в настоящее время эта история не считается достоверной[799].
Приведенная выше статистика грамотности показывает, что даже такие школы посещали не все белые южане. Возможности образования для афроамериканцев и вовсе были минимальны, хотя и не исключены вовсе. По завещанию Джорджа Вашингтона принадлежавшие ему рабы получали свободу. В документе особо оговаривалось, что те из них, кто по малолетству не могли заработать себе на жизнь и потому временно оставались в рабстве, должны были быть обучены грамоте[800]. В Уильямсберге в 1760–1774 гг. работала благотворительная школа для темнокожих детей. Единственная учительница, Энн Вейджер, должна была обучать детей письму и чтению, объяснять катехизис, прививать хорошие манеры. Ученикам следовало заучивать наизусть те отрывки из Писания, «где христианам заповедано быть верными и послушными своим господам»[801]. Исследователи фиксируют растущую грамотность рабов в XVIII в. К 1760-м гг. в Виргинии сотни рабов могли прочитать простой катехизис, Библию или псалтырь[802].
В период революции положения о дешевых местных школах, содержащихся за счет штата, были включены в конституции Пенсильвании, Северной Каролины, Джорджии и всех новоанглийских штатов. Конституции Массачусетса, Вермонта, Северной Каролины обещали государственную поддержку университетов. Пенсильванский просветитель и врач Бенджамин Раш предлагал ввести небольшой налог на состоятельных граждан – не больше стоимости «бутылки вина или модного украшения». Собранные средства должны были пойти на создание и содержание школы в каждом городе с населением более ста семей[803]. Система школ, финансируемых за счет налогов, в конце концов и была создана, но уже в следующем столетии[804].
Благодаря усилиям лексикографа Ноя Уэбстера американские школы получили новый комплекс методических материалов. В 1783 г. Уэбстер начал грандиозный проект создания «Грамматического института» – методического комплекса по обучению родному языку. Комплекс включал сборник упражнений по правописанию (знаменитый «Синий словник» (Blue-backed speller), по которому впоследствии учились поколения американских школьников), грамматику и хрестоматию. «Словник» был организован особым образом: Уэбстер считал, что ученики усваивают материал лучше, если сложная проб лема разбита на простые элементы, и ребенок полностью изучит каждую из них, прежде чем перейти к следующей. Соответствующим образом он построил свой сборник упражнений. Он начинался с алфавита, затем переходил к систематическому изучению гласных и согласных звуков, затем – простых слов, затем – более сложных, чтобы в итоге перейти к предложениям. «Словник» стал самой популярной американской книгой своего времени. К 1801 г. было продано 1,5 млн экз. В 1840-х гг. был сконструирован специальный печатный станок с паровым двигателем, чтобы печатать уэбстеровский «Словник» по 525 экз. в час[805].
Фронтиспис учебника элементарной орфографии Ноя Уэбстера. 1829 г.
Учебник проиллюстрирован классической аллегорией: богиня мудрости Минерва ведет ученика к знаниям и славе.
Хрестоматия служила укреплению американского патриотизма. Уэбстер подчеркивал: «Выбирая тексты, я не забывал о политических интересах Америки. Некоторые красноречивые обращения Конгресса, написанные в начале прошлой революции, содержат столь благородные, справедливые и независимые мысли о свободе и патриотизме, что я не мог не пожелать вложить их в грудь нового поколения»[806]. Помимо чисто политических текстов, в хрестоматию были включены отрывки из американской литературы. Присутствовала и освященная временем классика: Плутарх, Шекспир, Свифт, Аддисон. В 1790 г. в комплекс было добавлено разъяснение принципов Конституции и структуры правительства. Уэбстер создавал нечто вроде светского катехизиса для новой нации[807].
Вторую ступень образования представляли латинские и грамматические школы, основной функцией которых была подготовка к поступлению в колледж. К 1780-м гг. к латинским школам добавились частные академии. В 1778 г. была создана первая из них, Академия Филлипса в Эндовере (Массачусетс). В них обучались мальчики с семи-восьми лет.
В Англии «грамматические школы» обучали только латыни; но в колониях в программу был добавлен английский язык. Правда, если латынь преподавал учитель, то обучение родному языку оставляли школьному привратнику. Об открытии таких школ часто сообщали газеты. Так, преподобный Джон Кэмерон в 1784 г. открыл академию близ Питерсберга (Виргиния). Предполагалось обучать юных джентльменов английскому, географии, а также «самым полезным отраслям математики». В будущем преподобный Кэмерон намеревался подыскать еще и учителя французского. Учеба вместе с проживанием обходилась в 30 фунтов в год, причем студент должен был сам позаботиться о стирке, свечах и дровах для отопления[808]. Как видно из предложенной программы, практических знаний академии не давали. Юные американцы – от будущих ремесленников до юристов и медиков – получали профессиональные навыки в мастерской или конторе состоявшихся специалистов.
Колледжи и студенческая жизнь
Семь из восьми университетов Лиги плюща – исторически колледжи, основанные в колониальный период. Колледжи выполняли функции европейских университетов, предоставляя высшее образование, главным образом, богословское. Старейший из колониальных колледжей – Гарвард, расположившийся в городке Кембридж близ Бостона и открывшийся в 1636 г. В 1693 г. был учрежден первый вуз американского Юга – колледж Вильгельма и Марии в виргинском Уильямсберге. В XVIII столетии к ним добавились Йель и Принстон, Королевский колледж (во время революции переименованный в Колумбийский) и др. После провозглашения независимости штаты начали один за другим обзаводиться новыми университетами. Первой была Джорджия в 1785 г. Через два года появился Университет штата Нью-Йорк, еще через два года – Университет Северной Каролины. Любимым детищем Томаса Джефферсона стал Университет Виргинии, основанный в 1819 г. в Шарлотсвилле. В 1792 г. открылся первый католический вуз в США – Джорджтаунский колледж (ныне Джорджтаунский университет в г. Вашингтон). По слухам, к колледжу примкнули иезуиты, которых выгнала из России Екатерина II.
Колледжи были относительно самостоятельны; контроль над ними осуществляли советы попечителей, а не власти. Университет Виргинии вообще ввел у себя полное самоуправление, оставив решение административных вопросов на долю ректора и профессорско-преподавательского состава.
Образование, которое можно было получить в колониальной Америке, носило гуманитарный характер. Например, колледж Вильгельма и Марии включал четыре школы: индейскую (она же Браффертон), грамматическую, философскую и богословскую. Учебный план Гарварда (основанный на средневековых тривиуме и квадривиуме) начинался с латыни, греческого, логики, иврита и риторики и завершался углубленным преподаванием физики, философии и математики с возможностью изучения богословия в магистратуре. В XVIII в. такая программа казалась узкой и оторванной от жизни. Коннектикутский литератор Дж. Трамбулл клеймил ее в своей поэме «Развитие тупости» (1772–1773):
Он, древний бормоча язык,
Свой собственный терять привык,
Обхаживая в царстве скуки,
Как де́вицу, скелет науки[809].
Бенджамин Раш предлагал вовсе исключить латынь и греческий из образования и восклицал, подражая Катону: «“Delenda, delenda est lingua Romana”[810] – таков должен
