в сиреневом переднике и с укором уставилась на разбитую кружку, — если вы продолжите шуметь, боюсь, мы вынуждены будем попросить вас покинуть наше заведение.
— Ничего страшного, — невозмутимо ответила Кейя, — шуметь больше не будем. И счёт за разбитую кружку тоже, пожалуйста, запишите.
Служанка кивнула, после чего коротко щёлкнула пальцами — и две половинки кружки спаялись в одну, да так, что и предположить было нельзя, что десять секунд назад она была безнадёжно испорчена. После чего ещё раз обвела всех строгим взглядом и удалилась.
— Ну а ты что уставился, хитрожопая сучара? — хмуро спросил Эргенаш Йохалле, снова наливая себе медовухи, — сам же только и делаешь… что зыркаешь на всех… Мне давно под шкуру залез… и всё понял. Так что ж… молчал?
— Потому что я уважаю право других рассказывать о себе то, что они считают нужным. И тогда, когда они к этому готовы, — пожал плечами Йохалле, — и неважно, какой они расы.
— Умный, да? — огрызнулся Эргенаш, — по больному месту гладить? У, хитрожопая сучара!
Впрочем, на этом запал агрессии стревлога неожиданно закончился, и он просто сложил руки на столе и опустил на них голову, сладко подрёмывая…
— Ну, что вы всё про нас, да про нас? — спросил Сареф, — Роггвир, как твои дела? Удалось вылечить твой недуг?
— Почти, — Роггвир, которого такие откровения явно напугали, поспешно схватился за новую тему, — твой Амулет Железной Воды… в общем, эльфийские мастера его расплавили, и на его основе сделали какую-то настойку, которая почти полностью залечила все мои травмы.
— Почти? — уточнил Сареф.
— На 95%. В принципе, то, что осталось, можно закрыть одним артефактом. Так что дела мои очень хорошо, Сареф, ещё раз спасибо тебе за это. Многим людям в Системе приходится жить и выживать в куда более худших условиях.
— Эльфийские мастера расплавили Амулет Железной Воды? — заинтересованно спросил Сареф.
— Да, как-то смогли, — пожал плечами Роггвир.
— И, конечно, они попытались забрать себе кусочек образца для исследований? — невозмутимо уточнил Сареф. Роггвир виновато улыбнулся, а Кейя гыгыкнула.
— Ну, в общем, да, — сказала полуэльфийка, — именно что попытались. Потому что когда они унесли его в другую комнату, то он там… в общем, взорвался.
Сарефа это, признаться, не слишком удивило. Адральвез дал ему этот амулет для того, чтобы его носить, а не чтобы разбираться в методе его производства. Как видно, демоны не так уж горели желанием делиться с другими своими секретами…
— И сколько по этому поводу воплей было — ты и представить себе не можешь, — продолжила Кейя, — Роггвира чуть не обвинили в покушении на эльфийских мастеров. Пришлось тогда, конечно, повозиться…
* * *
Далеко за полночь, когда Старшие при магическом свете всё ещё разбирали какие-то бумаги, Анейраш в принудительном порядке был отправлен спать, а Ангреаш дремал в кресле напротив, неожиданно распахнулась дверь. После чего злой, как осиный улей стревлог-страж втолкнул внутрь Сарефа, Йохалле и Эргенаша, которые едва стояли на ногах, и от которых разительно несло спиртным. Сердито сказав, что он не нанимался таскать чужие пьяные туши, стревлог-стражник ушёл обратно. Впрочем, Сареф и Йохалле мужественно держали равновесие, и даже поддерживали под руки Эргенаша, которого ноги совсем не слушались. И эта троица вальяжно прошествовала по всему кабинету, миновав и Старших, у которых от этого зрелища попадали челюсти, и Ангреаша, который наверняка тоже впервые видел Эргенаша напившимся. Впрочем, альбинос, быстро очнувшись, бросился им помогать. Но уже у самых дверей Старшие услышали отчаянный, пронзительный шёпот Эргенаша…
— Сареф… пожалуйста, не бросай нас. Помоги нам выиграть. Это для нас последний шанс. Иначе мы, правда, станем как… животные. Бесправные… и безмозглые. Нам очень нужна эта победа. Прошу тебя…
— Всё, что в моих силах, друг мой, — так же тихо ответил ему Сареф, которого уже подхватил Ангреаш.
Альбинос утащил своих товарищей в спальни, чтобы помочь им хотя бы стянуть с себя обувь. А Старшие в полной прострации смотрели в пустоту пару минут. После чего Ансильяш с надеждой спросил:
— Они же заслуживают того, чтобы мы спустили с них шкуры?
— Заслуживают, — невозмутимо ответил Кагиараш.
— Но делать мы этого, конечно же, не будем, — грустно продолжил Ансильяш.
— Не будем, — кивнул Кагиараш.
— Даже после Состязаний? — безнадёжно уточнил Ансильяш.
— Не переживай, друг мой, — мягко сказал ему Брайсаш, — в этот раз шансы на то, что после этих Состязаний нам и без этого будет, чем заняться, высоки, как никогда…
Глава 2.9
— И я снова рад приветствовать вас, уважаемые зрители, — Аларик всё так же занимал место комментатора, и когда он начал говорить — все зрители с почтением умолкли, — Всесистемные Состязания в самом разгаре, и сегодня состоится четвёртый раунд первой серии поединков. Ну а пока Система решает, кому сегодня биться — позвольте представить тех, кто будет выступать сегодня…
Сареф, у которого от вчерашней попойки до сих пор немного гудела голова, потёр затылок. Им сегодня утром, конечно, прилетело от Старших за такое поведение, но больше для порядка. Понятное дело, что Старшие не имели никакого права указывать Сарефу, как ему проводить здесь своё время за рамками его обещанной помощи. Но всё же подрывать общую дисциплину расы тоже не стоило.
Сидевший по правую сторону Эргенаш, кажется, до сих пор не пришёл в себя. Как оказалось, стревлогам намного тяжелее переносить подобные злоупотребления алкоголем. Кроме того, у него не было Хима, который для Сарефа всё-таки оттянул большую часть неприятных эффектов. Сареф уже своего товарища и Властью Жизни пару раз подлечил — но, как видно, окончательно с этим состоянием любой организм должен был справиться сам. Ну, либо надо быть специалистом, умения которых конкретно заточены на то, чтобы помогать другим избавляться от похмелья. И что-то подсказывало Сарефу, что при должной сноровке и умении разговаривать с нужными людьми такие специалисты бедствовать не будут.
Сегодняшнее выступление у Сарефа не вызвало большого отклика. На этот раз выступали гномы из клана Вечного Огня. И через это выступление они, вероятно, пытались рассказать историю своего клана. Их было примерно с десяток, и они, выстроившись кругом по арене, ритмично били в барабаны, которые порой принимали образ наковален, а ударные палочки в их руках — образ молоточков. И, казалось,
