Думаю, вы тоже.
Я подошел ближе, мой тон смягчился. Я не командовал, а объяснял. Как маленьким детям, которые упрямятся потому, что им просто не хочется. Но у взрослых людей есть слово «надо». А раз «надо», то мы будем это делать.
— Послушайте, я прекрасно понимаю, что вы обе не подписывались на роль домохозяек. И я не собираюсь взваливать все на вас, а сам сидеть, закинув ноги на стол. Я говорю о разделении обязанностей. Зря мы, что ли, в тот день закупались бытовой химией на полгода вперед? И это вы были инициаторами, к слову, говоря, — я увидел, как Лидия мгновенно задохнулась от возмущения из-за того, что я сделал ее крайней. — Но-но, госпожа Морозова, я не закончил, — я выставил указательный палец перед ней. — Поэтому вы сначала займётесь своими жилыми комнатами, а дальше — общими зонами. Я займусь своей комнатой, душевой и вторым этажом.
Они молчали. Я видел, как в глазах Лидии борется аристократическая спесь с доводами разума. Она понимала мою правоту. Понимала, что жить в чистоте и порядке — это не унижение, а базовая потребность цивилизованного человека.
— Ну да, — неожиданно подала голос Алиса, нарушив напряженную тишину. Она пожала плечами. — А то в этой пыли скоро новые формы жизни заведутся. Еще придется проводить вскрытие какой-нибудь разумной плесени.
Лидия искоса посмотрела на нее, и на ее губах промелькнула тень улыбки.
— Хорошо, — наконец сказала она, и в ее голосе уже не было прежней враждебности. — Но с одним условием.
Я скрестил руки на груди.
— Ну-ка. Удиви меня.
— После уборки ты готовишь ужин. Что-нибудь… приличное, а не яичницу. Я устала от твоей спартанской диеты.
— Хох! Как будто вы, барышни, готовили что-то более экстравагантное! — выпалил я, но тут же смягчился. — Договорились, — кивнул я, чувствуя, как внутри разжимается какой-то узел. — Вечером будет бефстроганов с грибным соусом. Идет?
Ее брови вздернулись вверх от удивления.
— Бефстроганов с грибным соусом? — она хмыкнула. — Верится с трудом, но давай уж посмотрим на итоги.
Я прошел в душ. Горячая вода смывала с тела не только пот после тренировки, но и напряжение последних дней.
Выйдя из душа, я набрал номер Игоря. Он был на дежурстве.
— Да, Виктор Андреевич? — голос в трубке был бодрым и немного испуганным. Видимо, боялся, что я снова нашел какой-то косяк.
— Игорь, как обстановка? Тело из леса доставили в прозекторскую?
— Так точно! Час назад привезли. Все оформил и убрал в камеру.
— Отлично, — сказал я. — Слушай внимательно. Закрываешь прозекторскую на все замки. До понедельника туда никто не должен входить. Вообще никто. Ни полиция, ни санитары, ни тем более посторонние. Если кто-то будет ломиться — звони сразу мне. Лично. В любое время дня и ночи. Понял?
— Понял, Виктор Андреевич, — в его голосе прозвучало недоумение, но спорить он не стал. — Будет сделано. А что-то случилось?
— Пока ничего. Просто сделай как я попросил.
Я положил трубку. Тело было уликой, и я не хотел, чтоб кто-то к нему прикасался, пока мне все не станет ясно. Что, если те, кто провел ритуал, захотят вернуться и забрать свое творение? Что, если это тело — своего рода маяк, привлекающий к себе всякую нечисть? Ее-то в этом мире еще и не хватало… Нет. Пока я не разберусь, что с ним не так, оно должно быть под замком.
Когда я спустился вниз, работа уже кипела. Девушки, вооружившись тряпками, швабрами и флаконами с чистящими средствами, развернули настоящую военную кампанию против пыли и грязи. Алиса с энтузиазмом осваивала навороченный пылесос, который, похоже, нашла в одной из кладовок. Он гудел как истребитель на взлете и всасывал в себя все, что было плохо прикручено к полу.
Лидия же, с видом полководца, руководящего сражением, методично, сантиметр за сантиметром, оттирала потускневшую полировку мебели, возвращая ей былой блеск.
Они снова спорили. Не зло, а по-деловому. О том, какое средство лучше для паркета, и стоит ли мыть хрустальные подвески на люстре, или просто смахнуть с них пыль.
Я усмехнулся и, закатав рукава, направился на кухню.
Мы прибирались до позднего вечера, отмывая окна, мебель и молы. К концу уборки дом наполнился светом. Мы вычистили камин, и он перестал пахнуть старой сажей. Мы разобрали завалы в кладовках, выкинув тонны ненужного хлама, оставшегося от прежних жильцов и, видимо, от самого Громова.
Когда все было закончено, я откупорил новую бутылку вина и принялся за готовку.
Слова Лидии — «посмотрим на твое исполнение» — я воспринял как вызов. Она считает, что я не способен приготовить вкусно такое блюдо? Что ж, иногда полезно разрушать чужие стереотипы. Особенно, когда это доставляет удовольствие.
Готовка, а не разрушение чужих ожиданий. Хотя… второе тоже бывало забавным, если речь шла в хорошем контексте.
Кухня после наших совместных усилий сияла чистотой. Сталь и мрамор отражали мягкий свет ламп. Воздух был свежим, наполненный ароматизаторами лимона и хвои.
Я выложил на столешницу наши трофеи из супермаркета: увесистый кусок говяжьей вырезки, тугие, пахнущие лесом шампиньоны, пару луковиц, сливки и банку дижонской горчицы. Просто, но со вкусом.
Надев фартук, который обнаружился в одном из ящиков, я почувствовал себя странно. В своей прошлой жизни я готовил. Нечасто, но с удовольствием. Это было моим способом медитации, возможностью отключиться от мира мертвых и создать что-то живое, теплое, вкусное.
Но в этом теле, в теле Виктора Громова, этот простой бытовой ритуал ощущался иначе. Словно я возвращал не только этому дому, а и этому телу что-то… человеческое?
Нож в моей руке двигался уверенно. Лезвие легко скользило по волокнам мяса, нарезая его на тонкие полоски. Никакой спешки. Алиса, заглянувшая на кухню за водой, на мгновение замерла, наблюдая за моими руками. Я видел в ее глазах то же удивление, что и на лице Лидии, когда та увидела меня в фехтовальной стойке.
— Ого, — только и сказала она. — Ты, оказывается, и ножом умеешь пользоваться не только для вскрытия.
— Есть пара скрытых талантов, — ответил я, не отрываясь от работы.
Я поставил на огонь тяжелую чугунную сковороду, плеснул на нее оливкового масла. Когда оно раскалилось, я бросил туда мясо. Зашипело, запахло жареным. Я быстро, постоянно помешивая, обжарил говядину до золотистой корочки, чтобы запечатать внутри сок, и выложил на тарелку. Затем на той
