ли то, что я горжусь тем, как сильно заставил её кончить?
Я продолжаю целовать её. Продолжаю двигаться внутри неё так ровно, как только могу. Но теперь дрожу уже я.
— Твоя очередь, — выдыхает она мне в губы. — Давай, Кэш. Пожалуйста.
За пределами спальни она ни разу не была вежливой. Но когда я сверху, когда она жаждет большего, её отчаяние прорывается сквозь манеры — она умоляет меня о том, чего хочет.
Но сейчас отчаянный здесь я.
Двигаюсь резче, глубже, яростнее, заставляя её грудь подпрыгивать при каждом толчке.
— Если не хочешь, чтобы я кончил в тебя, скажи сейчас, — с трудом выдавливаю я, — или молчи навсегда.
В ответ она прикусывает уголок моих губ.
Обжигающее, раскалённое давление скапливается внизу, взлетает вверх по стволу, и я кончаю глубокими, горячими толчками.
Разрядка настолько мощная, что кажется нереальной. Я удивлён, что не прикусил себе язык, стиснув зубы, пока держусь за Молли.
Бёдра дёргаются в судорожных спазмах. Сердце подкатывает к горлу, пульсируя там, словно готовясь вырваться наружу.
Молли выдыхает мне в рот. Я чувствую, как её губы растягиваются в улыбке.
— Ты такой приятный… — Она медленно поднимает ноги, нежно обхватывая ими мои бёдра. — Кэш, это так чертовски хорошо.
Грудь сжимается от её нежности.
Я чувствую себя в безопасности, хотя всё, что заставляет меня ощущать Молли, — далеко не безопасно.
Жизнь столько раз била меня, что я уже сбился со счёта.
И всё же вот я — открываюсь полностью, готовый к разрушению, словно мне нечего терять.
Спина ноет от напряжения, оттого что держу себя на весу.
Я опускаюсь чуть ниже, позволяя себе положить больше веса на Молли. Мне нужно её тепло. Аромат её кожи и чистый вкус её губ.
Мы молчим несколько мгновений, оба тяжело дышим.
— Кэш? — наконец спрашивает она.
— Да?
— Развяжешь мне руки? Они онемели.
У меня снова сжимается грудь.
— Прости.
— Не извиняйся. Мне понравилось.
Я послушно распутываю ремень с её запястий. Ругаюсь, когда вижу красные следы на её коже. Осторожно массирую покрасневшие места.
— Больно?
— Немного. Но ты делаешь лучше.
— Надо было сказать.
— Я не хотела, потому что мне нравилось.
Она обхватывает меня руками за шею и притягивает в поцелуе.
— Это было идеально.
Ты идеальна. Я влюбляюсь в тебя. И хочу знать, что мне сделать, чтобы ты осталась.
Я слишком близок к тому, чтобы сказать это вслух. Но не здесь. Не сейчас, пока я всё ещё внутри неё. Так что я немного выхожу. Следом за мной вытекает тёплая, липкая волна, покрывая нас обоих. Не помню, когда в последний раз не использовал презерватив. Забыл, насколько это грязно. Насколько горячо.
— Я уберу это. Лежи пока.
Когда я отстраняюсь, привставая на колени, взгляд падает на её бёдра, блестящие от моего семени.
Оно медленно вытекает из её раздвинутых губ, перламутровой струйкой стекая вниз. Она вся во мне, её грудь поднимается и опускается, пока она смотрит на меня, а я — на неё.
Что-то дикое вспыхивает внутри. Желание обладать этой женщиной. Заполучить её в какой-то первобытно-извращённой, пещерной манере.
Так что вместо того, чтобы сделать то, что должен — пойти в ванную за тёплым полотенцем. Я опускаю руку и собираю пальцами своё семя. Затем смотрю Молли в глаза и задвигаю его обратно внутрь неё. Её веки тяжелеют, когда я двигаю пальцами, растягивая её чуть больше, чем нужно для комфорта. Она хватывает воздух, её брови выгибаются вверх.
— Скажи мне остановиться, — рычу я.
Но она лишь качает головой и толкается бёдрами мне навстречу. Её рука находит моё запястье, и я позволяю ей самой задавать ритм.
Внутрь и наружу.
Внутрь и наружу.
Она прикусывает губу, её тёплая плоть дрожит вокруг моих пальцев.
— Ты снова кончишь?
— Я… Я никогда не кончаю дважды подряд. Но сейчас… Я близко.
Что, чёрт возьми, мы делаем? Какую больную игру затеяли? Мне плевать. Я хочу, чтобы так было каждую ночь. Хочу её в своей постели. Хочу, чтобы моё семя было в её рту, между её ног, на её коже.
Через минуту она вздрагивает. Я провожу рукой вверх по её боку.
— О, малышка, замёрзла?
— Немного.
— Хочешь в душ?
Её глаза загораются.
— Только если ты будешь там со мной.
Позже, когда мы уже помылись и снова оказались в постели, начинается дождь.
Сначала он едва слышен — лёгкая изморось. Потом усиливается, барабаня по жестяной крыше, создавая ровный, раскатистый ритм, почему-то успокаивающий.
— Будто колыбельная, — сонно бормочет Молли.
Она лежит голая, прижавшись ко мне. Мы на боку. Моя рука крепко обхватывает её талию. Её упругая попка прижата к моему паху. Я зарываюсь носом в её шею, вдыхая аромат кожи. Спокойно мог бы ещё раз — легко. Но знаю, что Молли нужно отдохнуть.
— Спи, милая. — Я целую её затылок.
Она сжимает моё предплечье, которое лежит у неё на талии.
— Спокойной ночи, Кэш.
— Спокойной ночи, ковбойша.
Я слышу её улыбку, когда она отвечает:
— Этот прозвище мне нравится больше.
— Может, завтра поспим подольше, а? — вдруг говорю я. — Знаю, обещал отвезти тебя домой рано, но если честно… Мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась.
Молли замирает.
— Кэш Риверс хочет поспать подольше?
— Совсем чуть-чуть, — усмехаюсь я. — Будильник не буду ставить.
Пауза.
— Хотя предупреждаю: всё равно, скорее всего, проснусь рано.
Глава 24
Молли
ЗАВТРАК В ПОСТЕЛЬ
Я просыпаюсь, чувствуя ломоту в теле и пахнущая, как Кэш.
Запах его геля для душа поднимается от моей кожи. Уткнувшись лицом в подушку, я чувствую аромат его стирального порошка.
Для парня с грязными мыслями и очень пыльной работой Кэш удивительно чистоплотен. Будто ему мало быть восхитительным со своими шляпами, заботливостью и этим большим, атлетичным, до неприличия красивым телом, он ещё и живёт, как нормальный человек. У него есть настоящие увлечения, а его дом ощущается как настоящий дом. Я несколько раз бывала у Пальмера, и, хотя он живёт в хорошем доме в хорошем районе Далласа, его квартира холодна и бездушна — дорогая, но скучная мебель, которой никто не пользуется, пустые полки в гостиной.
У Кэша совсем другое. Здесь уютно. Комфортно. Чувствуется, что в этом доме живут.
Я влюблена.
Окно напротив кровати открыто. За окном раннее утро, свет ещё едва сереет. Дождь прекратился, и в комнату врывается прохладный, свежий ветерок. У меня замирает сердце при мысли, что осень наконец-то пришла.
Как-то так вышло, что мы с Кэшем всё ещё лежим, обнявшись.
Как-то так вышло, что я всё
