переваривая услышанное, потом кивает.
– Ты права, – неожиданно признает он, мимолетно посмотрев на меня. – Прости. Это действительно не мое дело. Но, Эмили, давай кое-что проясним. Что бы ты ни говорила, полковник оторвет мне голову, если с тобой что-нибудь случится. Поэтому ты должна постоянно держаться поблизости ко мне или к Джареду, а только потом уже к Картеру. Поняла?
Вздыхаю и решаю не спорить. Джексон здесь главный, и он взял меня с собой на непростую и очень важную миссию, от успеха которой зависят человеческие жизни. Я не могу подвести его. Но и терпеть его вмешательство в мою личную жизнь тоже не собираюсь. Поэтому говорю:
– Предельно четко. Но и ты запомни, я буду делать все, что ты прикажешь, а ты в свою очередь не будешь встревать в мои отношения с другими участниками группы и утаскивать меня посреди разговора.
Джексон смотрит на меня и широко улыбается, а после сразу переводит внимание на дорогу.
– Заметано.
Остальную часть пути мы с Джексоном проводим в молчании. До меня изредка доносятся какие-то реплики Хавьера и Джареда, но я не прислушиваюсь к их разговору.
Машина тормозит, я выныриваю из своих мыслей и оглядываю местность за окном. Мы добрались до подножия и остановились неподалеку от высоких стен, окружающих зону эвакуации. Замечаю небольшой фургон, на прицепе которого установлена большая металлическая клетка. По спине бежит холодок, когда до меня доходит, для кого она предназначена. Для матки хакатури. Вспоминаю то, что говорила мне Джо, когда мы уносили ноги в сторону портала. Матка обязательно должна быть живой. Жесть.
Джексон оборачивается к брату.
– Оставайся в машине, – распоряжается он, а затем выбирается наружу и направляется в сторону небольшой группы военных, собравшихся у фургона.
Замечаю среди них дядю. Пару секунд размышляю, стоит ли выйти и поговорить с ним или остаться под прикрытием машины в надежде, что он про меня забудет. Глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Наверное, будет нечестным, если я останусь сидеть здесь, трусливо поджав воображаемый хвост. Оборачиваюсь к Джареду.
– Пойду, поговорю с дядей, – сообщаю я.
Он на мгновение переводит взгляд мне за спину, после чего говорит:
– Полковник сам идет сюда.
Оглядываюсь. И правда, дядя Майк отделился от Джексона и военных и направляется в сторону нашей машины. Все же выбираюсь на улицу. Дохожу до капота, когда дядя равняется со мной.
– Привет, – здороваюсь с некой долей опаски.
– Привет, – эхом отзывается он, серьезно глядя в ответ, и сразу же переходит к делу. – Эмили, я нашел для тебя подходящее место…
Решительно перебиваю:
– Нет. Я еду с Джексоном.
Дядя устало вздыхает.
– Безопаснее для тебя будет остаться. Через пару дней я перевезу тебя на остров, где сейчас живет твоя подруга Бриттани.
Сердце пронзает острый укол боли. Я безумно скучаю по Брит, но сейчас не время для нашего воссоединения.
– Нет, дядя Майк, я…
– Я нашел Ноэлин.
Ошарашенно пялюсь на дядю. Открываю и закрываю рот, ощущая себя рыбой, оглушенной ударом о камень. Перед глазами темнеет, и я едва удерживаюсь на ослабевших вдруг ногах.
– Что? – шепчу хрипло, потому что поверить не могу в то, что и правда услышала это.
– Твоя мать жива, – сообщает дядя.
Отступаю на шаг и упираюсь спиной в решетку бампера. Трясу головой, не в силах осознать слова дяди.
– Где… – голос срывается, и я пробую заново. – Где она?
– Была недалеко от Нью-Йорка. Но зоны эвакуации там переполнены, поэтому людей распределяют. Через несколько дней ее перевезут на остров, куда предстоит отправиться и тебе.
Смотрю в пространство прямо перед собой и глубоко дышу, стараясь восстановить душевное равновесие.
– С ней все в порядке? Что она вообще делала в Нью-Йорке?
– Мне практически ничего неизвестно, кроме того, что я уже тебе сообщил. Бери свои вещи. Пару дней поживешь здесь в моей комнате, чтобы тебя никто не видел, а потом я увезу тебя.
До боли стискиваю в кулаке указательный и средний пальцы левой руки, потому что не знаю, куда деть руки. Мама жива. Боже, она жива! Сердце радостно колотится, и я с трудом сохраняю рассудок относительно холодным.
Оборачиваюсь и смотрю в сторону внедорожника, где сидит Картер. Даже с такого расстояния вижу, как он хмурит брови, следя за каждым моим движением.
Уехать? Или нет?
Для меня ответ столь очевиден, что даже страшно.
Я люблю маму и Бриттани. И я рада, что они обе находятся в безопасности. Но Картера я тоже люблю. И та безопасность, которой хочет для меня дядя, мне уже не подходит. Я еще обязательно встречусь с родными, но это произойдет не сейчас.
Выдыхаю, приняв окончательное решение, и смотрю на дядю.
– Нет, – заявляю решительно. – Я не поеду.
Его брови подскакивают вверх, он испытующе смотрит на меня, явно пораженный таким ответом.
– Ты ведешь себя неразумно, – говорит дядя, и я качаю головой.
– Нет. Это самое взвешенное решение, которое я принимала за последнее время. Ты не можешь запереть меня в бункере, пока остальные будут решать проблемы. Это не для меня. От той трясущейся от страха девушки, которую Джексон доставил к тебе на базу несколько месяцев назад, почти ничего не осталось. Я изменилась, дядя Майк. И сейчас я выбираю действовать, а не сидеть в сторонке. Я хочу сама решать свою судьбу и сделать мир более безопасным не только ради себя, но и ради тебя, мамы, Бриттани и всех, кто мне близок здесь и сейчас. Поэтому я еду с Джексоном.
Несколько бесконечно долгих секунд дядя молчит, его губы трогает печальная улыбка, после чего он заключает меня в крепкие объятия.
– Будь по-твоему, – произносит он мне в волосы.
С облегчением выдыхаю и улыбаюсь. Самой не верится, что он согласился, но я очень рада этому факту. А также как никогда уверена в своем решении.
Быстро прощаюсь с дядей и возвращаюсь на свое место. Джексон еще несколько минут общается с военными, после чего снова усаживается за руль и страгивается с места. К нашей колонне из семи внедорожников присоединяется фургон с клеткой.
Постепенно удаляемся от безопасной зоны, и я внутренне напрягаюсь. Пусть сейчас раннее утро и светит солнце, но я прекрасно знаю, что впереди нас не ждет ничего, кроме мрака и опасности.
Глава двадцать первая
К вечеру добираемся до ближайшего большого города или, как назвал его Джексон, контрольной отсечки номер один. В десяти километрах от западной окраины расположился секретный военный объект, вернее, это место когда-то было военным объектом. В данный момент оно используется
