архонт Евклид. Народное собрание и народный суд были восстановлены. Год «архонтства Евклида» явился как бы гранью, своего рода эрой в афинской истории. Он остался памятен во многих отношениях. Необходимо было вновь организовать потрясенный строй, и притом применительно к новым условиям, в которых очутились Афины после несчастной для них войны; необходимо было устранить тот хаос, который господствовал в сфере права, где образовалось немало наслоений, где накопилось много законов устаревших или неприменимых, даже непонятных или взаимно противоречащих. В архонтство Евклида произведены были систематический пересмотр и кодификация законов. По псефизме Тисамена[348] восстановлялись законы Солона, а также «установления» Драконта, бывшие еще в силе в прежнее время: ими должны были пользоваться «по старине». Составить новые законы, какие необходимо было добавить, поручалось особой законодательной комиссии по избрании совета. Устанавливался, с некоторыми видоизменениями, тот порядок их рассмотрения и одобрения, о котором мы говорили по поводу реформы Эфиальта: упомянутая комиссия, записав законы, должна была выставить их на таблицах у статуй героев-эпонимов, чтобы каждый желающий мог их обозреть. Законы эти должен был «подвергнуть испытанию» совет вместе с 500 номофетами, избранными демотами и связанными клятвой. Относительно ареопага замечается возврат, до некоторой степени, к прошлому, к тому порядку, который существовал до реформы Эфиальта: ареопаг должен был заботиться о том, чтобы власти соблюдали законы. Таким образом усиливалось влияние этого учреждения, по-видимому, не скомпрометировавшего себя во время тирании Тридцати. Затем все не утвержденные законы и псефизмы объявлены были не имеющими силы, запрещалось пользоваться «неписаным законом», коренящимся в сознании всех, обычным правом, и т. д.[349] Постановления совета и народного собрания не должны были быть выше закона. В законодательную комиссию избраны были, между прочим, сам автор упомянутой псефизмы Тисамен и Никомах, который уже принимал участие в прежних кодификационных работах; его упрекали в медлительности и в злоупотреблениях, намеренных искажениях, но, по-видимому, он нужен был, как человек опытный. И эта работа затянулась на несколько лет, до 399 г. Свобода личности, окончательное уничтожение семейно-родовой ответственности – вот тот принцип, который был проведен при пересмотре законов[350]. Произошло также немало перемен в финансовой администрации, сообразно изменившимся условиям; эллинотамии, например, были упразднены, так как Афинский союз и союзная казна уже не существовали.

В смутные годы Пелопоннесской войны и ввиду тяжких потерь в гражданах Периклов закон о праве гражданства или фактически не соблюдался, или даже был, может быть, смягчен. По крайней мере, немало чуждых элементов за эти годы проникли в состав афинских граждан. Теперь, по предложению Аристофона, Периклов закон был возобновлен; только ему не дано было обратной силы: кто в архонтство Евклида признавался гражданином, оставался им, хотя бы его происхождение и было сомнительно.

Была попытка еще с другой стороны ограничить число полноправных афинских граждан. Формисий предложил предоставить политические права только земельным собственникам. Около 5000 афинян[351] – фетов и обедневших граждан из высших классов – должны были бы в таком случае лишиться политических прав. Демос, только что одержавший верх в борьбе с олигархией, не мог согласиться на это. Предложение Формисия было отвергнуто.

Народ, говорит Аристотель (Ath. Pol., 41), получил в свои руки государственное управление по справедливости, так как возвращением он был обязан самому себе. Очевидно, Аристотель не придавал большого значения посредничеству спартанцев…

Так закончился кризис в истории Афин, внешний и внутренний. Революционная пора миновала, и восстановлена была демократия, на этот раз окончательно, до самой потери независимости. Партия крайних олигархов с тех пор исчезает из Афин, скомпрометированная, не имея крепких корней, оставив после себя лишь тяжелые, кровавые воспоминания. Уроки прошлого, события 411 и 404/03 гг., остались для афинян навсегда памятными. Демократия, сложившаяся в Афинах исторически, в течение поколений, развивавшаяся органически, была неразрывно связана с существованием независимого Афинского государства. Для другого строя тут не было соответствующей почвы.

Суд над Сократом

В некоторой связи с событиями, пережитыми афинянами в конце V в. до Р.Х., находится эпизод, лежащий темным пятном на их демократии. Это – процесс и казнь Сократа.

