и беседа шла вяло. Она спросила меня, все ли в порядке, и я сказал, что да.
Я остановился возле почты, чтобы забрать телеграмму от папы с ответом на ту, что послал ему раньше.
ДОРОГОЙ СЫН. ПЛЕСЕНЬ ЗАБРАЛА ДОНАЛЬДА СИНЭЯ НО ДАЛЬШЕ НЕ ПОЙДЕТ ЕСЛИ МЫ СУМЕЕМ ЭТО ОСТАНОВИТЬ. УДАЧИ ЛЮСИ И ДЖЕЙН И ВСЕЙ КОМАНДЕ. ПОМНИ ЧТО НЕТ ЭТО ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ОТВЕТ И НЕ ТРЕБУЕТ РАЗЪЯСНЕНИЯ. ВЕРЬ ЧТО НАЙДЕШЬ ЧТО ИЩЕШЬ. ДА БУДУТ ТВОИ ПОМЫСЛЫ ЧЕСТНЫ С ЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ ОТЕЦ
Телеграмма сказала мне немногим больше, чем я уже знал, но я не хотел, чтобы он или Серые брали дело в свои руки.
ДОРОГОЙ ОТЕЦ. БЫЛО БЫ БОЛЬШОЙ ОШИБКОЙ ПРЕДПРИНИМАТЬ РАДИКАЛЬНЫЕ МЕРЫ ДЛЯ ОСТАНОВКИ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ПЛЕСЕНИ. ПРЕДЛАГАЮ СПОКОЙНЫЙ И РАЗУМНЫЙ ПОДХОД. ТИХОЙ САПОЙ. ДЖЕЙН ТРЕТЬЯ НА ПЕРВОЙ ТРЕНИРОВКЕ. БАНТИ ВТОРАЯ С ТУБОЙ. ВИОЛЕТТА ЛЮСИ ДЕЙЗИ В ХБ КОМАНДЕ. НИ ОДНОГО НАМЕКА НА ТО ЧТО МЫ ИЩЕМ КАКИЕ-НИБУДЬ НАМЕКИ НА ТО ГДЕ ЗНАК ВОПРОСА. МОЯ ЛЮБОВЬ БЕЛЬМЕ ТВОЙ СЫН
Я перечитал, отдал телеграфистке и заплатил три балла. С такими ценами я разорюсь, прежде чем вернусь домой. Я вернулся в «Зеленый Дракон», где увидел в вестибюле господина Синего, болтавшего с управляющим отелем. Увидев меня, он прервал беседу.
– Та встреча вышла немного неловкой, – заметил он. – Джейн ваша девушка?
– Даже больше.
– Жена?
– Еще больше.
– О, – сказал он, – вы не можете друг без друга? Два сердца бьются в унисон?
– Что-то вроде.
– И она не знала о Радуге?
– Нет.
– А теперь?
– Да.
– Она рассердилась?
– Нет.
– Ох… Так значит, тебя принудили к этому?
– Нет. Вроде. На самом деле, да.
Я потер глаза, и он по-отечески положил руку мне на плечо.
– Меня тоже заставляли первые три года. Потом пошло легче, особенно когда жена перестала прикасаться ко мне и уехала с каким-то Индиго. Я думаю о ней каждый день; этот бизнес все у меня отнял. – Он замолчал, задумавшись. – Скажи мне, в какой валюте измерялась эта угроза?
– Если я не добуду пять тысяч баллов, люди начнут умирать.
– А, – сказал он и на миг задумался прежде, чем спросить: – Можно узнать, сколько в тебе Красного?
– Восемьдесят семь процентов. Если округлить.
Он поднял брови.
– Шутишь?
– Нет, – сказал я и показал ему свою балловую книжку. Он хохотнул.
– С такими многообещающими яйцами, парень, думаю, мы с тобой сможем проделать кое-какую магию, срубить легких денег и найти решение твоей проблеме. Встретимся на парковке «фордов» через полчаса.
За «Зеленым Драконом» рядом с давно не использующимся городским ледником парковались все «Форды-Т», поскольку многие отдаленные городки не имели железнодорожного сообщения, а «форд» был практически единственным реальным альтернативным транспортным средством. Когда я через полчаса пришел туда, там было около полудюжины человек. Агенты и клиенты, агенты Радужных, агенты клиентов, клиенты, выступавшие как агенты для других клиентов, и даже агенты других агентов, жаждавшие сорвать самый лучший куш со сделки.
Если принять в расчет всех агентов, отель, еду, напитки и Цветоподборщика с овуляционным цветованием, Радужные Комнаты давали большой доход, и не только донору.
Томмо разговаривал с заместительницей Красного префекта, которую мы видели в поезде, и явно готов был заключить сделку.
