Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем Маркс начал безуспешные судебные преследования National Zeitung в Берлине и Daily Teleghraph в Лондоне, которые были отклонены за недостатком доказательств, и начал собирать материал для опровержения Фогта. Нападки Фогта, считал Маркс, серьезны, и на них требовался серьезный ответ, который Маркс также рассматривал как месть за Кёльнский процесс 1852 года. В марте он отправился в Манчестер на полтора месяца, чтобы проверить архивы Союза коммунистов, хранившиеся у Энгельса, поскольку Фогт взбудоражил все «туманные сплетни о беженцах» [79]. Он заставил людей давать показания под присягой направо и налево, отправил не менее 50 писем (одно только письмо его адвокату в Берлин занимает 20 печатных страниц) и вступил в «тайную и конфиденциальную» [80] переписку с Daily Telegraph, пытаясь заставить их дать опровержение. Он начал работу над книгой в августе, но закончил ее только в середине ноября; и Женни, и Энгельс не одобряли эту задержку и считали подход Маркса слишком тщательным. Найти издателя в Германии оказалось невозможно, и – несмотря на предупреждения Энгельса – Маркс остановил свой выбор на лондонском издателе, для которого книга Маркса стала первым коммерческим предприятием; Маркс даже оптимистично уговорил его согласиться разделить прибыль. С учетом расходов на судебные тяжбы, сбор материала и печать Маркс обнаружил, что потратил около 100 фунтов стерлингов, и Энгельсу и Лассалю пришлось внести значительный вклад.
Маркс долго не мог определиться с названием: он сам, при поддержке Женни, отдал предпочтение «Дада-Фогт», очевидно, на том основании, что оно «озадачит обывателей» [81], но Энгельс убедил его остановиться на более простом «Господин Фогт» (Herr Vogt). Книга была очень длинной и охарактеризована самим Марксом как «смесь насмешек и презрения» [82]. Фогт, изображенный как перерождение сэра Джона Фальстафа, преследовался на протяжении 200 тесно напечатанных страниц, стиль которых был настолько аллюзивным, что Энгельс рекомендовал делать резюме после каждой главы, «чтобы ясно представить общее впечатление филистерам» [83]. Маркс исполнил это в своей самой язвительной манере: «Через искусно скрытую сеть труб все отхожие места Лондона спускают физические нечистоты в Темзу. Точно так же мировая столица спускает все свои социальные нечистоты через систему гусиных перьев в одну большую бумажную центральную клоаку – Daily Telegraph. Либих справедливо указывает на бессмысленное расточительство, которое лишает воды Темзы их чистоты и Англию ее навоза. Но Леви, собственник бумажной центральной клоаки, знает не только химию, но и алхимию. Превратив социальные нечистоты Лондона в газетные статьи, он превращает затем газетные статьи в медь и, наконец, медь в золото. На воротах, ведущих к центральной бумажной клоаке, написаны di colore oscuro [черным цветом] слова: “Hic <…> quisquam faxit oletum!”, или, как образно перевел это Байрон: “Остановись, путник, и помочись”»[123] [84].
Маркс читал Женни отрывки вслух, и она находила их весьма забавными. Энгельс считал эту книгу лучшей, чем «Восемнадцатое брюмера», а Лассаль назвал ее «шедевром во всех отношениях». Однако было продано мало экземпляров, и последующие поколения не разделяли вкуса к язвительности, столь характерного для полемики середины Викторианской эпохи. Разочарование от неудачи книги усилилось, когда издатель обанкротился, и все расходы на печать легли на плечи Маркса. Десять лет спустя, после отречения Наполеона III от престола, в трагикомедию был внесен последний штрих: временное правительство Франции 1870 года опубликовало найденные в Тюильри бумаги, доказывающие, почти без сомнения, что Фогт действительно получал субсидии от Наполеона и что Маркс, в который раз за свою карьеру полемиста, был полностью оправдан.