Время Пелопоннесской войны было эпохой не только политического кризиса, но и кризиса в мировоззрении, глубоких перемен в сфере умственной и нравственной, в сфере образования. То была эпоха софистов и Сократа.

Старинное образование афинянина было несложно: оно состояло главным образом в обучении чтению и письму, гимнастике, пению и музыке, в заучивании стихов древних поэтов; на этих поэтах воспитывались прежние поколения. Теперь такое образование уже многих не удовлетворяет. Назрели новые потребности; человек не хочет принимать что-либо на веру; он подвергает критике, сомнению установившиеся верования, воззрения, обычаи и порядки. Осложнившаяся жизнь требует иного, высшего образования. Чтобы выдержать жизненную борьбу, играть роль в обществе, в государстве, нужно было обладать им, и прежде всего надо было владеть словом, искусством «мыслить и говорить». Какая противоположность существовала между старым и новым образованием, мы видим у Аристофана в его «Облаках», в споре между «Справедливым» и «Несправедливым Словом».

Навстречу новой потребности шли софисты[352] – профессиональные, платные учителя «мудрости», делавшие из нее ремесло и предлагавшие ее за известное вознаграждение, о которых у Платона (в «Протагоре») говорится, что они развозили по городам науку и «торговали ею оптом и в розницу», «расхваливали, что продавали, как тот купец или разносчик, что торгует телесной пищей; они расхваливали все ради продажи, сами не зная толком, что продают, хорошо ли оно или худо для души». Это были «просветители» и «энциклопедисты» того времени[353]. Учили они самым разнообразным предметам, «всем искусствам и наукам», как величался, например, софист Гиппий на площади, у столов менял; но в особенности учили они «мыслить и говорить», искусству слова, этому, по выражению Горгия, «величайшему благу, которому люди обязаны как своей свободой, так и властью над другими, ибо речами можно убеждать и судей в судах, и членов совета в совете, и народ в народном собрании, и всех во всяком политическом собрании; владея такой силой, ты будешь иметь раба и во враче, и в воспитателе; ростовщик будет наживать не для себя, а для других – для тебя, умеющего говорить и убеждать толпу». Софисты обладали этим искусством, умели «слабое слово делать сильным»; они были искусны в спорах, старались сбить и запутать противника. Их споры – это новый вид состязаний, агонов, тех развлечений, которые так любили афиняне[354]. Воззрения и приемы софистов, их эристика, риторика, диалектика широко распространялись и находили отражение и в литературе; стоит только вспомнить о Еврипиде, у которого действующие лица нередко произносят речи по всем правилам тогдашней риторики, разбирают вопрос pro и contra. Еврипид, как осмеивает его Аристофан в «Лягушках», все исследует и рассуждает: почему? зачем? кто? где? как? откуда?..

Хотя софисты не составляли определенной школы и по уму, талантам и нравственным качествам немало отличались друг от друга – старшее, например, поколение, к которому принадлежали Протагор, Горгий, Продик, было во всех отношениях выше младшего, – но все же в их воззрениях можно заметить некоторые господствующие черты, характеризующие вместе с тем и ту эпоху.

Прежде всего следует отметить крайний субъективизм софистов. Как было упомянуто, человек признавался «мерой всех вещей, существующих, что они существуют, не существующих, что они не существуют». Нет истины, нет знания, есть только мнения; что кому кажется, так оно для него и есть. О каждом предмете можно высказать два противоположных мнения и каждое из них можно защищать с тем же субъективным правом. Все является условным,

1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 109

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул бесплатно.

Похожие на История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул книги

Парадоксы новейшей истории. Сборник статей о новейшей истории, экологии, экономике, социуме - Рамиль Булатов - История
Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2 - Семен Маркович Дубнов - История
ЦИЛИНДРЫ ФАРАОНА - ВЛАДИМИР КОВТУН - История
Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов - Биология / История / Прочая научная литература
Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский - Исторические приключения / История
Русь Мiровеева (опыт «исправления имен») - В.И. Карпец - История
Маневренные танки СССР Т-12, Т-24, ТГ, Д-4 и др. - Максим Коломиец - История
Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.) - Леонид Васильев - История
До Библии. Общая предыстория греческой и еврейской культуры - Сайрус Герцль Гордон - История / Культурология

Оставить комментарий