уютной полянки, остолбенела. Если бы её сердце было сделано из стекла – сейчас оно превратилось бы в блестящую крошку. Перетереть и без того мелкие осколки не составило бы особого труда.
– Какого беса? – прошептала она, глядя, как двое ласкают друг друга, лёжа прямо на земле.
Мох под ними разросся особенно пышно, образуя мягкое ложе. Пламя костра плясало в ночном воздухе, неизменно отбрасывая свет только в их сторону. Любовники то замедлялись, с нежностью гладили обнажённые тела друг друга и дразняще касались губ, лишь обещая поцелуи, но не даря их. То, напротив, ускорялись и становились похожи на животных, движимых лишь одной простой целью. Кусали друг друга, стискивали до белых следов на коже. Мужчина с силой обхватил девушку за шею, и в воздух вырвался её сладкий стон. Он отстранился, продолжая сжимать пальцы, и Фима увидела её лицо.
– Какого беса?! – воскликнула она, в голосе послышались визгливые нотки.
Фима с открытым ртом глядела на то, как лицо девушки становилось прозрачным и мерцало, отражая всполохи костра. Будто она была соткана из тонких хрустальных пластин. В другой момент кожа её подёргивалась лёгкой дымкой, и кожа принимала обычный человеческий вид. Александр поднял на Фиму насмешливый взгляд. Его ничуть не смутило её присутствие. Он облизнулся и, прикусив губу, начал двигаться ещё быстрее. Девушка под ним протестующе пискнула, и он ослабил хватку на её шее, но внимания к ней не вернул. Через несколько мгновений девушка застонала хрипло и даже грубо, и только после этого Александр на пару секунд закрыл глаза, наслаждаясь оргазмом. Он сделал два глубоких вдоха и выдоха, после чего вновь открыл глаза и встретился с Фимой взглядами. Он глядел на неё насмешливо, ехидно, и выглядел при этом очень довольным собой. Казалось, он был исключительно рад тому, что она его застукала. Именно сегодня, именно вот так.
– Ой, у нас компания? – раздался чудесный голос, который окутывал спокойствием и теплом, подобно аромату яблочного пирога в промозглую погоду. – Давай знакомиться, моя хорошая. Я Хытр. А твоё имя и так знаю.
Дух захихикала и потянулась всем телом, будто целью её было завлечь Фиму в их тёплое лесное гнёздышко. Она выглядела невинной нимфой, очаровательной и очаровывающей. Трудно было представить, что минутой ранее она извивалась и стонала, предаваясь простым и понятным человеческим наслаждениям. Даже обнажённая, она каким-то образом сохраняла вокруг себя ореол хрустальной чистоты, как бы говоря: «Я и есть магия, я и есть волшебство, ты будешь меня любить, что бы я ни делала».
– Иди сюда, милая, – позвала Хытр и поманила её пальчиком.
Фима не двинулась с места. Александр поднялся и, хотя ничем не выдал смущение от наготы, всё же подхватил джинсы, лежавшие неподалёку. Он нарочито медленно их надевал, всем видом показывая, что просто делает одолжение Фиме, видя её растерянность и негодование. Рубашка – та самая, что она для него украсила магической вышивкой – валялась рядом, скомканная и перепачканная.
– И здесь нашла, – бросил он, ухмыльнувшись.
– Да с вашим шоу не надо быть сыщиком, – огрызнулась Фима, чувствуя, что не способна сейчас и шага ступить, хотя очень хочется оказаться как можно дальше от этого места и уже вытряхивать из Милицы Бологовой заклинание для того, чтобы стереть себе память ко всем бесам. И им заодно.
«Стыд-то какой, надо было ноги сразу делать», – ругала она себя мысленно.
– Мы разве не посреди леса, Фима? Бесов ради, только не говори, что снова маячок на меня наколдовала, – Александр фыркнул, но через секунду его лицо озарила догадка. – А-а-ах, твой Ритуал где-то рядом?
Фима не ответила, но ему и без того было понятно, что он прав. Александр скрестил руки на груди и продолжил:
– То есть вместо того, чтобы проходить свой Ритуал и обрести, наконец, нормальные силы, ты пошла выяснять, кто трахается в кустах?
– Не перекладывай с больной головы на здоровую! – рассерженно бросила Фима.
Она прекрасно понимала, что её поступок и правда выглядел глупо. Можно было бы объяснить ход её мыслей в момент, когда она решила пойти и проверить кто развёл костёр, но унижаться она не хотела. Уверенная, что ему не нужны никакие причины и оправдания, и что он сумеет высмеять любые её слова, Фима стиснула челюсти и не думала о том, насколько нелепо она выглядела по десятибалльной шкале. Знала, что Александр непременно назвал бы число значительно выше десяти.
