамки. Основу, которая поддерживала всё, пока ежедневное происходящее оплетало каркас, наполняя жизнью привычные планы. Закончить школу, получить образование, начать работать, обрести семью, воспитать детей, позаботиться о старости. Где-то среди этих скал собирались камни: поддерживать друзей, найти призвание, помочь близким и набрать разные материальные ценности. Всё заносил песок из ежедневных дел, который сейчас облепил ступни, освобождённые от кроссовок с логотипом. А волны… кто их замечал, когда среди скал громом отдавался их шум? Кто искал золото в песке?
В какой-то то момент ожидаемый, предсказуемый и желаемый путь остался вне её шагов. Она встретила не того человека, много времени ушло не на ту работу, прежде легко встраиваемые в обрисованный пейзаж желания утратили свою силу. Может те желания и остались, но только в воспоминаниях. Прежде коллеги и знакомые, дорога на работу и планы на будущее, все привычки казались такими обязательными. Анна знала, что иногда в жизни людей врываются перемены, но к себе допущение о незапланированных изменениях не примеряла.
Той девушки, которая отчётливо представляла себе дальнейшие шаги, больше не было. Остались только волны. На берегу сидел совсем иной человек, зарабатывающий другие деньги в другом месте. Настоящая Анна не знала, её ли это место, что она захочет выстроить на имеющемся фундаменте. Сейчас она смотрела, как волны уносят песок, возвращая взамен другой, покрытый пеной и промытый солёной водой.
Звуки шагов, свет костюмов. Приглушённые, только они сопровождали бег. Пара спешила, призраками пролетая по последним улицам пригорода. Спутники меняли очерёдность, корректировали маршрут и темп, получая снимки местности, записи со станций наблюдения, данные с внутренних и внешних датчиков собственных систем. Спустя полчаса бега Птах притронулся к плечу Анны и замедлил шаг.
— Можем не спешить дальше, — тихо пояснил на выдохе мужчина.
Глаза блеснули среди тёмных улиц в тусклом свете. Птах моргнул, движением передал информацию и тут же пояснил:
— Обнаруженные цели скрылись, остаточная активность не снижается. Сеть только сформировала выводы. Что-то работает в здании, в паре километров отсюда. И вряд ли спешка изменит положение дел. Мы только зарядили оборудование. Трудно сказать, когда подвернётся следующий удобный случай…
— Согласна, посмотрим, — перебила Анна.
Она повернулась и почти остановилась. Волосы качнулись по инерции. Девушка кивнула и добавила:
— Знаешь, всё думала, почему мы так переживаем. Вдруг нами управляют внезапностью и удивлением? Случившееся выходит за рамки знакомого и привычного.
— Цепляет, как внезапная заноза от собственной трости, — подхватил Птах.
Анна представила себе мужчину с деревянной тростью. Не стала лезть в сеть за записями спутника, чтобы проверить догадки. Улыбнулась так, что Птах улыбнулся в ответ, и сказала:
— Может быть. Мы привыкли считать себя неуязвимыми и разумными. Легко, с накопленным опытом. Знаешь, когда за нами множество поколений людей, машин и их сплавов. Но что-то новое всегда может оставить не у дел. Пока мы считали, что лишь на время. Что неудача случайна. Досадна, но терпима.
Девушка посмотрела на место ранения. На мгновение, но Анне показалось, что Птах уловил взгляд. Поэтому она добавила чуть быстрее:
— Например, первый сорванный на новой планете цветок дурманит, но в следующий раз твой костюм заблокирует опасные вещества. Их состав будет анализироваться и может стать новой панацеей от болезни, паразита или агрессивного вида. Наш случай совсем другой.
— Возможно, — выдохнул Птах. — Практические выводы есть?
— Если всё возможно, то должна увеличиться вероятность плохого исхода. Мы должны уметь сомневаться и разумно переживать. Полностью самостоятельно. Принципы лучших инструкций написаны в подобном духе.
— Инструкции не всегда конкретны, — сказал мужчина. — Основные машины будут оживать вечность, если вообще заработают. Временно бесполезные устройства только заняли большую часть снаряжения благодаря сети. По мне даже разумные интерпретации помощников не очень удобны. Что именно тебя беспокоит?
После порыва ветер затих. В тишине голос девушки казался громче.
— Мысли в голову лезут всякие. Что если впереди ждёт смерть? Не какая-то неопределённая ловушка, а конкретное убийство, западня. Опасная, рассчитанная и выверенная, которую рабочие муравьи оставили. Потом мелкие разбежались тропками, семеня лапками в темноте. А
