обыкновенно говорил: «О лучший из мужей, гражданин города Афин, величайшего из городов и больше всех прославленного за мудрость и силу, не стыдно ли тебе, что ты заботишься о деньгах, чтобы их у тебя было как можно больше, о славе и почестях, а о разумности, об истине и о душе своей, чтобы она была как можно лучше, не заботишься и не помышляешь?» «И если кто из вас, – продолжал Сократ в той же «Апологии», – станет утверждать, что он заботится, то я не оставлю его и не уйду от него тотчас же, а буду его расспрашивать, пытать, опровергать, и если мне покажется, что в нем нет доблести, а он только говорит, что есть, буду попрекать его за то, что он самое дорогое не ценит ни во что, а плохое ценит дороже всего… Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, молодого и старого, заботиться раньше и сильнее не о телах ваших или о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше…» «Ежедневно беседовать о добродетели и обо всем прочем, о чем он беседовал, испытывая себя и других», по мнению Сократа, – величайшее благо для человека, и жизнь без такого исследования не есть жизнь для человека.

В этом Сократ видел свое призвание, свою миссию, веление бога, которого надо слушаться больше, нежели людей, ибо Сократ, несмотря на свой рационализм, был религиозен и следовал своему «даймониону», внутреннему голосу. Философа этого, лето и зиму одетого одинаково, в один и тот же плащ, босого, по наружности напоминающего сатира или силена, можно было встретить каждый день на улицах и площадях Афин, в гимнасиях и палестрах останавливающим знакомого и незнакомого, вступающим в беседу, задающим вопросы, всегда спокойного, с ясной душой, проникнутого юмором. Так всю жизнь проводил он в Афинах, почти никогда не покидая их, обнаруживая полное пренебрежение к мирским благам, богатству и почестям и в то же время не впадая в суровый ригоризм или аскетизм. Сократа нередко можно было видеть и в частных домах, среди гостей, на пирах, в которых он охотно принимал участие, сохраняя и тут всегда ясность ума. Сократ не стремился к общественным должностям: это отвлекло бы его от того дела, в котором он видел свое призвание; притом он относился критически к демократии; но законам ее повиновался и честно исполнял долг гражданина, когда этого требовали обстоятельства; мужественно сражался у Потидеи и при Делии; был пританом в то время, когда судили стратегов, победителей при Аргинусах, и тут, как мы видели, смело восстал против беззакония; он один из всех пританов остался верен своему убеждению несмотря на угрозы и крики. Так же мужественно отказался он исполнить беззаконное требование Тридцати привести с Саламина стратега Льва, которого тираны хотели казнить.

Под некрасивой – чтобы не сказать безобразной – внешностью Сократа скрывалась внутренняя красота, и эта оригинальная, гениальная личность производила на многих чарующее впечатление. Ярко и образно говорит об этом Платон в своем «Пире»[359] устами Алкивиада. Алкивиад сравнивает Сократа с теми силенами, которые находятся в мастерских ваятелей и изображаются со свирелью или флейтой в руках, а внутри содержат образы богов. Он подобен сатиру Марсию и по виду, такой же насмешник и музыкант; только приводит в восхищение он без помощи инструмента, просто словами. Алкивиад говорит, что перечувствовал он от речей Сократа: «Когда я слушаю его, сердце у меня бьется сильнее, чем у корибантов, и слезы льются от речей его. Вижу и многих других, которые то же чувствуют. Слушая Перикла и иных отличных ораторов, я думал, что они хорошо говорят, но ничего подобного я не испытывал, и не волновалась моя душа, не возмущалась, зачем она в рабстве; а этот Марсий часто настраивал меня так, что не стоит, казалось мне, жить, как я живу… Перед этим одним из всех людей я чувствую то, чего никто во мне не предполагал бы, – чувствую стыд. Только его я стыжусь…» С первого взгляда речи Сократа кажутся смешными: внешней оболочкой они тоже напоминают сатиры; он обыкновенно толкует о вьючных ослах, о каких-то кузнецах, сапожниках да кожевниках и, по-видимому, повторяет одно и то же. Но кто заглянет внутрь этих речей, тот найдет их полными смысла, божественными. «Не знаю, видел ли кто скрытые внутри Сократа образы, а я, – говорит Алкивиад, – их видел однажды, и они показались мне такими божественными, золотыми, прекрасными и чудными…»

