хуже старших карт.
Не менее сбивало с толку и то, что не удалось собрать информацию о том, что у Анны был за комплект артефактов. Наверняка в том числе и благодаря их влиянию объясняется удача Анны в этом бою. Тем более, что в Системе удача была вполне измеряемым Параметром через такую величину, как Шанс Критического Удара. И, вероятно, чем выше шанс на крит, тем выше вероятность для Анны, в её случае, выбросить подходящую карту. Не говоря уже о том, что и часть умений, и артефакты, и наверняка даже один из Талантов Полуторного совершеннолетия был заточен на это дело. Объяснялось это, в том числе и тем, что Анна была невероятно хрупка. Единственный каменный шип Янвилля, пусть и удачно направленный, отправил Анну на перерождение. Что не менее важно — на Системное перерождение, значит, даже собственного умения на второй шанс у девушки не было.
И вот здесь Кагиараш заговорил о том, что Призрачное Возмездие, возможно, придётся раскрывать уже во втором туре. Потому что противостоять такому Анейраш может только в том случае, если у него будет значительное количество шансов на дополнительную попытку. Собственное умение Анейраша было слишком слабо, оно восстанавливало ему всего 30% здоровья и выносливости. Как видно, стревлог очень надеялся на своё уклонение в состоянии, когда он сбит с ног, а так же на помощь Сарефа с Параметрами, и потому слишком сильно во второй шанс не вкладывался. Кроме того, Ансильяшу справедливо пришла мысль, что с Системным Возрождением у Анны обновляется и колода, и даже если какие-то сильные умения и выбивают у неё из колоды мощные защитные карты, с перерождением они возвращаются.
Да и справедливости ради стоило отметить, что колода в какой-то степени сама себя балансирует. На убойные Смерть, Дьявола и Виселицу приходились почти бесполезные в бою Шут, Любовники и Луна. На мощные, но всё же не дотягивающие до уровня смертей Силу, Суд и Звезду приходились куда более слабые Отшельник, Великая Жрица и Императрица. Возможно, эти карты были неплохи в лечении, но для хрупкой Анны, которую одна удачная атака отправляет на перерождение, они были не так полезны.
Сареф с удивлением отметил, что ящеры разбираются в гадальных картах не хуже Йохалле, а если быть точнее — то на порядок лучше. Наверняка стревлоги и сами нередко подрабатывали таким ремеслом. Если уж оно было столь популярно и приносило быстрые и лёгкие деньги. Кроме того, их споры снова грозили перейти в многочасовое обсуждение касательно того, стоит ли им готовить Призрачное Возмездие на второй раунд поединков или нет. И после того, как Ангреаш, любовь которого к названным братьям значительно поугасла за последние несколько дней, язвительно заметил, что Анейрашу стоило бы сначала выиграть хотя бы первый бой, Сареф понял, что намечается новый раунд скандалов и разборок, и потому незаметно поднялся и ретировался из домика стревлогов. Йохалле и Эргенаш, не имея никакого желания выслушивать эту ругань, выскользнули вслед за ним.
Пару часов Сареф просто гулял по Преаторату, наслаждаясь тем, что сейчас не ему приходится нервничать и переживать по поводу тактик и стратегий. Напротив, он радовался, что потихоньку решал и собственные проблемы. Он помирился с демонами, они же помогли ему урегулировать вопрос со Сварри, которого, несмотря на все предупреждения Адральвеза, Сарефу всё же было жаль, и он явно заслуживал хотя бы попытки стать лучшим главой клана, чем был его отец. Разговор с Жераром, который многое открыл на прошлое бабушки Нины. Интересно, что же с ней стало? Вот бы найти Мимси и спросить её! Уж она-то наверняка знает ответ. К сожалению, это было почти невозможно. В первый раз Сареф значительно насел на Мимси и выудил из неё некоторые ответы на вопросы. Во второй раз он физически не мог давить на неё после того, как рассказал ей о смерти Лины. В третий раз старая нянюшка вряд ли позволит себя так просто найти. Если только…
— Сареф? Это ты⁈ — раздался знакомый женский голос. Очнувшись, Сареф увидел, что ноги принесли его к поместью, над которым развевалось знамя людского клана Ниафрост. И оттуда как раз выходили… Роггвир и Кейя.
— А, этот босой придурок с вами, — подойдя ближе, Кейя тепло им всем улыбнулась, — ну могла бы и сама догадался. Лучше бы вместо этого дурацкого окуляра монокль на себя нацепил бы. Всё равно своих разноцветных буркал не скроешь.
— А ты, я погляжу, всё так же любишь понарываться, белобрысая говнючка? — насмешливо спросил Йохалле. Впрочем, они, подойдя друг к другу, вполне искренне обнялись. И вполне по-дружески, не позволяя себе ничего лишнего. Но Сареф сильно сомневался, что между Кейей и Йохалле были романтические отношения. Если уж даже Бреннер, который, по-совести, был не самым умным гномом в Системе — и тот сходу предупредил Сарефа, чем чреваты такие отношения с Кейей… То Йохалле должен был всё просечь после первого же разговора с девушкой — и доблестно уступить возможность строить с ней отношения кому угодно другому, но только не себе, ибо нервы и шкура дороже. Ибо Кейя более чем в состоянии попортить и то, и другое.
Впрочем, Роггвир выглядел вполне довольным жизнью, и совершенно не казалось, что Кейя, которая гораздо больше была ведущей по жизни, нежели ведомой, как-то сильно его ограничивала или угнетала. Впрочем, у Роггвира был отличный аргумент в виде его сестры, которую он без меры любил, и о которой заботился, как мог. Вполне вероятно, что Кейя, у которой на сёстрах был свой пунктик, за эту любовь многие несовершенства Роггвиру прощала.
— Как у вас дела? — вежливо спросил Сареф, когда Йохалле и Кейя закончили свой ритуал приветствия.
— Ну, понятно, — фыркнула Кейя, — Сареф, ты хоть из клана, но каким-то базовым вещам тебя там явно научить забыли. Ну кто ж так встречает старых знакомых? Нет, это надо срочно отметить! Приглашены вы трое, да, ящер, и ты тоже, не вздумай никуда слинять! Я уже давно хочу тебя споить.
Поначалу Сареф считал, что Эргенаш смутится и примется отказываться и ссылаться на срочные дела. Но, как видно, за эту пару лет стревлог прекрасно поработал как со своей самооценкой, так и с пониманием того, на что он имеет право. Поэтому он всего лишь снисходительно поднял кожную складку над глазом, которая у ящеров считалась бровью, и насмешливо спросил:
— Точно приглашаешь? Уверяю, я буду вам всем нравиться значительно меньше, если вам удастся
