Синий его отпустил.
– Все в порядке, господин Алый?
– Да, – ответил я. – Спасибо вам.
Господин Синий сказал, что мне не следует болтаться вокруг отеля, чтобы остальные не подумали, что я шабашу. Я спросил, чем мне отблагодарить его за доброту, а он просто ответил – «Братство своих не бросает» и «не жди, чтобы поделиться добром», затем снова улыбнулся, пожал мне руку и пошел прочь. Я посмотрел на Томмо, который зажимал ухо платком.
– Ты ведь сам мог это устроить, – сказал я. – Почему не сделал?
– Я об этом не думал. Я не в лиге господина Синего и сейчас чувствую себя полным идиотом. Вообще, тебе бы следовало пожалеть меня и выразить сочувствие.
– Не дождешься. Как только получишь деньги, поставь их все на победу Джейн, понял?
– Правда?
– Да.
Я пришел на почту прямо перед закрытием и отправил папе короткую телеграмму:
ДОРОГОЙ ОТЕЦ. ЗЕЛЕНЫЙ ДРАКОН ТОЛЬКО ЧТО ЗАСНУЛ. СПАСИБО ЗА СОВЕТ. ДВУХГОЛОВОЙ ОВЦЫ ЕЩЕ НЕ ВИДЕЛ МОЖЕТ ЗАВТРА. ЛУЧШИЕ ПОЖЕЛАНИЯ ЭДВАРД
После этого я пошел и сел в «Подкове», модном муть-водном баре за углом отеля, заказал себе двойной мутный со свежей травой и разговорился с каким-то посетителем, которому было любопытно, зачем я здесь. Он задавал много вопросов. Я понял, что это Желтый, отлавливавший тех, кто пренебрегал Правилами. Я проболтал с ним как можно дольше, чтобы у него не оставалось времени накрыть настоящего правонарушителя. Он спросил меня, не знаю ли я, где добыть лаймового, и я почтительно послал его на программу переобучения по вопросам здравоохранения. Тут он раскрылся, дал мне пять баллов за образцовость и пошел себе.
Я оставался в «Подкове» до последнего звонка, затем поспешно вернулся в отель и тайком поднялся по задней лестнице. Я спал на удивление хорошо.
Предупреждение
Большие города, просто города, городки и села функционировали по слегка различающимся Правилам. Идеальный размер поселения составлял 2500 человек, ибо Манселл сказал в своих писаниях: «Каждый да знает другого, и благодаря осведомленности будет легче вести себя вежливо». Крупные города, как говорил Манселл, – это «необходимое зло, где нужда в коммерции перевешивает товарищеские отношения».
Тед Серый: «Двадцать лет среди хроматийцев»
Я встал поздно, вымылся и неторопливо позавтракал, прежде чем пойти в город. Здесь утром было спокойнее и теплее, чем я привык. Как сказала Люси, это результат того, что плиты мостовой и здания сохраняют тепло. Дул легкий освежающий ветерок. Но я не хотел бы жить в этом городе – Внешние Пределы нравились мне больше. Там было по-простецки, да, но много деревьев и рек, и не такие жесткие Правила.
Я подошел к почте и заметил нескольких Желтых со своей фирменной походочкой «по делу, но не по делу», от чего могло показаться, что они куда-то спешат, но на самом деле они патрулировали. Никто из них не смотрел мне в глаза, но это не обязательно значило, что за мной не следят. Ходили слухи, что одни Желтые нарочно светились на улицах Граната, чтобы отвлекать внимание от других, которые по-настоящему следили за всеми нами. Я встал в очередь у почты, пока та не открылась, затем забрал короткое сообщение от папы, которое просто потрясло меня:
ДОРОГОЙ ЭДДИ. КОНТРОЛЕР-ЗАМЕСТИТЕЛЬ МЕРТВ. БОЮСЬ ХУДШЕГО. ПРЕДПРИНЯЛ ВСЕ НЕОБХОДИМЫЕ МЕРЫ. ГОРЖУСЬ ТОБОЙ. СОБЩЕНИЕ МЖЕТ ОКЗАТЬСЯ ЗТРУДНЕННЫМ. ЛЮ ТЕБЯ ПАПА
Я дважды перечитал сообщение, отойдя в сторонку. Меня внезапно охватили жар и гнев, и поначалу отрицание. Я быстро встал назад в очередь, но когда я оказался снова первым и написал просьбу пояснить, мне сообщили, что телеграф в Восточном Кармине на время закрыт до получения очередного сообщения о ситуации с развитием заболевания. Поскольку новости подтвердились, я ощутил внутри противную дурноту. Не зная, как дальше быть, я, шатаясь, вышел из двери и наткнулся на Джейн, которая искала меня.