И этот философ, посвятивший себя самоотверженному служению, отысканию истины, учивший добродетели, явился одним из великих мучеников за убеждения. В 399 г., вскоре после восстановления в Афинах демократии, один из тогдашних политических деятелей, кожевник Анит, поэт Мелет и оратор Ликон представили против Сократа обвинение в том, что он, во-первых, не признает богов, которых признает государство, а вводит новые божества и, во-вторых, развращает молодежь. Как известно, Сократа судили и предали казни. Но как подобное обвинение могло иметь успех в Афинах и как такая участь могла постигнуть личность, подобную Сократу? Объясняется это многими причинами.

Вспомним, что наиболее демократическая, радикально настроенная в политическом отношении часть афинских граждан в отношении религиозном и культурном отличалась скорее консерватизмом, реакционным духом. К тому же новое образование было антидемократическим. Софисты имели успех большей частью среди состоятельной молодежи. За Сократом следовали преимущественно молодые люди, у которых было больше досуга, сыновья богатых граждан. Масса и в Афинах относилась скорее враждебно к философам. В ее глазах это были опасные вольнодумцы, вводившие новшества, подрывавшие основы государства и религии. Прежде уже были случаи гонения на философов, например на Анаксагора, Протагора. В Еврипидовой «Медее», которая поставлена была задолго до казни Сократа, еще в 431 г., есть характерные слова:

Ведь если ты невеж чему-нибудьХоть мудрому, но новому обучишь.Готовься между них не мудрецомПрослыть, а тунеядцем. Пусть молвоюТы умников, которых город чтит,Поставлен хоть на палец выше будешь,Ты – человек опасный[360]…

У комика Эвполида говорится: «Я ненавижу и Сократа, этого нищего болтуна, который всего доискивается и только не заботится о том, что ему есть». Уже Аристофан призывал к насильственным мерам, чтобы положить конец новому софистическому учению и той деморализации и соблазну, к которым, по мнению ревнителей старины, оно вело: «Облака» кончаются сожжением Сократова жилища, или «мудрилища» – вместе с философом и его учениками – и призывом: «Гони, бросай, бей за многое, а больше всего за то, что они оскорбляли богов». Известно, что Аристофан в этой пьесе выставил Сократа как тип софиста, и это не одна только простая ошибка или недоразумение: было, как мы видели, нечто общее между Сократом и его противниками, софистами. «Сознательная мораль Сократа не могла не показаться опасной для традиционной староафинской морали; в лице Аристофана старые Афины отбивались от того, кто основал общечеловеческую нравственность на развалинах национального аттического миросозерцания»[361]. Что касается толпы, то она еще легче могла смешивать Сократа с софистами и верить, что «некий Сократ, мудрый муж, испытует и исследует все, что над землей, и все, что под землей, выдает ложь за правду и других научает тому же» (Apolog., 2).

Сократ имел немало и личных врагов. К числу их принадлежали в особенности те, кому он докучал своими вопросами, затрагивая их самолюбие, ставя их в смешное или неловкое положение, кого он изобличал в шарлатанстве и невежестве, софисты, отцы тех сыновей, которые следовали за ним, слушая его беседы, отвлекаясь от хозяйства, ремесла, от предназначенной родителями карьеры. В частности, об Аните, например, говорили, будто он зол был

1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 ... 109

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул бесплатно.

Похожие на История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул книги

Парадоксы новейшей истории. Сборник статей о новейшей истории, экологии, экономике, социуме - Рамиль Булатов - История
Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2 - Семен Маркович Дубнов - История
ЦИЛИНДРЫ ФАРАОНА - ВЛАДИМИР КОВТУН - История
Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов - Биология / История / Прочая научная литература
Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский - Исторические приключения / История
Русь Мiровеева (опыт «исправления имен») - В.И. Карпец - История
Маневренные танки СССР Т-12, Т-24, ТГ, Д-4 и др. - Максим Коломиец - История
Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.) - Леонид Васильев - История
До Библии. Общая предыстория греческой и еврейской культуры - Сайрус Герцль Гордон - История / Культурология

Оставить комментарий