голову и слегка нахмурилась. – Но зачем тогда? Твоя жертва тоже велика, и тело всё равно не выдержит всей силы, что была бы за него достойной наградой.
– Мне хватит столько, сколько выдержу.
– Выбери пожертвование, которое будет равносильным этому. Дар – жертва слишком большая, я не могу её принять.
– Спасибо за заботу, милая Хытр, – Фима слегка улыбнулась. – Но я не буду торговаться. Забирай мой дар.
– Повторяю: я не приму его. Магия, которую должна буду дать в обмен, убьёт тебя, девочка.
– Дай сколько не убьёт.
Дух молчала. Она сжала губы в тонкую линию и мрачнела с каждой секундой. Наконец, проговорила грубым, низким голосом, вгрызаясь в воздух каждым словом:
– Выбери. Другую. Жертву.
Внутренне Фима ликовала, и едва сдержалась, чтобы не выдать чувств. Вместо этого она сложила брови домиком, надула губы и плаксиво сказала:
– Но мне больше нечего дать, – она развела руками, – мой дар – это самое ценное, что у меня есть.
Фима наблюдала за реакцией Хытр и старалась дышать как можно ровнее.
«Александр был прав, – думала она. – Они не могут забрать дар, даже если предложить». Фима напрягла память, в деталях вспоминая их предпоследнюю встречу. О последней думать не хотелось. Но тогда, в саду Бологовых, он упомянул ещё два ограничения: духи не примут в жертву других колдуна или ведьму, а также не смогут взять то, что человек не захочет отдать сам. И Фима собиралась воспользоваться этим знанием на полную катушку.
Решение пожертвовать даром она приняла намного раньше, а позже лишь укреплялась в этой мысли. Она подготовилась, постаралась предугадать варианты развития событий и сделала заготовки на каждый из них. Фима была готова сделать один отчаянный прыжок, разыграть единственную карту, что была припрятана у неё в рукаве. Но когда Александр рассказал о том, что знал, она решила, что ещё побадается. Получится выйти победительницей из патовой ситуации, в которой она оказалась, – здорово. Но ей будет достаточно даже просто не оказаться проигравшей.
Хытр, оставаясь мрачной и напряжённой, сделала шаг ей навстречу. Затем другой.
– Я не возьму твой дар, девочка, – сказала она сурово. – Выбери другую жертву.
Фима попятилась, чтобы сохранить расстояние между ними. Намеренно изобразив дрожь в голосе, она сказала:
– Мне больше нечего предложить.
– А ты подумай.
– Хытр, я хочу силы, – затараторила Фима. – Я же знаю, что если предложу какую-то ерунду, то и сил будет три капли. А я хочу много, по-настоящему много силы. Чтобы не позорить тётушку, не позорить Батю Каракулина. Чтобы быть равной Красибору.
– Сыну магии ты равной никогда не будешь, – прошипела Хытр, снова сокращая дистанцию.
– Не буду, но слабой я ему точно не понравлюсь.
– А что, очень хочется нравиться сыну магии? – Хытр озорно улыбнулась.
– Конечно. Особенно теперь, после того, как ты, ну, сама понимаешь.
Лицо Хытр вдруг посветлело, она вновь стала похожа на фею.
– Ах да, я же практически забрала у тебя Са-шень-ку. Он такой чудесный, ты не представляешь! – она несколько раз подпрыгнула на месте, хлопая в ладоши. – Такой страстный и искренний.
Фима ухватилась за услышанное:
– Ты удивишься, но представляю, – буркнула Фима и пнула мыском камешек. – Погоди, так если ты его у меня забрала, чем не жертва?
Хытр перестала прыгать и изумлённо посмотрела на неё. Через секунду она запрокинула голову и звонко рассмеялась. Смех прекратился так же внезапно, как и начался. Она сказала с совершенно серьёзным лицом:
– То его жертва была, не твоя.
– Но ты только что извинялась за то, что забрала его у меня. Не наоборот.
Дух цокнула языком:
– Ц-ц, да, перед ним я не извинялась. Перед ним я раздевалась.
Она с удовольствием отметила, как дрогнула Фимина щека и сжались кулаки.
– Так значит я пострадавшая сторона настолько же, насколько и он. Вот тебе и жертва, – стояла на своём Фима. Она знала, что так это не работает, и хотела вывести духа из равновесия, посильнее раскачать её и заставить показать своё истинное лицо. Страх и даже благоговение перед худом никуда не делось, но Фима осмелела и была готова рисковать.
– Плохая жертва, – Хытр пожала плечами.
– Чем?
– Всем, Фи-моч-ка, всем. Не ты её давала, не ты изъявляла волю и готовность. Не бывает в Ритуале жертв два в одном, это не шампунь.
