дальше.
Во время последних гастролей мы с Володей, стараясь скрывать друг от друга, как каждому из нас плохо, хорохорились и рассуждали о том, кого из музыкантов мы пригласим в группу. Сразу определились насчет Максима Удалова – в 1999 году он отыграл с нами несколько концертов в туре «Генератор зла», когда Манякин в очередной раз сломал руку, и, таким образом, освежил свои навыки «арийского» барабанщика. Расстались мы с ним в 1988 году совсем не по музыкальным причинам, нам всегда нравилось, как он играет, поэтому мы не собирались искать никого другого. Он в то время работал звукорежиссером в московском клубе «Тропикана» при культурно-развлекательном центре «Арбат» и параллельно играл в кавер-бэнде, в котором пел Андрей Храмов. И вот однажды Володя пошел к нему поговорить как раз после выступления этой группы, а потом сказал мне:
– Ты знаешь, у них в группе вокалист просто чумовой, поет отлично – чисто Ковердейл! – и выглядит тоже как надо.
Я говорю:
– А записи есть?
– Обещал нам дать кассету с демо, – обнадежил Володя.
Действительно, через некоторое время Макс передал нам эту кассету, я послушал и воодушевился. Единственное, что меня немного напрягало, – что и по утверждению Володи, и по тому, что я услышал, Храмов впрямь напоминал Ковердейла, а у него диапазон смещен в сторону баритона, то есть он поет все же чуть ниже, чем это требуется в наших песнях, и это может стать проблемой.
Тем не менее, я сказал:
– Давай попробуем сыграть с ним! Только где и как?
А Холстинин отвечает:
– 21 июня магазин AT-Trade устраивает вечеринку Fender Party в небольшом клубе Woodstock. Там будут рассказывать о гитарах, проводить какие-то викторины, а в конце вечера мы можем сыграть несколько песен.
На базе у Шамраева в Измайловском парке мы провели репетицию с Храмовым и Удаловым, приготовили небольшой сет – помню, что мы туда включили песни «Небо тебя найдет», «Улица роз» и «Баллада о древнерусском воине», может, было и что-то еще. У Андрея очень хорошо получилось их спеть. Поскольку на тот момент «Ария» еще официально не распалась, а мы собирались выступить в непривычном составе, нам надо было как-то назваться, и мы для этого выступления выбрали себе название «Авария». Это были не какие-то далеко идущие планы, не то, что нам потом приписывали – будто мы заранее решили дальнейшую судьбу группы и уже даже название выбрали. И наше выступление не позиционировалось как презентация нового состава, хотя, конечно, те, кто был в теме, понимали, что мы ищем варианты дальнейшего существования.
31 августа 2002 года мы в прежнем «арийском» составе отыграли концерт «Судный день». На тот момент мы уже сидели в разных гримерках: в одной – мы с Володей, в другой – остальные музыканты. В течение всего вечера ни слова не сказали другу, лишь на поклоне обнялись. Признаюсь, я до самого конца ждал, что Валерий скажет: «Ладно, ребята, давайте еще раз поговорим и решим наши проблемы». Но ничего подобного не произошло. Тогда мы уже знали, что была образована группа «Кипелов», и Рина Ли организовала огромное количество концертов, они уже в октябре собираются в тур… Мы, услышав это, переглянулись с Володей с одной и той же мыслью: когда же они программу успеют сделать для этого тура? Но все оказалось гораздо проще – они играли «арийские» песни. Вот такое оно получилось, сольное творчество…
Добавлю несколько подробностей к, в принципе, всем известной истории с названием «Ария». За год до этих событий Рина Ли стала у нас директором ООО «Ария-Тур» – мы зарегистрировали такое предприятие, где мы впятером были учредителями, а она – генеральным директором. Сделано это было для того, чтобы проводить концерты и работать, так сказать, полностью официально, «в белую». Тогда же были поданы документы на регистрацию логотипа «Ария» в Роспатент. Его зарегистрировали, и нам оставалось лишь подтвердить этот факт, придя туда лично в течение трех месяцев с момента утверждения. Однако на момент раскола Кипелов с другими музыкантами, да и сама Рина находились в такой сильной эйфории (радовались, что название заберут себе, так как их большинство), что просто забыли об этом, и Рина упустила момент для подтверждения, срок его ожидания закончился, и заявка аннулировалась. А мы идти туда не собирались, и Сергей Шуняев от его компании (так как у нас с Володей не было никакой совместной организации) буквально сразу же сам подал заявку на регистрацию этого логотипа и названия и зарегистрировал его.
Однако после всего произошедшего мы сделали еще одну попытку восстановления группы и в конце сентября 2002 года снова пригласили Кипелова поговорить. Валерий пришел и начал восклицать: «Я сам не знаю, как все это произошло! Зачем мы это сделали?! Музыканты играют кто в лес, кто по дрова, все разваливается…». Очень странно было слышать это после его слов о том, что он понял для себя, что не может больше работать с такими людьми, как мы с Володей… Но он действительно говорил тогда такие слова! Мы ему в ответ:
– Так еще не поздно все вернуть!
– Ну как же я могу, – возразил Кипелов, – мне ведь надо отработать концерты…
– Как знаешь, – ответили мы, а Сергей Шуняев добавил:
– Валера, просто чтобы ты знал: как я лично с тобой договаривался, мы не будем использовать название «Ария» до ноября. Но проект «Ария» (так он его тогда назвал) мы будем продолжать вне зависимости от того, будешь ты в нем или нет! И название будет за нами. Но тебя мы все будем рады видеть, если ты вернешься. – Здесь Шуняев уже позиционировал «Арию» прежде всего как музыкантов Дубинина и Холстинина.
Тут Валерий, по-моему, занервничал и предложил:
– Ну, давайте подождем до ноября! Я отыграю эти наши сорок запланированных концертов, и решим.
После этого он приходил на студию, чтобы перепеть песню, которая записалась с браком на вокальной дорожке (по-моему, это был «Вампир») для концертного альбома «В поисках новой жертвы…», о выпуске которого нам всем удалось договориться до окончательного распада. Мы очень мило и мирно общались во время самой записи и в перерывах, и опять это как-то не вязалось с его словами о том, что общаться с нами, а тем более работать ему невыносимо…
После окончания тура Валерий, конечно, не вернулся к теме воссоединения, не раз потом заявляя, что, мы, мол, ни разу в том разговоре не вспомнили про Манякина с Терентьевым, а без этого разговаривать было не о чем. Но я со своей
