И по этой же причине я не могу сейчас купить землю Ани, потому что тогда половина участков запросто, с нихуя делать, отвалится моей грёбаной жене. Хотя только формально, ведь теперь, когда маски сброшены, совершенно очевидно, что все это приберет к рукам Шуба. И не потому, что обосраться как хочет нагреть руки на моем бабле — хотя и это тоже — а чтобы щелкнуть меня по носу. Напоминает, блядь, что может в любой момент дернуть меня за поводок, чтобы не забывал, кто его выкормил с «младых когтей».
Впервые мне не хочется слушать музыку за рулем.
До дома доезжаем в гробовой тишине. Я на Нимфетаминку даже в зеркало заднего вида смотреть не хочу, потому что ковыряет где-то в глубине души, что в ее глазах я теперь примерно на том же уровне, что и Шуба. Кто, блядь, меня за язык дергал придумывать сказку про любимую жену? Хера с два она мне теперь поверит.
Не успеваю толком притормозить — а Аня почти кубарем выкатывается из машины. Чешет в сторону дома по песку как маленький вездеход, нарочно игнорируя дорожку, как будто в этом есть какой-то сакральный смысл. Даю ей отойти на расстояние прежде чем пойти следом. Снова и снова прокручиваю в голове фразу, с которой нужно начать разговор, но каждый раз это ни хуя не то.
Ладно. По ходу, нам обоим нужно остыть и взять паузу.
Мне как минимум отыскать хотя бы одну сраную зацепку, как выбираться из заваренного Кузнецовой дерьма, а Ане переспать с мыслью, что я — женатый мужик. Что сегодня ночью ее, целку-невидимку, пытался поиметь женатый мужик. Твою мать.
В дом захожу примерно на пару минут позже Ани — еще какое-то время стою на крыльце, наслаждаясь видом прибоя.
Хера с два Кузнецова получит мой дом.
Все что угодно, но не мой дом.
Внутри на удивление тихо, и даже в гостиной пусто, хотя я был уверен, что мелкая будет рубиться в приставку весь день. Чашка с чаем на столе еще теплая, на полу — свежие следы крошек от печенья. Аня забрала систер для профилактической беседы, как важно держаться от меня подальше?
Но когда через секунду мелкая прибегает и как ни в чем не бывало плюхается на диван, дергая меня присоединиться к виртуальному жертвоприношению, я стучу себя по башке за слишком быстро сделанные выводы. Это же Аня, «Ленточка из Беркли», а не тупоголовая истеричка. Да она бы скорее язык себе откусила, чем сказала мелкой, что связалась с женатым мужиком.
— Слушай, мелкая. — Я присаживаюсь перед Мариной на корточки, и малая сама откладывает в сторону геймпад. Очевидно, рожа у меня как раз такая, что и без слов ясно — надо крепко сосредоточиться на том, что я скажу. — Меня тут какое-то время не будет.
— Почему? — Она делает круглые глаза.
— Потому что есть вопросы, на которых мне нужно основательно сосредоточиться. — Язык не поворачивается соврать ей про командировку или что-то из той же оперы. Поэтому ограничиваюсь размытыми формулировками.
— Это из-за меня? Потому что шумлю? Я больше не буду! — И с присущей только детям непосредственностью, отодвигает геймпад на другой край дивана. — Обещаю, даже включать не буду. Буду как мышка.
— Нет, мелкая, ты вообще не при чем.
Ерошу ее волосы — и прошлое накатывает с такой силой, что глотку сводит как будто вокруг меня лишенный кислорода вакуум.
Моей сестре было сильно меньше, чем этой мелкой.
— Влад, я правда… Честное слово…
— Клянусь, что это просто мои взрослые скучные дела, — перебиваю ее, когда понимаю, что у нее голос на мокром месте. А если мелкая разревется — я же, блядь, точно потеку как мороженка и тогда в пизду все правильные мужицкие решения. — Поэтому, у меня к тебе очень важное поручение. Только если ты уже взрослая. Или еще мелкая?
Несильно щелкаю ее по носу, пока она как послушная ученица, распрямляет спину и складывает руки на коленях.
— Ты остаешься за старшую, хорошо?
Мелкая неуверенно кивает.
— Присматривай за сестрой, мелкая, а то на нее надежды нет.
— Влад?
— М-м-м-м?