Фима поджала губы, делая вид, что она обиделась. Развела руками:
– Ну ладно, твоя взяла. Но, как уже говорила, мне больше тебе нечего предложить.
– Есть, конечно.
– Сама чего-то хочешь?
– А то ж, – Хытр улыбнулась, и на секунду острые клыки блеснули в ярком свете. Почти сразу зубы её вновь стали самыми обычными – разве что даже чересчур ровными и белыми.
– Говори.
– В твоей очаровательной человеческой груди, – Хытр вдруг оказалась совсем близко от Фимы и больно ткнула её, – бьются очень сильные и вкусные чувства. Я хочу их.
Фима отшатнулась, не ожидая такого напора, но на ногах устояла. Она с нарочитой невинностью захлопала ресницами, глядя на духа:
– Ты хочешь мои чувства?
– Именно так, девочка, – Хытр сладко-сладко улыбнулась и облизала нижнюю губу.
Выглядела она так, будто не ела по меньшей мере пару суток, и вдруг перед ней оказалась только что приготовленная на гриле курица, сочащаяся соком и маслом.
– Так разве можно?
– Можно.
Фима шумно сглотнула, надула щёки и, сложив губы трубочкой, медленно его выдохнула. Это заняло несколько секунд, и она видела, как лицо Хытр буквально меняется с каждой из них. Казалось, дух нервничает, и это заставляло нервничать саму Фиму. Она не могла представить, что может вызвать такое воодушевление и нетерпение у бессмертной вечной магии. И чуйка подсказывала, что признак это из рук вон плохой.
– Но тогда же я их перестану испытывать?
– Конечно.
Фима закусила губу и с сомнением посмотрела на Хытр. Чуть поморщившись, спросила:
– И какие именно ты хочешь?
Хытр расплылась в победной улыбке. Она грациозно махнула руками в воздухе, будто танцевала изысканный балетный номер, и прощебетала:
– Я очень ревнива, и мне не нравится, что кто-то ещё кроме меня любит моего Са-шень-ку.
Сказав это, она резко повернулась к Фиме, проверяя её реакцию. Возмутится ли? Разозлится? Или, может, расплачется? Но Фима лишь подняла одну бровь и, скрестив руки на груди, постучала указательным пальцем по локтю:
– Ты хочешь забрать мои чувства к Саше? Серьёзно?
– Да.
– Нет.
Хытр рисовала в воздухе узоры и раскрыла рот, готовясь сказать что-то, но вдруг замерла, когда до неё дошёл смысл сказанного. На мгновение она снова вздёрнула верхнюю губу, будто почувствовала неприятный запах, но тут же засияла хрустальным изяществом:
– Почему, девочка моя? Я знаю, что тебе больно. Я чувствую отклик всех моих детей среди ведовского народа, и с уверенностью могу сказать тебе, что это конец. Между ним и тобой. Только вот он будет счастлив со мной, – на этих словах она погладила свои бёдра и живот, на лице отразилось наслаждение. – А ты счастлива не будешь. Я хочу помочь, милая Фи-моч-ка.
– Почему это я буду несчастна?
– Ох, какой сладкий глупый котёночек, – Хытр коротко рассмеялась, будто глядя на маленького ребёнка, который сделал что-то нелепое, но до жути милое. – Разве стала ты счастливей с момента, как он тебя оттолкнул?
– Ну от тоски не умерла, как видишь, – Фима пожала плечами, создавая образ равнодушия.
– И только лишь потому что встретила сына магии, не так ли?
Фима, окончательно осмелев, закатила глаза:
– Да кроме мужиков тоже есть радости в жизни. Не смотри на меня так, ты просто не пробовала кушать гребешок прямо в море, сбрызнув его соевым соусом, вот где радость. Любовь приходит и уходит…
– … а еда остаётся? – Хытр скептически улыбнулась.
– Я у себя остаюсь.
Хытр мрачнела, ей не нравилось, что разговор так затягивается. Она вновь потребовала:
– Отдай мне эти чувства, и Ритуал будет завершён наилучшим для тебя образом, девочка.
– Не хочу.
– Я дам тебе много сил. Столько, что другие будут называть тебя дочерью магии.
Фима отрицательно покачала головой и рефлекторно сделала шаг назад, опасаясь, что Хытр просто напросто нападёт на неё за отказ. Та действительно не вызывала чувства безопасности. Она теряла терпение намного быстрее, чем Фима ожидала.
– Сама заберу, – отрезала Хытр.
– Не заберёшь.
Хытр изумлённо подняла брови и наморщила прехорошенький носик:
– Хочешь проверить?
Не видя смысла и дальше держать козырь в рукаве, Фима сказала:
– А что тут проверять? Я знаю, что ты можешь забрать только то, что я отдам