– Это у тебя-то здоровая? – спросил он и подмигнул.
Так непривычно было замечать злую насмешку во взгляде Александра, но Фима видела то, что видела. Как бы больно от этого ни было.
«Должна быть причина, – думала она. – Саша прикидывается, понять бы для чего».
– Ну, я хотя бы не трахаюсь с духами, – бросила она и тоже скрестила руки, повторив жест Александра.
– И в этом, возможно, твоя проблема, – засмеялся он и взглянул на Хытр.
Вся его колючесть тут же исчезла, лицо разгладилось, а взгляд стал нежным. Он подал духу руку, и та ловко вскочила на ноги, будто ничего не весила. Она обвила его руками и поцеловала с такой страстью, будто успела изголодаться по ласке за те несколько минут, что они провели раздельно друг от друга. Александр ответил с пылкостью, точно забыл о том, что они с Хытр тут не одни, и сжал её обнажённые бёдра, намекая, что готов идти дальше поцелуев.
Фима хотела подобрать ветку поувесистей и запустить ею в любовников, но сдержалась. Впрочем, в том была не её заслуга, а Александра с Хытр – они всё же остановились и взглянули на Фиму. Движение это вышло удивительно синхронным.
– Давай всё же пригласим её к нам, Са-шень-ка? – предложила Хытр и нежно погладила Александра по щеке.
– Ну уж нет, – он ответил так резко, что даже Хытр удивлённо подняла брови.
– Почему?
– Хытр, моя душа, – Александр поцеловал её в лоб, – я уже достаточно настрадался. Позволь и мне наконец немного побыть счастливым. С тобой.
В душе Фимы вспыхнула заманчивая мысль, что перед ней вообще был не Александр. Это всё какая-то галлюцинация или внушение. Или, возможно, Хытр коварно завладела его телом и играет им как марионеткой. Но в этом жесте – этом поцелуе – она так ясно увидела Александра, что сомнения отпали. Его поцелуй был нежным, чувственным. Он был совсем не про секс, не про тело. И голос его звучал искренне, честно. Фима смотрела на него и верила, что он хочет счастья. Вероятно, до сего момента она не осознавала в полной мере, что сама она счастья этого дать ему никогда не смогла бы. Хотя бы потому что она человек, сколько бы сил у неё не было. Когда-то он точно так же целовал её, Фиму. Смотрел так же пылко и влюблённо. Но это было очень и очень давно.
– А ты влюбился в духа, – пробормотала она.
Слова были тихими, но Александр их всё равно услышал:
– Извини, что не признался раньше, – сказал он мягко. Теперь он говорил так, как говорил бы Александр, которого знала Фима все эти годы. – Мне нельзя было.
– А теперь?
– А теперь мой Ритуал наконец-то завершён, – он широко улыбнулся и прижал Хытр крепче к себе, положив подбородок ей на макушку. – Я всем всё доказал. И освободился.
На языке у Фимы вертелось сразу несколько вопросов, и каждый из них показался ей неправильным для этой ситуации. Она хотела понять, что случилось в прошлом и что происходит сейчас. Получить, наконец, ясность, а не ещё одну порцию вопросов, от которых и так уже тошнило. Александр заметил её смятение и заговорил сам, не заставляя её спрашивать.
– Душа моя, ты не против, если я с ней поговорю наедине? – спросил он Хытр, подарив ей ещё один нежный поцелуй.
Та захихикала и игриво провела руками по ширинке на его джинсах:
– Иди-иди, а потом возвращайся ко мне с ней или один, но точно без этой бесполезной штучки.
– Ты про штаны или?.. – ухмыльнулся Александр, в ответ на что Хытр легонько ударила его ладошкой по груди.
Прекрасная, как лесная нимфа, она вернулась к ложу из мха и устроилась на нём, потянувшись и приняв соблазнительную позу. Мох тут же вырос ещё на несколько сантиметров, сделав землю ещё мягче. Александр же отступил из тёплого ореола костра и нырнул в ночь, которая укрывала Фиму. Девушка была рада темноте как никогда – выйди она ближе к костру, и все увидели бы, насколько она бледна и как раскраснелись её глаза. Когда мужчина приблизился, Фима отшатнулась, не желая сокращать расстояние больше необходимого. Она знала, что коснись он её – и с таким трудом сдерживаемые слёзы польются. После всего услышанного доставлять такое удовольствие она ему не собиралась.