III. Маркс и Лассаль
В начале 1860-х годов в отношениях Маркса с рабочим классом в Германии преобладали его отношения с Лассалем, типичные с точки зрения двойственности, характерной для всех личных отношений Маркса. Сын еврейского портного-самоучки, на семь лет моложе Маркса, Лассаль сблизился с ним во время беспорядков 1848 года. На протяжении 1850-х годов Лассаль был чрезвычайно любезен с Марксом: он предложил собрать подписку на публикацию «Экономики» Маркса, а также устроил его на работу в качестве лондонского корреспондента Neue Oder Zeitung. Но Маркс был не из тех, кто ценит одолжения, и с готовностью выслушал серию обвинений против Лассаля, выдвинутых неким Леви, самозваным представителем дюссельдорфских рабочих, который еще в конце 1853 года пытался убедить Маркса в неизбежности революции в Рейнской области и нанес ему второй визит в 1856 году. По мнению Леви, Лассаль использовал рабочее движение только для своих личных дел; он скомпрометировал себя с либералами, предал рабочих и растрачивал средства друзей. Энгельс даже охотнее, чем Маркс, согласился с этими обвинениями (хотя они не были подкреплены ни малейшими доказательствами) и рекомендовал разорвать отношения, заявив о Лассале, что «его желание пробиться в вежливое общество, parvenir[124], навести лоск, хотя бы для видимости, на грязного бреславского еврея со всеми видами помады и жирной краски, всегда было отвратительным» [85]. В дальнейшем Маркс отказывался отвечать на письма Лассаля и дал ему «короткий и холодный» ответ только тогда, когда Лассаль предложил ему писать статьи для Wiener Presse, редактором которой был двоюродный брат Лассаля. Маркс также искал издателя для своей «Экономики», и Лассаль снова выступил в качестве очень компетентного литературного агента в переговорах с Францем Данкером, жена которого являлась любовницей Лассаля. Таким образом, отношения были временно восстановлены: Маркс похвалил Лассаля за его недавнюю публикацию «Гераклита» (хотя в разговоре с Энгельсом он выразился иначе), а Лассаль даже обратился к Марксу за советом по вопросу о дуэли. Интересный ответ Маркса заключался в том, что, хотя дуэли нерациональны и «являются пережитком ушедшей культуры, буржуазное общество настолько односторонне, что в противовес ему оправданы некоторые феодальные формы выражения индивидуальности» [86].
Это сотрудничество, однако, вскоре было нарушено разногласиями по поводу франко-австрийской войны 1859 года. Сразу же после ее начала Энгельс – опять же через посредничество Лассаля – опубликовал памфлет под названием «По и Рейн», в котором заявил, что Бонапарт преследует собственные интересы в Северной Италии, готовясь к нападению на Рейн. Лассаль также опубликовал памфлет, но его взгляды заметно отличались: он считал, что любая чисто националистическая война Германии против Франции может только послужить делу реакции, которая чрезвычайно усилится после победы Австрии; Бонапарт – дурной человек, но дело, которое он поддерживает, хорошее, и в любом случае он слишком слаб, чтобы представлять серьезную угрозу для Германии; если станет ясно, что у него есть серьезные
- Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
- Убийства от кутюр. Тру-крайм истории из мира высокой моды - Мод Габриэльсон - Биографии и Мемуары / Прочее домоводство / Менеджмент и кадры
- Моя жизнь и моя эпоха - Генри Миллер - Биографии и Мемуары
- Судьба России и “великая потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению” - Иван Фролов - Публицистика
- Исповедь - Валентин Васильевич Чикин - Биографии и Мемуары
- Иосиф Бродский. Большая книга интервью - Валентина Полухина - Публицистика
- Маркс – Энгельс – Ленин - Е. Мельник - Публицистика
- Миф о шести миллионах - Дэвид Хогган - Публицистика
- Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина - Биографии и Мемуары