еще никогда не слышала об эльфах-своднях…
Они с Люциусом наслаждались легким ужином из крабового салата, свежеиспеченного хлеба, сыра, фруктов и прекрасного белого вина, за которыми последовали свежий кофе и пироги с грушами. Разговор их был абсолютно непринужденным и сосредотачивался в основном на экскурсиях Гермионы по острову, хотя во время кофе Люциус нашел время поговорить о своих все улучшающихся отношениях с Драко и его женой.
Слушая, как он рассказывает о Драко, она задалась вопросом, а знает ли он, что светится гордостью каждый раз, упоминая имя Драко. Она подумала, что это очень мило, зная, что он заслуживает этого после всего, что их семья пережила… да, она понимала, что в большей части Малфои были виноваты сами, но это не меняло фактов.
Поппи принесла им уже вторую бутылку вина, и за столом воцарилась уютная тишина, пока они любовались заходящим за горизонт солнцем. Гермиона вдруг обнаружила, что ее мысли снова где-то блуждают.
Да, Малфои решили последовать за Волдемортом и стать Пожирателями смерти, но эта семья сильно пострадала от его рук, и в этих страданиях что-то фундаментально изменилось в них. Именно эти изменения позволили Люциусу стать мужчиной, сидящим сейчас напротив нее, и позволило Драко простить отца, поведшего семью по ложному пути и причинившему ей боль.
И разве это не лучше, чем быть кем-то вроде Долорес Амбридж, не имевшей никаких связей с Волдемортом, но представлявшей из себя просто злого человека, и, вероятно, тем, кто и должен был остаться таким же, даже несмотря на испытания в Запретном лесу? Почему Амбридж была более приемлема для волшебного сообщества, чем Люциус, который был явно лучше, чем эта эта злющая, ненавидевшая всех тетка?
Гермиона знала, что может спорить по этому поводу до посинения, но такие ограниченные люди, как Уизли и Финниганы, никогда не согласятся с ней. Вопрос в том, имеет ли это значение для нее? Позволит ли она мнению других людей диктовать, с кем именно она будет проводить время?
Она смотрела на профиль Люциуса в лучах заходящего солнца и понимала, что это все не имеет никакого значения. Честно говоря, ей было все равно, что подумают о ней с Люциусом. Всю жизнь она следовала правилам и поступала правильно, делая то, что от нее ожидали, и поглядите, к чему это привело. Люциус стал ее неожиданным, полным вины, удовольствием, тем, что она делала только для себя, и она не собиралась позволять кому-то испортить все это.
Гермиона продолжала наблюдать за ним, и тут кое-что, о чем она раньше не думала, внезапно пришло ей в голову.
— Люциус, — тихо спросила она, не желая нарушать то мирное спокойствие, воцарившееся между ними сейчас. — Почему ты встречался с Дианой? Знаю, ты беспокоился обо мне, но откуда ты вообще ее знаешь? — расстерянные глаза Гермионы встретились с уклончивым взглядом Люциуса, и она почувствовала, как внутри все похолодело…
— Не отвечай, это все неважно, — она тут же осеклась, быстро вставая и направляясь обратно в спальню. Расслабленное настроение тут же испарилось, как по мановению палочки.
— Гермиона, подожди, — Люциус поймал ее запястье и притянул к себе лицом, когда она проходила мимо. — Я сказал тебе, что между нами ничего не происходит. Разве этого недостаточно? — серьезно спросил ее он, не ослабляя хватки, даже когда она изо-всех сил пыталась освободиться.
— Ты прав, Люциус, — тихо ответила она с очевидной обидой в голосе. — Это не мое дело, забудь, о чем я срашивала…
— Гермиона, я не собирался говорить тебе по понятным причинам, но вижу, что тебя это так и будет пожирать, если я не расскажу, — он поднялся и прижал ее к себе, несмотря на возросшее сопротивление. — Я встретился с Дианой после того, как узнал, что она собирается стать твоим адвокатом. Хотел сделать для тебя что-нибудь хорошее после всего, что ты для меня сделала. И поэтому договорился, что все ее гонорары по твоему делу будут оплачены. Я просто хотел, чтобы ты не песпокоилась о деньгах, разводясь с мужем, — Люциус посмотрел на Гермиону, оценивая ее реакцию, и почувствовал облегчение, когда она перестала сопротивляться и пристально взглянула на него. — В тот вечер ты видела нас в "Трех метлах", и мы с Дианой договорились, что расскажем тебе обо всем в Хэллоуин. Она понимала, что ты заслуживаешь знать правду.
Люциус посмотрел на нее с такой очевидной искренностью, что она почувствовала, как ее внутренности снова тают.
"Как, черт возьми, он это делает?" — задалась вопросом она, думая о том, что именно он сказал ей только что. Она понимала, что должна злиться на его самонадеяность, но по какой-то неизвестной причине все это казалось… каким-то милым…
— Спасибо, Люциус, спасибо тебе за все, — мягко прошептала Гермиона и протянула руку, чтобы обнять его за шею, не в силах оторвать от Малфоя пристального взгляда.
— Итак, — сказал Люциус. — Чем мы займемся теперь?
И его соблазняющая улыбка пояснила, чем именно он планировал заняться, и, не дав ей времени сказать ни слова, Люциус схватил ее на руки и понес обратно в спальню, чтоб показать, чего же он хочет…
Глава 29
Следующие две недели пролетели для Гермионы почти мгновенно. По негласной договоренности любые серьезные обсуждения были приостановлены, и им просто нравилось проводить время вместе и лучше узнавать друг друга.
Первые несколько дей они провели в постели, пытаясь утолить, казалось бы, все еще неутоленную жажду друг друга. Гермиона и не подозревала, что может так сильно захотеть кого-то. Она часто ловила себя на мысли, что даже растянувшись на кровати в счастливом посткоитальном блаженстве и бросая взгляд на великолепное тело Люциуса или ловя коварно-похотливый встречный его, она превращалась в мокрую от возбуждения девчонку, готовую к следующему этапу.
На пятый день после прибытия Люциуса она, наконец-то, спустила ноги с кровати: ей было так больно, что Гермиона не была уверена, а сможет ли пережить еще один день в постели. И поэтому они провели его, валяясь на пляже и бездельничая под лучами ласкового осеннего солнца. Погода с каждым днем становилась все прохладнее и прохладнее, но все же была значительно теплее, чем в Англии, и поэтому дни, проведенные на пляже, по-прежнему были просто чудесными и расслабляющими.
Поппи была вне себя от удовольствия из-за того, что снова попала под покровительство прежнего хозяина, и довольно мурлыкала что-то себе под нос, готовив им завтраки или работая в саду. В один из дней Гермиона подошла к ней с нерешительным вопросом: довольна ли эльфийка тем,
