Герцог Вуд большие надежды возлагал на авантюристов. Они опытны, хитры и убили на своём веку не одного опасного монстра. Чтобы привлечь в страну авантюристов из соседних стран, Герцог предлагал по десять серебра за каждого убитого гоблина. Награды за убийство всадников на волках и шаманов доходили до золотого!
Усиленно распространяемые новости о крайне выгодных заданиях для авантюристов дали свои плоды. В страну хлынули первые команды авантюристов из Южной Шилдарии, Свордарии и Союза Номадов, появилось много новых местных команд, решивших заработать на уничтожении гоблинов, но большинство из них ушли на север и пока что не вернулись с полными мешками голов зеленокожих, которые нужно предоставить в качестве трофея.
Одних ушей или больших пальцев Герцогу Вуду было недостаточно. Он хотел кровавой мести за свою гвардию и скорейшего возвращения захваченных северных провинций. Лорды, буквально, проели ему плешь постоянными жалобами и просьбами, но кроме авантюристов Вуду было не на кого надеяться. Признаться соседям в своей полной беспомощности перед зеленокожими он не мог, поэтому старался как можно дольше держать в секрете новость о гибели своей личной гвардии.
По той же причине он не торопился снимать с западных, пограничных фортов свою доблестную армию, а наоборот готовился в ближайшее время существенно усилить её, как минимум на треть, вместо того, чтобы отправлять в топи. Пока совершенно бесплатные, не получающие никакой награды, заграничные авантюристы десятками гибли на севере во имя щедрой награды, он выигрывал время, чтобы укрепить границы.
За этот день в замке Герцога Вуда опять собралось много заграничных гостей. Несколько свободных магов и две команды уже известных авантюристов, но самой интересной была прибывшая последней представительница Звездного Храма. Уже завтра Герцог собирался отправить на север эту новую партию искателей приключений, но для этого нужно было ещё больше распалить жадность гостей халявным ужином в обществе хозяина замка. Вуд направлялся на приветственную церемонию с надеждой узнать, чем располагает гостья из Звездного Храма и не сможет ли она сообщить о бедственном положении его страны Оракулу Хрустальной башни.
Звездный Храм держал все человеческие страны в ежовых рукавицах, требуя жестко соблюдать установленные им правила. Может, теперь и могучие архимаги Храма ответят своим послушным овцам красивым жестом и устранят ненавистных оккупантов. Герцог возлагал на неожиданную длинноухую гостью очень много надежд, поэтому очень удивился, не застав её среди прочих гостей в гостиной замка.
Она посетила гильдию авантюристов, получила жетон члена гильдии, внесла взнос и совершенно точно прибыла на территорию замка. Это дважды подтвердил его личный помощник, специально бегавший в казармы гвардии, чтобы убедиться, что личные вещи эльфийки на месте. Но куда делась гостья, покинув казармы после приглашения на ужин и проследовав по внутреннему двору к цитадели, никто из слуг и стражей сказать не мог. Обеспокоенный этим странным открытием, Герцог на время оставил других гостей и поднял замковую стражу на уши, требуя срочно разыскать эльфийку. Искали тщательно и везде, поэтому довольно быстро нашли… в темнице.
Герцог распорядился немедленно выпустить узницу, принести извинения и максимально уважительно сопроводить в его личный кабинет, где он и сам собирался извинятся за произол слуг, а заодно из первых рук узнать, кто посмел пленить эльфийку и на каких основаниях. Ситуация принимала довольно странный оборот. Особенно тогда, когда Герцог Вуд зря прождал в своём кабинете следующие двадцать минут.
Когда в окружении личной стражи он снова спустился вниз и вышел из цитадели во внутренний двор замка, чтобы проследовать к темнице, то увидел во дворе около пятидесяти свежих трупов. Даже в тусклом свете факелов можно было легко узнать среди них множество замковых стражников, пяток тюремщиков и ещё недавно ужинавших в его гостиной магов и авантюристов. Но самая неожиданная встреча состоялась чуть позже. Со стороны казарм показалась та самая плененная эльфийка, в сопровождении неведомо каким образом оказавшегося за стенами замка гоблина!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Все кинувшиеся ей на помощь стражники были в считанные секунды перебиты чудовищно сильным карликом. Сам Герцог Вуд, прикрываемый всего двумя телохранителями, был вынужден в спешном порядке отступать к цитадели, но монстр не позволил ему уйти. Он, играючи уничтожил последнюю охрану и уже был готов разобраться и с самим правителем, но в последнюю секунду вмешалась эльфийка, которая неизвестно каким образом смогла быстро вразумить убийцу и призвала его провести переговоры.