– Менеджер в отеле сказал мне, что ты здесь. Пошли, пошли со мной.
– Не беги, – сказал я, когда она разогналась, – это не разрешается, и они очень строго за этим следят.
Она замедлила шаг, и я протянул ей телеграмму.
– Пришло прошлым вечером, но получил десять минут назад.
Она быстро прочла.
– Судя по опечаткам, отправляли спешно. Телеграфистка может за это лицензию потерять. Сюда.
Мы свернули налево в переулок, затем направо и снова налево и вошли в чайную «Сара Сиддонс»[41]. Похоже, открыли ее только для нас, и персонал удалился. За столиком в глубине сидели Люси, Амелия и Таня с Дугом. Дейзи, как заметил я, расположилась на другой стороне улицы от кафе на случай появления Желтых. Присутствовал еще один человек: Клифтон, брат Джейн. Его не было в списках Ярмарки, он оставался в Восточном Кармине, стало быть, приехал сюда нелегально. Я заметил, что он сидел рядом с Таней и держал ее за руку, в то время как ее дети играли на полу с вечномышью, которую нашли, и не осознавали происходящего.
– Привет, Эд, – сказал Дуг. – Я слышал, Виолетта продала тебя в Радужные. Мне жаль.
Я вкратце объяснил, что отвертелся от роли производителя, но все равно получу шесть тысяч, поскольку Братство своих не бросает.
– Но если ты не сеял, то ты не в Братстве, – сощурилась Джейн, – зачем им тебе помогать?
– Потому что они знают, что я пошел на это ради спасения чужих жизней. Для принадлежности к Братству достаточно выказать намерение. Это хорошая компания, и для меня честь быть среди них.
Люси сказала, что ничего не поняла, но сейчас есть дела куда важнее, так что мы продолжили, хотя я и заметил, что Джейн крепче сжала мою руку, когда узнала, что я не занимался Радугой.
– Клифтон? – спросила Джейн. – Что происходит?
Он глубоко вздохнул.
– Ладно. Вчера утром Заместитель Цветоподборщика попросил нескольких уволившихся Серых зайти к нему в Колориум, а когда они отказались, он пошел прямо в Серую Зону, чтобы посетить их на дому, со своим чемоданчиком в руке. Ему загородили дорогу, и после спора с папой – то есть Главным Привратником, ему было сказано, чтобы он уезжал следующим же поездом или последствия будут необратимы. Цветоподборщик заявил, что Серый ему не указ и что папа и прочие Серые – пятно и позор на Пути Манселла, и он постарается, чтобы они все умерли от Плесени, даже если ему понадобится для этого армия помощников.
– И что случилось потом? – спросила Джейн.
– Была потасовка, Цветоподборщика толкнули, он ударился головой о бордюрный камень и умер на месте.
В комнате воцарилась гробовая тишина.
– Стаффорд рассказал префектам, что это был несчастный случай? – спросил Дуг.
– Пытался, но Смородини лишь повторял: «о боже, о боже, о боже» и «вы, Серые, будете стоить городу жизни, Стаффорд», и все такое. Он послал телеграмму в Главное Управление сам, поскольку госпожа Охристая отказалась это делать.
Клифтон перевел дух и сделал еще глоток чая.
– Быстро распространилось сообщение, чтобы все хватали что могут и бежали из города, но только Серые и низкоцветные восприняли его всерьез.
– А ты? – спросила Джейн.
– Мама с папой велели мне добраться до тебя, сеструх. Я взял светилку и прятался возле переработочного цеха до темноты, а когда стемнело, с небес снизошел огонь, уничтожив все. Город полыхал так, что я даже в переработочном цеху чувствовал жар, и я думаю, что даже спасшихся обнаружили и перебили, поскольку склон холма периодически освещали отдельные огненные шары. Около двух часов ночи, когда все утихло, я взял светилку, чтобы видеть дорогу, и отправился сюда, куда и пришел вскоре после рассвета.
– Что с моим отцом? – спросил я.
– Я не знаю, что случилось с ним и с твоей мамой, Люси. Или с твоими, Дуг. Насколько я знаю, выбрался только я, но точно не скажу.
Мы все молчали, и я ощущал в груди сосущую пустоту из-за всего того, что случилось с городом, но больше всего из-за папы. Они с Бельмой были хитроумны и сообразительны и понимали ситуацию, но Хансон тоже был не дурак, а рассказ Клифтона об охоте за отдельными беженцами говорил