– Вы не покинете нас на минуточку? – сказал заместительнице Красного префекта господин Синий, который тоже только что прибыл. – Господин Алый только что сменил агента. Мы вскоре поговорим с вами. Пять минут?
Она с облегчением быстро удалилась, к великому огорчению Томмо.
– Подождите, в чем дело? – спросил он.
– Ты меня слышал. Больше ты не представляешь господина Алого.
– Вы не можете!
– Кажется, я только что смог. Кто представляет вас, господин Алый?
– Прости, Томмо, но меня представляет господин Синий.
У Томмо глаза полезли на лоб, он открыл было рот, но господин Синий перебил его:
– Слушай внимательно и запоминай.
Он повернулся к остальным агентам:
– Кто здесь представляет продажу Красноты?
Трое мужчин и женщина подняли руки, вероятно, каждый из них представлял какого-то Красного Радужника. Я встречал только двоих Красных, так что, может, с тех пор еще кто приехал.
– Нам надо поговорить ради нашего общего блага.
Агенты закивали, заинтересованные его возможным предложением.
– Большинство из вас уже знают меня как господина Синего, – сказал он, – но сегодня я агент господина Алого. Его прежний агент Томмо Киноварный мошеннически взял на себя полномочия, так что теперь переговоры веду я. Понятно?
Они согласно забормотали.
– Хорошо. Господин Алый, покажите им вашу балловую книжку.
Я открыл последнюю страницу, где отмечалась моя Красность: 86,7 процента. Вид у них стал раздраженный, один вскинул руки, кто-то выругался под нос.
– Предположим, – сказал один, – но даже если господин Алый может получить львиную долю клиенток, существует лимит, насколько много и часто он может заключать сделки. Рынка все еще может хватить на всех.
– Все куда хуже, чем вы думаете, – уверил их господин Синий. – Может, он выглядит и не очень, но он очень даже крут, когда доходит до дела. Ему почти не надо восстанавливаться, товар всегда доставляется наилучшим образом, и пока есть еда и питье, он будет продолжать раздавать свой дар.
– Я вам не верю, – сказал один из агентов.
– Скепсис сделает вас банкротом, друг мой, так что слушайте: господин Алый может удовлетворить до десяти-двенадцати клиенток в день не вспотев, и мы планируем по сходным ценам обслужить всех клиенток, невзирая на бюджет. Вот так я смотрю на это дело, дамы и господа, – на этот год Красный бизнес для вас закрыт. Можете паковаться и ехать домой.
– Тогда зачем вы с нами вообще разговариваете?
– Я говорю с вами, – медленно произнес господин Синий, – поскольку господин Алый вынужден был жениться ради усиления цветности, и он с его бывшей девушкой хотят насладиться небольшим личным временем прежде, чем жизнь их разлучит. С восьмьюдесятью семью процентами Эдди может легко брать по семьсот пятьдесят за раз. За три дня на тридцати клиентках – минимум – это двадцать две с половиной тысячи.
Он помолчал ради пущего эффекта, затем понизил голос:
– Этот бизнес – его бизнес – может стать вашим за каких-то шесть тысяч. Дайте нам эту сумму заранее, и мой клиент согласится уйти с рынка, застегнуть штаны наглухо, сохранив свой дар исключительно для любимой женщины. Вы успели уговориться о встречах для господина Алого, господин Киноварный?
– Одна сегодня в девять вечера, еще девять на потом. И я ожидал еще предложений.
– Хорошо. Значит, вы, господа, берете его клиенток и эту встречу в девять вечера сегодня – дадите ей небольшую скидку за замену оплодотворителя. Решайте между собой, кто возьмет эту работу. Согласны?
Агенты переглянулись, сказали, что им надо поговорить, а затем всей толпой пошли на другую сторону парковки. Томмо открыл было рот, но господин Синий приложил палец к его губам.
– Согласны, – объявил за всех один из агентов после десятиминутных переговоров, – похоже, мы с вами договорились. Наличные передадим вам первым делом с утра.
Мы все пожали друг другу руки, господин Синий сказал, что для него удовольствие вести с ними дела, и мы пошли назад в отель.
– Оу, – сказал Томмо в восхищении, – это потрясно. Могу я спросить…
Он не закончил, поскольку господин Синий схватил его за запястье, дернул на себя и припечатал к стене, затем схватил за ухо и так потянул, что я даже увидел разрыв на верхушке уха. Я никогда не видел, чтобы кто-то нарочно отрывал другому ухо – по крайней мере, не на соревнованиях.
– Ты последний раз торгуешь чужой верностью, – прорычал господин Синий. – Господина Алого принудили, а это значит, что ты соучастник. Ты заберешь шесть тысяч и передашь их до последнего балла господину Алому. Кивни, если согласен, или я оторву тебе ухо и в глотку забью. Не сомневайся, я это сделаю.
Томмо кивнул, и господин
