новые музыканты играют твои песни, а тебя уже в этой группе нет… Да, мы с Мавриным совершенно не испытывали эйфории по поводу нашей предстоящей поездки за границу, даже наоборот – все время изнутри что-то грызло и заставляло сомневаться. Фишкин разрешил нам поиграть на «арийской» базе с нашим новым коллективом – мы, Криницын, Чернышев. Майкл предоставил нам демо нескольких песен, записанных певицей и, как выяснилось, его женой Камелией (
Кеми), и мы достаточно быстро их отрепетировали. Конечно, перед отъездом мы с Мавриком дали мощную «отходную» – встретились не со всеми, к сожалению, а только с Валерой и Сашкой и выпили так крепко, что иногда вспоминаем до сих пор. Нет, мы не прощались навсегда – по крайней мере, так это не позиционировалось никем из нас, – но грусть от расставания ощущалась, и немалая. И, несмотря на горячительные напитки, радости не было ни у кого…
Забегая вперед, скажу, что впоследствии я понял одну важную вещь: первое мое ощущение насчет принятия какого-либо решения – самое правильное. Я еще по знаку Зодиака – Весы, а я, как ни странно, это может кому-то показаться, верю во все это. По крайней мере, могу сказать, что я – настоящие Весы, творческая личность, неуравновешенный человек, который вечно не может принять окончательное решение… Это все про меня. Обычно бывает так: я приму какое-то решение, а потом думаю – а может быть, сделать наоборот? И начинаю себя накручивать, что вот так и нужно поступить. Потом проходит какое-то время, и я снова возвращаюсь к первоначальному варианту. То есть для меня проще принимать решение сразу и начинать действовать в соответствии с этим. А вот если есть время на «подумать», я начинаю метаться. И со временем я понял, что для меня чаще всего первые впечатления по какому-либо вопросу и первые пришедшие в голову решения – верные, и им и нужно следовать без дальнейших колебаний. И теперь я стараюсь об этом не забывать.
А тогда я метался и все время думал: «Нет, что-то я делаю неправильно, неправильно! Надо все вернуть назад…», – но при этом каждый день совершал дополнительные шаги к разрыву с группой, с нашей прежней деятельностью. Один бы я на это не решился ни за что, но тогда мне казалось, что Серега был уверен, что мы делаем все верно, что здесь, в «Арии», все, по сути, уже закончилось, а там, на Западе, и начнется настоящая жизнь музыканта. Тем более, тогда это было модно – стремиться уехать жить на Запад… А я сам никогда не мечтал об этом именно так: хочу уехать, и все. Конечно, как нам сказали, мы не уезжаем навсегда, не эмигрируем, никто нас гражданства не лишает. По документам, мы отправлялись в командировку от Союзтеатра, имели возможность потом приезжать домой в свободное время. И это меня устраивало и отчасти примиряло с самим отъездом.
Нам выдали новенькие загранпаспорта, и 5 мая 1990 года мы сели в самолет и прилетели в Мюнхен, то есть впервые оказались в капиталистической стране. ГДР и Болгария, где мы гастролировали до этого, были все же «заграницей соцлагеря», а это немного другая история.
Отмечу, что непосредственно я и Сережа Маврин (да и Сергей Криницын с Алексеем Чернышевым) не подписывали с Майклом никакого контракта. Он заключил его с Союзтеатром, а мы просто поехали в ФРГ как сотрудники этой организации. Нам были обещаны суточные в размере 50 марок в день – очень солидные, как нам тогда казалось, деньги! А впоследствии, за запись пластинок и за концерты, тоже была обещана отдельная плата. Также нам гарантировали проживание и питание. Так что мы взяли по несколько футболок, джинсы и свои инструменты и с таким набором прибыли в Мюнхен.
Встретил нас Майкл со своей женой Камелией Тодоровой. Как выяснилось, она была известной болгарской певицей, в Болгарии Майкл с ней и познакомился, женился и затем увез ее в ФРГ. На момент нашего приезда в Германию у них уже было двое маленьких детей, лет четырех-пяти. Нас немножко насторожило, что сама певица из Болгарии, так как это было не совсем то, что мы предполагали и о чем нам говорили.
Нас четверых поселили в баварской деревушке Амеранг округа Розенхайм, а недалеко от дома, в котором мы стали жить, находилась студия, где предстояло записываться, – как я понял, Майкл заранее договорился с владельцем и режиссером этой студии и недалеко от этого места снял нам жилье. Это было очень живописное место в предгорьях Альп, все там буквально утопало в зелени. Сам дом, на втором этаже которого нас разместили, принадлежал леснику и его семье. В нашей части дома разместили аппаратуру, поставили барабаны и инструментальные колонки. В общем, начало было впечатляющее…
Однако мы почти сразу начали понимать, что что-то идет не так. Из-за каких-то существующих на тот момент проблем семейного характера Камелия злоупотребляла алкоголем. И она не смогла сразу с нами начать репетировать, Майкл нам говорил: «Вы отдыхайте пока…». Ну, мы поотдыхали с неделю, а дальше-то что?
Правда, дней через пять после приезда Майкл отвез нас в штаб-квартиру EMI Music Publishing в Гамбурге, авторского сообщества, которое занималось правами композиторов. Через всю страну из своей деревушки мы ехали 10 часов в Гамбург. Причем, одеты мы были по-парадному: в косухах, в джинсах-стрейч и в «казаках». После первых же часов поездки захотелось раздеться до трусов и вытянуть ноги, но, конечно, мы не додумались взять с собой никакой сменной одежды. А ехали мы на микроавтобусе и к моменту приезда в Гамбург были практически еле живые… Представители компании встретили нас радушно, выразили готовность сотрудничать и заниматься нашими авторскими правами. И мне вдруг пришло в голову сказать о наших «арийских» песнях, оформить права на них, но, как только я заикнулся на этот счет, Майкл сурово посмотрел на меня, и в его взгляде однозначно читалось: «Рот закрой!». А так, глядишь, не РАО работало бы с авторскими правами «Арии», а EMI!.. В тот же день мы вернулись в свою «резиденцию», было это ранним утром, часов в пять. Дорога домой была еще тяжелее, чем дорога в Гамбург – мы просто умирали от усталости и боли во всем теле. Но! В холодильнике у нас стояла литровая бутылка водки «Горбачев». Естественно, она была тут же безжалостно уничтожена еще до того момента, как мы успели скинуть с себя металлический прикид…
Вскоре у нас состоялась-таки пробная репетиция с Кеми. Но тогда ее вокальная кондиция
