он ничего не может обещать. Например, он попробует поговорить с руководством лэйбла Nuclear Blast (
немецкий лейбл звукозаписи, основанный в 1987 году), на котором выпускались альбомы U.D.O. Но, чтобы был предмет для разговора, «Арии» нужно записать что-нибудь на английском языке, а потом уже можно будет говорить о выпуске альбома и, может быть, нашего бэк-каталога. У меня уже сразу появились опасения, что это мне в группе не «протащить», так как, скорее всего, сопротивление со стороны вокалиста будет колоссальное.
Так и оказалось. Это предложение я озвучил группе в начале 2002 года на очередных гастролях «Арии». В самом начале тура, когда мы ехали в поезде, я рассказал об идее выпуска наших альбомов на Западе. Естественно, сразу же, прежде всего со стороны Валерия, прозвучало традиционное «Зачем нам это надо?». Я попытался объяснить:
– Как – зачем? Чтобы нас, нашу музыку узнали за рубежом, мы же всегда хотели не то чтобы мировой славы, но все же такой популярности, которая сравнима с известностью западных метал-групп.
Но мне даже не дали дорассказать. Я начал было еще говорить о том, что для начала можно сделать сборник наших песен на английском языке, ведь у нас есть даже несколько переведенных текстов, к ним добавить несколько новых.
– А у тебя есть новые песни? – язвительно спросил Валерий.
– Прямо сейчас – нет, – ответил я, – но речь ведь и не идет о том, чтобы именно сейчас это сделать, нужно принципиальное согласие группы на выпуск сборника готовых песен на английском языке.
Позже Кипелов много раз говорил в интервью, что я предлагал неизвестно что, никакого нового материала еще не было, а я уже инициировал новую запись. Но это, конечно, не так, речь вообще не шла о том, чтобы вернуться с гастролей и сразу что-то записывать для зарубежного лейбла. Однако в тот момент после моих слов и возражений его словно прорвало. Он уже ничего не хотел слушать и заявил, что не собирается ничем этим заниматься, идти неизвестно у кого на поводу больше не будет и вообще предлагает разойтись, заняться сольным творчеством и через какое-то время решить, стоит ли нам возобновлять совместную работу!
Ничего себе предложение! Сразу стало ясно, что разговор насчет выпуска англоязычной записи стал только поводом для того, чтобы озвучить то, о чем он думал долгое время…
Та поездка в поезде у нас была долгой. На следующее утро я встретил Кипелова в коридоре вагона, он посмотрел как бы сквозь меня и прошел мимо. «Так, кажется, это серьезно…»,– мелькнуло у меня в голове. Я решил обсудить ситуацию с Манякиным. А с ним, к слову сказать, мы до этого момента были наиболее дружны: если нам давали двухместные номера, мы жили вместе с ним, всегда вдвоем ходили на концерты, тусовки… Мы действительно были такой «дружной ритм-секцией», и я к нему относился как к младшему брату (он на восемь лет моложе меня).
Я вернулся к нам в купе и поделился эмоциями:
– Какая же ерунда вчера произошла! Чего только Валера там ни наговорил! Но это же полная фигня – распустить группу! Ты-то ведь так не думаешь?
– Думаю! – резко ответил Манякин.
Я так и застыл на месте, меня словно ледяной водой окатили. «И ты, Брут…?»
Что было дальше, всем известно: Терентьев тоже встал на сторону Кипелова и заявил, что «настало время сольных альбомов». Володя Холстинин по горячим следам пытался с ним поговорить, но Сергей остался непреклонен.
Так или иначе, для меня все произошедшее явилось неожиданностью и здорово обескуражило. Я не понимал (и не понимаю), как можно свои личные амбиции и недовольство поставить в противовес жизни группы, всему тому, что нами уже сделано вместе, да еще и сделать это так безапелляционно.
Собственно, после этого разговора отношения у нас как-то сразу полностью расстроились. Хоть мы и продолжали пока сидеть в одной гримерке на концертах, но общались теперь исключительно через техников или через директора группы.
Вскоре Валерий официально сообщил, что он дорабатывает до конца сезона – то есть, условно, до осени – и уходит, а с ним и Сергей с Александром. Сергей Шуняев пытался убедить его, что не надо рубить с плеча и разрушать коллектив, но тщетно… Мы с Володей поняли, что вернуть назад уже ничего не получится: хорошо зная характеры друг друга, видели, что убедить Валерия и примкнувших к нему музыкантов не выйдет, все зашло слишком далеко.
Кстати, возвращаясь к теме съемок клипа на «Осколок льда», сейчас я думаю, что, возможно, одним из поворотных моментов для Манякина в решении уйти из группы – сам ли он об этом подумал либо его кто-то убедил – был тот, что их с Терентьевым не взяли на съемки в Прагу. И, вполне возможно, это было воспринято как именно наше с Холстининым решение и желание, хотя это, безусловно, полная чушь.
У нас оставался один задуманный, но пока не реализованный проект – концерт «Классическая Ария», то есть большое сольное выступление с оркестром. Соколов предложил сделать его в Зеленом театре Парка им. Горького в Москве, и Кирилл Уманский под это дело уже написал аранжировки на весь концерт.
1 июня 2002 года мы сыграли этот концерт в Зеленом театре с оркестром «Глобалис». Поклонники уже знали, что «Ария» распадается, конечно, многие еще не верили в это. Зал – 10 тысяч мест – был полон, концерт транслировался в прямом эфире канала «Муз-ТВ». А в финале концерта, на поклоне, на большом экране сцены состоялась премьера клипа на «Осколок льда» – получилось очень проникновенно, что называется, в тему («Мы расстаемся – Так будет лучше»), и я сам видел, как многие зрители плакали.
В прежнем, пока действующем составе нам еще предстояло дать еще несколько концертов и завершить совместную работу, отыграв концерт в Москве. Концерт этот назвали «Судный день» (31 августа 2002 года, ДС «Лужники»). Не знаю, кто придумал именно такое название, помню, еще был вариант назвать его еще хуже – «Зеленая миля». Меня вообще все это не очень интересовало, я был опустошен и растерян, не знал, что делать дальше – ни в творческом плане, ни в житейском, ведь у меня было двое маленьких детей, а моя карьера рок-музыканта внезапно оказалась под угрозой, и стало совершенно непонятно, не только как дальше заниматься творчеством, но и как теперь зарабатывать на жизнь. В общем, настроение было хуже некуда. Если бы не поддержка близких и Сергея с Сашей, то не знаю, что бы получилось
