последней выключать свет и закрывать кабинет.
Улыбка оставалась на уставшем лице. Не было причин переживать: мало грустных дней, достаточно времени и денег, много знакомых и совершенное одиночество. Девушка знала, если она не выйдет на работу, её хватятся. Всегда можно позвонить домой, сходить в бар или на побережье. Но что дальше, она точно не представляла или не хотела представлять.
Грань оставалась едва заметной. Она могла обсудить новости или погоду, домашних питомцев или путешествия, новое задание, музыку или кино. Но не находилось человека, с которым хотелось забыть о времени, оставить зонт и заботы, молчать или разговаривать с одинаковым успехом. Жизнь наполняли маленькие удовольствия: тепло деревянной набережной, шум прибоя, радостные голоса окружающих, запах утреннего кофе и вкус холодного зелёного чая с мёдом.
Большой смысл всё-таки затерялся в небольших вещах, не находя места и не давая забыться. Та девушка петляла по улицам, не думая. Порой казалось, что проблемы надуманные и пустые. Но в одиночестве, в котором они и посещали Анну, ни у кого не спросишь совета.
Чтобы найти хороших друзей, кроме удачи, требовалось ещё и большое количество времени. Пока часы складывались в дни и уходили в память, девушка вспоминала прежних товарищей. Возможность позвонить им всегда оставалась, но со временем становилась совсем иллюзорной. Анна не решилась бы вспомнить прошлую жизнь, услышать последние новости о происходящем без её участия. И совсем не представляла, что говорить самой. Как ни странно, рассказывать и обсуждать было нечего.
Она улетела и сбежала, без конечной цели, но с отправной точкой. И её не удастся вернуть назад добровольно. И ей не удастся сбежать от себя. Девушка подымалась по ступеням доставая ключи. Уже по ту сторону двери она взялась ответить на несколько сообщений и оставила пару комментариев, пролистав записи. Потом просмотрела новости под медленные тихие звуки радио и потянулась за книгой. Ещё один вечер плавно перетекал в ночь.
Свет луны освещал панели купола и ближайшие здания. Вдалеке, вырываясь из-за видимого участка стены, нависала уже знакомая трасса. Ночные звуки и завывание холодного ветра пробивались сквозь костюм. Системы обогрева пришлось усилить, а остатки материала для генерации нитей пустить на страховочные тросы. Сильные порывы ветра представляли реальную опасность, но до сих пор лишь слегка покачивали спутников, не заставая врасплох.
— Не стоит рисковать, — сказал Птах, ощупав рукой поверхность вокруг и подымаясь во весь рост. — Площадка укреплена, раньше были и перила. Её могли использовать в качестве смотровой, отдыхая в солнечные дни на высоте и с ветерком. Здесь мы в безопасности. Но вокруг обычные участки, простоявшие без должного ухода много лет. У нас есть все шансы разбиться в любой момент, если попытаемся спуститься по ним.
— Разумней остаться здесь, — Аня смотрела в темноту на покрытую пылью поверхность купола. — Системы поддержания этой зоны автономны и вряд ли смогут помочь при прыжке, в случае возможных травм. Пока наверху примут сигнал и доберутся до нас, могут пройти не одни сутки. И как хочешь, но я бы не хотела надеяться на роботов ремонтников, садовников и уборщиков в качестве спасателей. А звать серьёзную помощь…
Девушка поморщилась, через секунду перевела взгляд на парк и ближайшие здания. Голова ещё гудела. Тёмные безжизненные улицы уходили вдаль. Потоки воздуха свистели вокруг конструкции, принося с востока облака, наполненные снегом. Может быть уже к утру белое покрывало надёжно накроет и купол. Резкое похолодание последнего дня стало первой серьёзной поступью зимы.
— Я очень боюсь высоты, — сказала Аня. — Иногда иррационально. Даже сейчас сердце никак не может успокоиться, а препараты снизят мою внимательность и общий тонус. И это здесь, на краю и на высоте, ночью. Есть время подумать трезво. Посмотреть на собственную оторванность и оценить необдуманные действия.
Девушка немного покачивалась. Костюм согревал, но прочие неудобства заставляли говорить с нескрываемым раздражением и досадой:
— Чёрт, так сложно придумать подвешенную ситуацию, в которой не все проблемы решаются наличием умной одежды и сети. Но вот мы здесь, посреди шаткой конструкции, где любой выход сопряжён с риском. Зачем вынуждать ждать или решаться?
— Если бы нас хотели остановить или убить, то мы точно бы это поняли, — ответил Птах. — Может быть, у местных бы и получилось. Не знаю как, но подъём в ловушке окончательно натолкнул меня на выводы о сложной игре. Произошло что-то другое. Предупреждение, испытание или представление — узнаем или спросим позже. Но это явно просчитанный ход, заранее спланированный и сложенный из наших страхов.
Птах собрал все последние события. Сложил их визуально, будто витраж. Задержал внимание на кусочках карточки, на телах местных. Выдохнул и добавил:
— Демонстрация или провокация.
— Да, я начинаю понимать, о чём идёт речь, — начала рассуждать девушка вслух. — Мы в частях головоломки. Кусочки заключены в послания. Которые направляли нам обоим. Вряд ли хотели убить, но напугать меня высотой удалось и изрядно. Кто-то нас хорошенько изучил.
Аня посмотрела на спутника. Подумала пару секунд и спросила:
— Одно не пойму, что приготовили на крыше для тебя? С высотой же нет проблем, верно?
— Безысходность и беспомощность., выдохнул Птах и добавил, грустно и медленно: — Я терпеть не могу бессмысленную борьбу и ожидание чужой воли. А теперь я стою здесь, обманутый и неспособный выбраться самостоятельно. Чёрт, я потому даже не направил запрос помощи. Кстати, я хочу понять, почему ты ещё не запросила у сети ресурсы?
— Потому что они нам не понадобятся, — отрезала девушка.
Птах повернулся к ней и упёрся взглядом в застывшее лицо. Аня смотрела вперёд, ничего толком не рассматривая. Мужчина поймал себя на мысли, что его тянет к идеям девушки, хочется прикоснуться к гладкой коже и теплу. Спутница в то же время продолжила:
— Помощь точно не нужна, если в ближайшие часы не пойдет дождь со снегом. Да и с ним есть варианты, поэтому предлагаю тебе расслабиться, присесть рядом и ждать. И я не так сильно ударилась головой, не смотри так на меня. Потерпи немного, ладно?
24
Анна открыла глаза. Смена в выходной день считалась дополнительной нагрузкой и подразумевала сонливость. Но глубоко задремать на работе — на девушку это не было похоже. Она, не скрывая удивления, со вздохом потёрла лицо и прислушалась.
Тишина вокруг и закрытые двери удивили девушку ещё больше. Здание всегда казалось довольно старым. Все давно свыклись с полной и сейчас не везде нужной системой безопасности. Анна, как и многие коллеги, подпирала дверь офиса чем-либо. Привычка сформировалась довольно быстро.
Сейчас дверь оставалась закрытой, а