То ли Герцога спасла пурпурная лента и висящая на груди медаль правителя, то ли гоблин действительно понимал эльфийский, но вместо удара в бок зазубренным кинжалом, Герцог Вуд получил возможность безопасно вернуться в гостиную цитадели, где узнал, что на прибывшую по приглашению девушку, после размещения в казарме неожиданно напали стражники его же замка. Они подкрались со спины и накинули ей на голову одеяло, после чего нагло облапали и потащили в темницу, откуда её и выручил верный спутник-гоблин. Он оказался совсем не гостем с северных болот, а посланником Небесных богов, призванным в этот мир героем, эрудитом, знатоком нескольких местных и древних языков, непревзойденным воином, разведчиком и магом.
Его достоинства можно было перечислять часами, но этот замечательный герой оказался слишком быстрым на расправу. Не вникая, кто и почему напал на его драгоценную спутницу, он почти опустошил замок. Чудом выжил десяток стражей из сорока крепких и умелых воинов. И это без учета убитых магов и случайно попавших под раздачу гостей.
На беду, не зная с кем имеют дело, они сами напали на гоблина, услышав крики и звуки боя во дворе. Со стороны всё казалось очевидным. Врагом мог являться лишь зеленокожий карлик, но если бы авантюристы просто продолжили спокойно ужинать, а не вступили в бой, то без сомнения, остались бы живы. Глупое недоразумение обернулось настоящей бойней, и когда рассказ завершила эльфийка, свои подозрения насчет причин нападения на неё озвучил гоблин.
Герцог убедился, что карлик и вправду умеет говорить на людском, но его отвратительный голос был настолько неприятен слуху, что долго слушать его было крайне мучительно. По мнению зеленокожего героя-убийцы, устроившего чудовищную резню, кинуть эльфийку в тюрьму пожелал один из советников Герцога, барон Каркал, замешанный в преступных связях с магами-отступниками. Он боялся разоблачения и огранизовал это дерзкое нападение, чтобы незаметно избавиться от посланника Звездного Храма.
Герцог пообещал немедленно схватить и с пристрастием допросить обвинённого в нападении советника, а о результатах допроса сообщить уже к завтраку, а на эту ночь, в свете всех произошедших событий, мужчина желал принять двух пугающих незнакомцев, как самых дорогих и уважаемых гостей.
Лучшие спальни замка были в распоряжении гостей, но Вилайлай сказала, что одной спальни на двоих нам будет вполне достаточно. Старательно подбиравший слова во время всей беседы Герцог Вуд нисколько не возражал, а вот мне было как-то неловко. Я прекрасно понимал, что эльфийка никогда не видела, и сейчас не видит во мне мужчину, но я-то к ней отношусь совсем не так.
Неужели она этого до сих пор не понимает? Эх, как бы мне не сорвало крышу от близости и чарующего запаха её привлекательного тела и через девять месяцев не стало известно, что даром исцеления бесплодия обладает не только Алый Пенетратор, но и мой гоблинский аватар. Очень интересно, на кого больше будут похожи детишки, если я не удержусь, на меня или на провоцирующую меня Длинноушку?
Часть 16 Невозможный союз
В итоге я пришёл к выводу, что Вилайлай решила занять только одну из двух предложенных Герцогом Вудом спален из соображений безопасности. Находясь рядом, мы могли организовать посменное ночное дежурство. Пока один из нас на страже, второй сможет спокойно поспать несколько часов. Всё же, мы находились в замке правителя, который, по признаниям магистра Винзора, принимал активное участие в тайных, преступных схемах. Скорее всего, он уже не рискнет напасть открыто, после устроенной мной резни, а демонстрация доброжелательного отношения была ничем иным, как маской, вынужденно надетой из чувства самосохранения.
