командира переплетения защитных чар. Но даже их объединённых сил не хватало против моего мастерства и оружия из Сумеречной стали. Я прорубался через их защиту, словно через паутину.
Наконец, между мной и командиром не осталось никого. Его люди лежали мёртвыми или корчились от ран.
— Ну, давай, ублюдок, — процедил незнакомец, вытаскивая из ножен длинный узкий меч с гравировкой на лезвии. — Посмотрим, что ты можешь один на один.
Он атаковал с мастерством опытного фехтовальщика. Его выпады были точными и быстрыми, в них чувствовалась многолетняя практика. Однако моё тело помнило битвы, произошедшие задолго до рождения этого человека. Я парировал каждый его удар, изучая стиль, находя слабости.
— Неплохо для солдата удачи, — заметил я, отражая особенно сложную комбинацию.
— Я не просто наёмник, — прорычал он, атакуя с новой силой. — Я шляхтич, полковник гусарской конницы!
— Был, — просто ответил я, вытянувшись в молниеносном выпаде.
Моя глефа пробила его кирасу и пронзила грудь, а затем лезвие взметнулось вверх, безжалостно вскрывая чужой корпус вертикальным взмахом. Полковник посмотрел на меня с выражением удивления, затем его глаза остекленели и потеряли любую возможность демонстрировать эмоции.
Я огляделся вокруг. Битва подходила к концу. Лишь отдельные очаги сопротивления ещё оставались, но исход был предрешён. Мой металлический элементаль как раз разрывал на части последнюю группу наёмников, пытавшихся отступить к машинам.
Внезапно я услышал женский крик, полный ярости. Обернувшись, я увидел, как ко мне бежит женщина в дорогом, но испачканном и порванном платье. В руке она сжимала небольшой магический жезл, охваченный льдом, а глаза блестели безумием.
— Ты! — кричала она, и я узнал графиню Белозёрову. — Ты отнял у меня всё! Мою дочь! Мою честь! Моё состояние!
Она обрушила на меня гроздь ледяных снарядов, но в той точке меня уже не оказалось. Что-то в её бездумной ярости заставило меня задуматься. Это было уже не благородное стремление отомстить, а чистое безумие. Что-то случилось с этой женщиной, что-то странное.
Прежде чем она успела добежать до меня, воздух вокруг Лидии резко похолодел. Тонкий слой льда мгновенно покрыл землю у её ног, затем стремительно нарастая, формируя ледяную тюрьму. За считанные секунды графиня оказалась вморожена в лёд по грудь. Она дико закричала, пытаясь вырваться, но лишь царапала лёд ногтями, не причиняя ему ощутимого вреда.
— Мама, что с тобой⁈ — Полина выступила вперёд, её руки всё ещё светились от использованной магии. — Ты ведёшь себя как душевнобольная!
Графиня посмотрела на дочь с удивительной смесью ненависти и любви в глазах.
— Ты не понимаешь, — прошипела она. — Он запятнал нашу честь! Наше имя!
В этот момент я услышал рёв мощных двигателей. К полю боя приближались три чёрных внедорожника, сверкающих хромированными деталями.
Поначалу я принял их за подкрепление наёмников, но быстро заметил герб Сергиева Посада на номерах.
— Кажется, прибыла кавалерия… — пробормотал я, вытирая кровь с лезвия глефы. — Как всегда вовремя.
Полина замерла рядом с вмороженной в лёд матерью, в её глазах стояли слёзы. Какими бы ни были наши отношения с этой девушкой, сейчас я чувствовал лишь сострадание к ней. Графиня явно потеряла рассудок, и ни один ребёнок не должен видеть такого падения родителя.
Внедорожники остановились в нескольких десятках метров от нас. Из первой машины вышел человек в безупречном чёрном костюме. Я узнал Трофимова, специалиста по особым поручениям при канцелярии князя Оболенского. За ним последовали четверо вооружённых телохранителей.
Владимир окинул взглядом поле боя — тела наёмников, разрушенную технику, следы магического боя на земле и вмороженную в лёд графиню. На его лице не отразилось ни малейшего удивления, словно подобные сцены были для него обыденностью.
— Боярин Платонов, — он склонил голову в приветствии. — Князь приглашает вас на аудиенцию.
С этими словами он повернулся к одной из машин.
Прибытие официальной делегации означало одно: ситуация вышла далеко за рамки личного конфликта.
Глава 17
Приняв полученное приглашение, я направился к автомобилю, когда из него показался высокий седеющий мужчина с аристократической осанкой. Тонкие черты лица и мягкий взгляд совсем не соответствовали суровости ситуации. Впалые щеки подчёркивали высокие скулы, придавая лицу утомлённый, но благородный вид. Мелкие морщинки вокруг серых внимательных глаз говорили о привычке хмуриться.
Несмотря на строгий тёмно-синий костюм с едва заметной вышивкой на лацканах, в его сдержанных движениях проглядывала некоторая нерешительность — он постоянно касался перстня на безымянном пальце, словно искал в нем опору.
По описанию, я узнал графа Белозёрова. Его тревожный взгляд метался между замороженной женой и перепачканной дочерью.
— Папа! — Полина, до этого стоявшая рядом со мной, бросилась к нему, на секунду забыв о матери.
Белозёров неловко, но крепко обнял дочь, гладя её по волосам. В его глазах читалась смесь облегчения и боли.
— Я так боялся за тебя, — прошептал он, затем поднял взгляд на разгромленный отряд наёмников и разрушения в Угрюме. — Господи, что она натворила…
— Пойдёмте, — пригласил я графа с дочерью, — полагаю, вам стоит присутствовать при этом разговоре. В конце концов, он касается члена вашей семьи.
Вскоре мы сели в автомобиль, где нас уже ждал мужчина в качественном, но неброском сером костюме. Я сразу узнал князя Оболенского, хотя он явно стремился привлекать как можно меньше внимания.
Но и без формальных атрибутов власти в нём чувствовалась сила и уверенность человека, привыкшего повелевать.
— Боярин, — кивнул он мне, удобнее располагаясь на заднем сиденье. — Мне докладывали о ваших успехах, но, признаться, я не ожидал увидеть… такого, — его глаза охватили масштабные следы сражения за автомобильным окном, покрытым снаружи зеркальной тонировкой.
Я обозначил символический полупоклон в приветствии:
— День добрый, ваше Сиятельство. Необычно видеть вас так далеко от Сергиева Посада.
— Инкогнито, — тихо поправил он. — Формально я здесь неофициально. Это не мои владения.
Понятно. Дипломатия — древняя игра, в которой формальности имеют решающее значение. Я собирался уже уточнить, как именно он здесь оказался, но Германн Белозёров заговорил, всё ещё держа дочь за руку:
— Я сам вызвал князя, — признался он с нотками стыда в голосе. — Когда Полина сказала мне, что Лида наняла иностранную ратную компанию, я понял, что ситуация вышла из-под контроля. Ведь фактически это означает боевые действия между княжествами… Я уже не мог справиться с происходящим.
Логично, нападение польских наёмников, пусть даже нанятых частным лицом, но
