Робеспьер, как и Кутон, может радоваться празднику и требовать закона; для них эти вещи не противоречат друг другу, они – добродетель и террор, торжественная демонстрация двух "принципов" революционного правительства. Их совмещение всё же не намеренное, а культ Верховного существа не был задуман, чтобы узаконить чрезвычайное правосудие. Напротив, 8 июня гильотину убирают, чтобы скрыть воспоминание о крови; отныне она покидает центр Парижа (площадь Революции, современная площадь Согласия), чтобы быть установленной в его восточных предместьях, на несколько дней на площади Бастилии, затем на площади Свергнутого трона. Чтобы лучше понять июньские события, нужно связать их с двумя различными истоками. Праздник – это плод доклада 7 мая (18 флореаля), который появился, чтобы завершить войну фракций и вновь осмелился представить будущее более радостным; он должен способствовать общественной добродетели, сразу и после Революции. Закон от 10 июня (22 прериаля), в свою очередь, исходит из отмены провинциальных революционных трибуналов и ожившего страха перед иностранным заговором; для Кутона, Робеспьера и многих других, несколько побед не устраняют опасности.

В то время, как Давид подготавливает праздник Верховного существа, некий мужчина, возрастом около пятидесяти лет, бродит по улице Сент-Оноре, затем возле Конвента и бюро Комитета общественного спасения. 22 мая (3 прериаля) он ищет встречи с Робеспьером. Он носит с собой два плохих пистолета. Чтобы набраться смелости и подпитать свой гнев, Анри Адмира останавливается во многих кафе; бывший канцелярский служащий, безработный, он приписывает свои трудности политике Конвента. Он видит в Робеспьере одного из ответственных за свои несчастья, быть может, главного, даже прежде Колло д'Эрбуа, которого он знает, так как они живут в одном и том же доме. После долгих и тщетных поисков, разочарованный Адмира возвращается к себе, и решает взяться за своего известного соседа. Он ждёт долго. Он слышит, что тот входит, быстро спускается по лестнице со своими пистолетами и неподвижно встаёт перед ним; он стреляет первый раз, затем второй, но оба выстрела дают осечку. Он почти сразу же взят под стражу, в ходе ареста ранив гвардейца Жефруа. Перед революционным комитетом секции Лепелетье Адмира признаёт своё преступление и очень сердиться на себя за то, что не справился. Он купил пистолеты, чтобы убить Колло д'Эрбуа и Робеспьера; если бы он "убил их обоих, - прибавляет он, - это был бы прекрасный праздник".

Новость захватывает Париж. Вечером следующего дня, когда какая-то молодая женщина входит во двор Дюпле и требует увидеться с Неподкупным, Элеонора её пристально рассматривает, потом отказывает ей; нет, Робеспьера здесь нет. Посетительница настаивает, недовольно, даже угрожающе. Это женщина, ей всего двадцать лет; но она дерзкая (дворянка?), уже был Адмира и… Шарлотта Корде. Элеонора не одна лицом к лицу с ней; здесь ещё и трое мужчин, и они решают отвести назойливую гостью в Национальный дворец. По дороге Сесиль Рено держит странные речи, и, по наивности, не скрывает своих роялистских симпатий. В Комитете общественной безопасности она уверяет, что хотела посмотреть, как выглядит "тиран", но отрицает всякое намерение воспользоваться двумя найденными у неё ножами. Никто ей не верит. Вызывающее ещё более сильную из-за дела Адмира реакцию, предполагаемое покушение приобретает огромный резонанс, о котором свидетельствует гравюра из "Исторических картин Французской революции" и многие сотни негодующих адресов Собранию.