— Вы поссорились?
Не в бровь, а в зад.
И снова язык не поворачивается соврать, глядя в эти огромные совиные глаза.
— Мы в поиске нахождения консенсуса по одному животрепещущему вопросу, — в тайне надеюсь, что эта формулировка покажется ей достаточно непонятной и взрослой.
— Значит, поссорились, — вздыхает Марина.
— Аня немного расстроена, так что кто-то очень ответственный должен следить за тем, чтобы она не наделала глупостей и не забывала поесть. Справишься? Я могу на тебя рассчитывать?
Марина сосредоточенно кивает.
Оглядываюсь, нахожу на столе блокнот и ручку. Внутри, судя по почти каллиграфическому почерку, какие-то Анины заметки. Подавляю искушение сунуть в них свой любопытный нос, вырываю страницу из середины и быстро записываю свой номер.
— Вот, — протягиваю его мелкой, — если что-то случится, не важно что — сразу звони мне.
— Влад… — Она морщит нос и медленно краснеет. — У меня… телефона нет.
Вот я баран.
Достаю свой второй, в один клик зачищаю всю телефонную книгу и переписки. В последнее время таскал его просто по привычке и чтобы иногда повтыкать в игрушку. Ну и еще чтобы связываться с кем-то для нескучного вечера, но сюда мне никто никогда не звонит и не пишет, потому что это табу.
— Держи. Только тебе придется присматривать за моим черным рыцарем и не давать ему скучать.
— Да ладно?! — Она цепляется в телефон двумя руками, как будто получила в дар билет до Хогвартса.
— Это с возвратом, губу не раскатывай.
Марина смешно закатывает глаза, и я, пользуясь моментом, когда мы вроде как оба на позитиве, быстро сваливаю к себе.
Закидываю в спортивную сумку только самое основное — в основном, свои рабочие гаджеты и приблуды.
У меня есть квартира в хорошем ЖК, на постоянке я там не живу — использую только чтобы потусить с тёлками. Но все необходимое для жизни, включая шмотки, там есть.
Даже странно, что в итоге сумка вообще наполовину пустая.
Дверь в комнату Ани приоткрыта. Но стучаться я хрена с два буду.
Закидываю сумку на плечо, захожу внутрь, стараясь не смотреть по сторонам. Еще мне для полного пиздеца в башке не хватало напороться на ее этот фирменный взгляд «а я ведь догадывалась, что ты — говно».
— Ключи, — кладу свою связку на комод. — Твою тачку доставят завтра — катайся, но охрана будет всегда в хвосте. Придется потерпеть, пока я решаю проблемы. Все вопросы решай через Дэна — я предупрежу.
— Ключи? — ее голос где-то у меня за правым плечом. — Грей, что происходит?
— Избавляю твои невинные флюиды от тлетворного влияния моего женатого духа.
Нужно смириться — хотя бы на время — что она меня все равно не услышит. Так что и зацепляться не стоит.
— Это мой дом, Ань, — предвижу, просто вот, блядь, по вибрациям ее мыслей чувствую следующий вопрос. — Всегда был моим и только моим. Сюда никто не придет. Охрана предупреждена и знает, что делать, если вдруг… Но «вдруг» не будет.
— Мне здесь неуютно, Грей.
— Ты врешь. Не делай так больше, Нимфетаминка.
— Кто бы говорил про вранье, Грей. Но пусть будет по-твоему — мне теперь здесь неуютно, — поправляет саму себя.
Ну еще бы! Что же еще ты могла сказать, умница-отличница!
Стискиваю челюсти, в сотый раз за последний час напоминая себе, что вот это дерьмо в ее голове слеплено в том числе и моим «любимая-жена-есть-не-могу-как-хочу-вернуть».
— Сделай над собой усилие, Ань — просто, блядь, не добавляй мне проблем. Дай знать, когда созреешь поговорить.
Я выхожу до того, как она сморозит еще одну гениальную глупость.
Хотя Аня вряд ли понимает, что для меня, человека живущего на противоположном от слова «терпение» полюсе, вот это все — просто вершина эволюции. Я бы за такие выебоны даже Дину хуями обложил бы без зазрения совести.
Да ну в пизду все.
Мне нужна моя рабочая на двести процентов голова.
Без этой целомудренной принцесски в ней.
Глава двадцать восьмая: Аня
