причём снизу вверх — да, он тоже уменьшился. Не сказать, что очень сильно, но ощутимо. Я возвышался над ним головы на полторы.
— Витя? — проговорил он. — Это ты?
— А кто ещё? Давай не тупи, — сказал я. — Где все? Что происходит? Введи меня в курс дела! Меня же месяц тут не было.
— Ну да, — ответил Дима, — даже больше. Но ты так изменился…
— Сейчас это не имеет значения, — ответил я. — Что происходит? Мне сообщили, что демоны внутри империи.
Мой брат перевёл взгляд на Аркви, потом снова на меня.
— Все сейчас на Байкале, — сказал он. — Там намечается грандиозная битва. Отец с Кемизовым уехали туда. Наш генерал Паскевич тоже. Судя по всему, это один из высших демонов, который напал на нашу империю, собрал силу и пошёл — именно туда, на Байкал, — чтобы захватить или уничтожить менталистов. И поэтому там сейчас… даже не знаю, что…
Дима как-то сник, не зная, что говорить дальше. Затем, вроде бы, нашёл логическую нить и продолжил:
— Началось с того, что прорвали цепь крепостей на Дальнем Востоке и начали эти крепости занимать, попутно оставляя на стелах телепортационных площадок какую-то дрянь. Но наши создали летучую команду, которая снимала эту дрянь со стел, — тут я приподнял бровь. — И в итоге всё это застопорилось в Усть-Баргузине, на Байкале.
Я напрягся, пытаясь впитать всю информацию, которую вот в таком кромсанном виде подавал мне брат. Он всегда терял нить повествования, когда сильно волновался.
— Получается, что на Ольхоне сейчас накапливают силы наши, а в Усть-Баргузине — накапливают силы демоны. И сейчас, со дня на день начнётся битва. Я остался тут охранять мать и сестру, но сестра сбежала.
— Как сбежала? — не понял я. — В смысле сбежала?
— А-а-а… ты же про это тоже не в курсе, — Дима почесал затылок. — Она у нас стала проводником капища тут недалеко от Горного.
— Как же это? — не понял я. — Капище же её не принято изначально.
— Я не знаю, — ответил Дима, — чтобы ты понимал, меня в такие вещи не посвящают. Я и то рассказываю тебе только те слухи, которые до меня доходили. Но факт есть факт: мощность нашего телепорта скакнула с тридцати процентов до полной сотни. Поэтому можно говорить с уверенностью: капище проснулось. Раз так, значит, оно избрало себе проводника.
Брат вроде бы немного успокоился и стал излагать мысли более понятно.
— Я вчера вечером был у матери, — продолжал он. — Мать сказала, что проводником нашего капища стала как раз Ада, причём это случилось при весьма трагических обстоятельствах. Кто-то пытался уничтожить капище.
У меня зародились очень нехорошие мысли при этой новости.
— Но она решила пожертвовать собственной силой и спасти его, — сказал Дима.
— И… как? Успешно? — я понимал, что брат пытается вместить слишком много информации в одну фразу.
— Спасла. Вот и стала проводником. И поэтому уже приказать ей что-либо из родственников никто не может. По факту она вообще вышла из-под юрисдикции рода фон Аденов и стала Рароговой. Она вместе с дедом гоняет на Ольхон и обратно. Через телепорт они приходили, собирали и отправляли партии алхимии для всех и болванки с прочими магическими конструктами для боя.
— Да разве ж на всех алхимии напасёшься? — спросил я.
— Ну, факт остаётся фактом, — развёл руками Дима. — Мать сказала, что выгребли всё, что было. И три тысячи человек будут стоять против всей орды. Вот такая ситуация.
— Так, — сказал я. — Значит, мне нужно срочно на Байкал.
— С этим будут определённые сложности, — покачал головой брат. — Перекрыли доступ на Байкал. Знаешь, сколько у нас было желающих сюда рвануть? А нифига, уже всё. Закрыли перемычку, именно на тот телепорт, чтобы демоны туда не прорвались. Так что боюсь, ты уже туда не доберёшься. А если каким-то образом и доберёшься — всё уже закончится.
— Ладно, — сказал я. — Попробуем изыскать другой метод.
Обернувшись к старику, я сказал:
— Аркви, послушай меня. Я всё прекрасно понимаю, но хочу попросить тебя, чтобы ты оставался здесь. Что бы ни случилось, род фон Аденов должен продолжаться.
— Конечно, — кивнул Аркви.
— Храни мать и брата, — я постарался это сказать так, чтобы Дима не расслышал. — Передай Резвому, что я его ни на кого не променял, и он по-прежнему мой любимый конь. А я отправляюсь на войну.
— Успехов, — только и сказал мне на прощание Аркви.
Я снова повернулся к брату.
— Где у вас тут есть укромное место, где меня никто не сможет увидеть?
— А что такое? — спохватился тот, но затем махнул рукой и отвёл меня на площадку, которую никто не мог видеть.
— Давай, Агнос, проявляйся, — сказал я.
В воздухе рядом со мной появился этот огненный дракончик с шилом в заднице — такой непохожий на степенного бога.
— Ничего себе, — проговорил мой брат, получив ещё больший шок. — Я вроде даже не пил ещё, а уже черти мерещатся.
— Сам ты черт, — с некоторой обидой, впрочем шуточной, ответил ему Агнос. — Я, между прочим, бог.
— Зашибись, — сказал на это Дима. — Это даже круче, чем черти.
— Всё, — сказал я. — Успокойтесь. Ты можешь меня быстро доставить на Байкал? — спросил я у сына Саламандры.
— Плюс-минус, — ответил Агнос. — Точка приземления может варьироваться в пределах нескольких километров. У меня всё-таки не настолько точное наведение, чтобы за несколько тысяч километров белке в глаз попадать. Тут и слону в ухо бы не промахнуться.
— Это не страшно, — сказал я. — Нам бы добраться.
— И да, — добавил Агнос, — вряд ли тебе понравится доставка.
— А что такое? — спросил я.
— Лететь будем быстро, поэтому задница у тебя будет гореть и искрить всю дорогу.
— Я как-нибудь переживу искрение жопы, — с усмешкой ответил я.
— Тогда пеняй на себя, — хмыкнул Агнос. — Сам будешь виноват во всех своих ощущениях. Пойдём, выйдем на открытую часть площадки, чтоб никого не потревожить. Обещаю доставить тебя почти в целости, но ни разу не в сохранности.
Я обнял Диму.
