вас есть где-нибудь гостиница? Мне надо переночевать.
Человек не ответил, продолжая смотреть прежним безумным взглядом. Какого дьявола его держат на такой работе, если он сумасшедший?
— Спасибо, — произнес я через полминуты и, не дождавшись ответа, развернулся, чтобы уйти.
Спрошу лучше в кассе, подумал я.
— Выходите, и направо. Второй дом отсюда. Побеленный забор, зеленые ворота. Там даже табличка есть, поэтому ошибиться невозможно, — произнес мне в спину железнодорожник.
Я посмотрел на него, но он, рассказав о местонахождении гостиницы, снова замер, вернувшись к прежнему состоянию, которым только что встретил меня.
Ну ладно, подумал я, вышел с вокзала и побрел в указанном направлении.
На сельской улице горели газовые фонари (причем светили ярче, чем в Мурманске), дорога была ровной, выложенной камнем… куда я попал?!
Вот и гостиница, совсем недалеко. Ворота с резными фигурками. Я постучался, никто не ответил, но поскольку они оказались не заперты, я прошел во дворик и заглянул в дверь небольшого двухэтажного дома.
Заглянул и отшатнулся. Внутри за столом сидела девушка-администратор, молоденькая, симпатичная, фигуристая, но с таким же кошмарным выражением лица, как и у администратора на вокзале.
Обалдеть. Одна улыбка на двоих. Что это значит? Гигантский крот меньше заставлял нервничать.
— Мне бы переночевать, — мрачно сказал я.
— Конечно-конечно! — воскликнула девушка, не меняя восторженного взгляда. — Разумеется! Пойдемте, я вас провожу!
Я спросил о цене, расплатился, она провела меня наверх и ушла. Я облегченно вздохнул. Не доверяю я сумасшедшим.
Ладно, хоть кровать нормальная, а больше мне ничего не нужно.
Я принял горизонтальное положение, одна спать было еще рано, и я решил выйти на улицу, немного пройтись, подышать воздухом.
Пройдя с километр и полюбовавшись чистыми улочками с аккуратненькими домиками, я пошел обратно. Людей на улице — никого. И тишина. Даже собаки не лают. Наверное, их здесь нет. Как может в деревне не быть собак? А вот так, запросто.
А, идет по улице кто-то. Бабушка. Совсем пожилая, не спеша передвигает ноги.
Когда наши пути пересеклись, на моем лбу мгновенно выступил пот.
У бабушки — та же улыбка, то же умильное выражение лица.
Что-то здесь явно не так.
Я сделал «видение», но оно ничего не показало. Разве что какую-то слабенькую ауру зеленоватого цвета над бабушкиной головой. Но что она значит, непонятно.
— Привет, бабуль, — сказал я. — А где все? Почему народу никого на улице?
— Дома сидят, — ответила бабушка после паузы, — вечер уже. Людям положено днем работать, а ночью спать. Так заведено.
— У нас в Мурманске и по ночам гуляют, — пожал плечами я.
— Мурманск — город грешный, неправильный, — с улыбкой ответила бабушка. — Скоро падет он в геенне огненной. Спасутся только те, кто живет правильно.
— А кто вам это сказал? Откуда столь интересная информация?
— Барины наши так говорят. Повелевают нами и воспитывают нас так, как нам нужно.
— Так ведь крепостное право отменили, — возразил я. — Кто вами повелевает? Вы свободные люди. Может идти куда угодно.
— Ну и что, что освободили. Никто никуда не ушел, все остались здесь. Добровольно отдали себя в руки тех, кто лучше знает, что для нас лучше. Оттого мы всегда радостные и довольные. Нет среди нас тех, кто недоволен.
Тут явно происходит что-то жуткое, решил я. Но что? Это не люди, а какие-то зомби. Хотя чему удивляться, если тут владения некромантов?
— Счастливо тебе, бабушка, до дома добраться, — произнес я. — Только скажи, отчего собак в селе нету?
— Собаки нас не любят, — с улыбкой ответила бабушка и пошла дальше.
Покрутив в недоумении головой, я вернулся в гостиницу. За столом сидела знакомая администраторша, и в руке она держала флакон с темной жидкостью.
А на мне сейчас было заклинание «видения». И флакон в нем светился страшным темно-зеленым светом. Аура текла во все стороны и пузырилась, как болотная вода.
Девушка явно намеревалась это зелье выпить.
— Стой, — заорал я и кинулся к ней и выхватил флакон из руки.
На лице девушки возникло удивление. Улыбка, впрочем, никуда не ушла.
— Почему ты забрал у меня лекарство? — хлопая ресницами, спросила она.
— Какое это к дьяволу лекарство. Я — маг, и умею видеть ауру некоторых вещей.
— Это хорошее лекарство, — сказала девушка. — мне восемнадцать лет, и я пью его каждый день, сколько себя помню. Его все пьют. Каждый человек в нашей деревне. Это лекарство не пьют только в Мурманске, поэтому там люди живут в ненависти и грехе.
Где-то я такое уже слышал, подумал я. Бабушка на улице говорила. Да у них, похоже, не только одно выражение лица на всех, но и одни и те же мысли.
Глава 6
— В грехе, значит, — кивнул я. — Но грех иногда не самая плохая штука на свете. Спасает жизнь, не дает умереть от скуки. А откуда тебе известно такое про Мурманск? Ты там когда последний раз была?
— Никогда, — ответила девушка, — но нам так говорил наш барин, и его люди тоже так говорили.
— Барин — это кто?
— Лев, наш барин. Мы были у него в холопстве до того, как крепостничество отменили. Он хороший. Заботится о нас. Ночами не спит, только и заботится.
— Некромант, как я понимаю?
— Да, верно. Он защищает нас от злых зомби, которые, если мы перестанем его слушаться, непременно на нас нападут.
— Вот как…
— Да-да-да, именно! Как только кто-то с деревни сделает что-то неправильно, тотчас с кладбищ зомби лезут, съесть нас хотят. Спасибо Льву, отправляет их обратно!
— А никому в голову не приходила мысль, что этот Лева сам оживляет мертвых, чтоб запугивать людей?
Девушка замахала руками.
— Грех такое говорить! Кто так думает, тех зомби и поедают! А Лева хороший, он придумал лекарство, от которого становишься добрый и счастливый. Ты его как раз держишь. Дай его мне, пожалуйста.
— Ничего ты не получишь, — жестко сказал я. — Ваш барин все мозги вам опоил.
— Лучше отдай, — улыбнулась девушка.
— Нет, — повторил я.
И тут приветливая девичья физиономия исказилась в приступе бешенства. Изо рта показалась пена, глаза превратились в злобные щелочки. Девчонка выпрыгнула из-за стола и бросилась на меня, вытянув вперёд руки и растопырив пальцы, чтобы
