выцарапать мне глаза.
Я выронил проклятое «лекарство» и схватил ее запястья. Девчонка оказалась неожиданно сильной, хотя в этом наверняка была огромная заслуга нахлынувшей на нее ярости.
Девушка попыталась двинуть меня ногой в пах (знает, однако, куда надо бить), но я успел подставить колено, затем свалил ее на пол. В шкафу рядом оказалась веревка, и я связал сумасшедшей руки и ноги. Она начала проклинать меня всевозможными проклятиями, поэтому я нашел кусок ткани и засунул ей в рот в качестве кляпа.
— Хоть бы день спокойной жизни, — вздохнул я и понес девушку наверх в свою комнату. Там я положил ее на кровать и привязал к ней за руки и за ноги. Деваха извивалась, будто в нее вселились все демоны одновременно, но разорвать веревки не смогла.
Покрутившись, она успокоилась и затихла. Только глаза с ненавистью продолжали за мной. Аура над головой у нее светилась, как у бабушки, только гораздо сильнее.
Я поставил стул на центр комнаты и стал думать.
Хотя что тут думать, тут надо действовать.
И я скастовал «лечение». Почувствовав прикосновение заклинания, девчонка начала дергаться с утроенной силой, Даже кровать заскакала по полу.
Но прыгала она недолго — «лечение» свою работу знало. Зеленая аура тускнела и исчезала.
Постепенно девушка успокаивалась и ее лицо приобретало человеческие черты.
Какая она красивая, когда не улыбается, как идиотка.
Через несколько минут девушка смотрела на меня совершенно нормально, и от ауры не осталось никаких следов.
Я рискнул и вытащил кляп.
— Спасибо, — сказала она. — я Ира. А как зовут тебя?
— Александр.
— Ты не мог бы меня развязать, — попросила Ира. — Очень неудобно.
— А ты не будешь пытаться выцарапать мне глаза? — вопросом ответил я и не дожидаясь ее слов перерезал веревки.
Она села на кровати, потирая запястья.
— Объясни мне, пожалуйста, что за жесть у вас тут происходит — сказал я.
— Барин велит всем принимать лекарство, — вздохнула девушка. — А я вообще пью двойную порцию, потому что когда пила столько, сколько все, слишком много думала и мало улыбалась.
— За тобой наблюдали?
— Да. Родители, братья, сестры, соседи. И докладывали барину, что со мной что-то не так. Остальное ты знаешь.
У нее потекли слезы.
— Успокойся, — сказал я, сел рядом и взял ее за руку. — теперь все хорошо. Объясни, почему барин опаивал вас этой дрянью?
— Люди сами хотели ее пить, — в слезах выкликнула девушка. — С ней легче. Никаких грустных мыслей. Все хорошо, ты доволен жизнью. Барин — сволочь еще та, но если бы люди не захотели ее принимать… Все пили, все! Я не слышала ни об одном недовольном. Отказывалась только я… пока однажды мои родители не позвали подручных барина. Те связали меня и залили мне в глотку немерено этой драни. Это было год назад. С того времени я живу, как в дурацком сне.
Я погладил ее по спине.
— А если… с вашим барином что-то случится?
— Ничего не изменится. Люди хотят так жить, понимаешь?!
Мне не оставалось ничего, кроме как вздохнуть.
— Что ты теперь будешь делать? — спросил я.
— Не знаю… через три часа поезд… уеду в Мурманск… там меня не найдут. Даже искать не будут. Не представляю, чем там буду заниматься, но в любом случае это будет лучше, чем жить здесь.
Я достал кошелек и протянул ей почти все деньги, которые у меня были.
Она изумленно вытаращила на меня глаза, не желая брать купюры, но я насильно вложил их ей в ладошку.
— Я провожу тебя к поезду.
— Нет, — ответила она. — Нас не должны видеть вместе. Вдруг кто-то будет на улице.
— Хорошо. Иди сама, а я пойду следом. Одной тебе на вокзале быть опасно.
Девушка опустила глаза, с минуту молчала, а потом дерзко посмотрела на меня.
— Поезд будет еще нескоро. У нас еще время. Знаю, что я тебе нравлюсь.
Она шагнула ближе и начала расстегивать мне рубашку.
…Через пару часов мы, обнявшись, стояли на краю поляны в лесу недалеко от станции. Можно было и еще полежать в постели, но решили поторопиться. Я сообщил ей адрес своей квартиры — вдруг что-то будет нужно, пусть приходит.
Но она заявила, что разберется со своими проблемами сама, и я настаивать на своей помощи не стал. Соскучится — придет, хоть я не представляю, чем она будет заниматься в Мурманске.
Мимо нас прогромыхало несколько товарных составов — быстро, не сбавляя скорости, обдав потоками воздуха. Ира сказала, что товарняки у них никогда не останавливаются.
Я молча кивнул, соглашаясь, но скоро ее словам пришло опровержение. Точнее, не пришло, а приехало. Длиннющий товарный состав въехал на станцию медленно, не торопясь, а потом и вовсе замер в ночной темноте. Паровоз остановился почти напротив нас и выпустил длинную струю пара.
— Ничего не понимаю — сказала Ира.
Мы увидели, что из кабины машиниста вылез какой-то человек. Лет тридцати, невысокий, не худой и не толстый. Длинные светлые волосы тщательно причесаны, выражение лица — надменное и презрительное. На плече небольшая сумка.
Человек спрыгнул на землю, осмотрелся по сторонам, явно намереваясь идти к станции, но вдруг заметил Иру и меня.
Он удивленно рассмотрел нас, а затем подошел ближе. Уже по походке можно сказать, что это человек мерзкий, дальше некуда. Знаю я этот типаж. К тому же он еще и пьян, кажется.
— это Михаил, брат барина. Он меня знает. Наверняка понял, что я хочу уехать — испуганно прошептала Ира. — Нам надо было спрятаться в лесу.
— Не бойся, — ответил я.
Михаил стал от нас на расстоянии в несколько шагов и начал рассматривать Иру с головы до ног. На меня он демонстративно не обращал внимания.
— Я разбил автомобиль и вернулся вот так, на поезде, — засмеялся он. — А ты что здесь делаешь? — спросил он у Иры.
Интонации, как у гопника. Вот какие аристократы бывают надо же.
Ира заметно испугалась.
— Гуляю…
— А, гуляешь… — издевательски усмехнулся он. — В ожидании поезда.
А потом резко скривился.
— Убежать вздумала?
— Нет, почему вы так решили — залепетала Ира.
— Я не слепой… и даже умею видеть немного больше, чем другие… Какое странное у тебя лицо? Ты чем-то недовольна? Тебе здесь плохо жилось?
—