Далёкие от того, чтобы стать анекдотом, эти события чрезвычайно драматизируются и кажутся важными; они не были восприняты как изолированные действия, но как вероломство Англии, противоречащее нормам международного права. Начиная с объявления о первом из них, утром 23 мая (4 прериаля), депутат Шарлье задаёт тон: "Иностранная партия и внутренние заговорщики, не сумев нас победить, хотят погубить национальное представительство". Барер, от имени Комитета общественного спасения, немного позднее утверждает: "Королевским правительствам требуются злодеяния и убийства; они не могут победить энергию французского народа, они не сопротивляются более мужеству его армий. Так будем отравлять, будем убивать - вот ответ объединённых тиранов". Он уточняет: всё это – работа англичан. Это обвинение звучит также на следующий день, через день, и продолжает повторяться вплоть до 9 термидора. Современники этому верят и начинают вновь разоблачать объединённых королей в Собрании: "Как подлы деспоты! Какие они варвары! Они не могут подкупить наших верных представителей, они пытаются их убить!" (Монлюсон). "Все подлые агенты объединённых деспотов спущены с цепи против нас, не следует этому удивляться; это битва насмерть между тиранами и народами, вероломством и преданностью, преступлением и добродетелью" (Нофль-ла-Монтань).

Ответ стараются сделать соответствующим мере злодеяния. Барер предлагает его 26 мая (7 прериаля), в завершение длинного доклада о преступлениях, интригах и клевете англичан, в число которых он помещает попытки покушений Адмира и Сесиль Рено, но также измены в Вандее, Тулоне, Лионе, Ландреси и на Антильских островах. Обличительная речь заканчивается ужасно: "Когда победа предоставит вам англичан, разите; нужно, чтобы ни один не вернулся ни на губительные для свободы земли Великобритании, ни на свободную почву Франции. Пусть английские рабы погибнут, и Европа станет свободной". В своей первой статье декрет постановляет, что не нужно "брать никаких английских или ганноверских пленных": нужно их убить! Этот клич ненависти против руководителей англичан, против их безропотного народа и их сообщников во Франции или других местах не нов; Робеспьер уже бросил его четырьмя месяцами ранее. На этот раз он сопровождается исключительной мерой. Для членов Конвента не слишком важно, что она будет неприменима. Главное – резкость послания; поскольку англичане больше не ведут себя, как цивилизованные люди, Собрание постановляет делать то же самое; поскольку англичане исключили себя из человечества, не следует больше обращаться с ними по-человечески. Сразу же после Барера Робеспьер провозглашает неизбежную победу: "Они погибнут, все тираны, вооружившиеся против французского народа. Они погибнут, все фракции, опирающиеся на их могущество, чтобы уничтожить нашу свободу".

Обвинения в адрес англичан сопровождает разработку знаменитого закона 22 прериаля (10 июня), предназначенного, чтобы ускорить приговоры Революционного трибунала. Хотя Собрание запросило его составление двумя месяцами ранее, усиление революционного характера войны, призывы к отмщению и страх перед новыми убийствами отчасти объясняют стремление его принять; как вандейский мятеж и измена Дюмурье весной 1793 г., как бунты и измены последующего лета, прериальские покушения и страх перед заграницей способствуют ужесточению правосудия в чрезвычайной ситуации. К тому же, не был ли одним из первых больших дел, переданных в реорганизованный трибунал, "заговор Батца или заграницы", с которым связали Адмира и Сесиль Рено? Из-за условий его разработки, текст за 22 прериаля

1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 112

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Робеспьер - Эрве Лёверс бесплатно.

Похожие на Робеспьер - Эрве Лёверс книги

Робеспьер на троне - Борис Башилов - История
Робеспьер и террор - Бронислав Бачко - История
Вечный Египет. Цивилизация долины Нила с древних времен до завоевания Александром Македонским - Пьер Монтэ - История / Культурология / Религиоведение
Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология
Великие исторические личности. 100 историй о правителях-реформаторах, изобретателях и бунтарях - Анна Мудрова - История
Вечер на Кавказских водах в 1824 году - Александр Бестужев-Марлинский - История
Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху - Пьер Брюле - История
Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху - Пьер Брюле - История
Робин Гуд - Вадим Эрлихман - История
Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин - История

Оставить комментарий