начальства его пулей! – Перед глазами все помутилось, руки не держат, из седла вывалился, а дальше и не помню – куда лошадь делась?.. Где я? – вскричал он. – Что здесь происходит?
Оно рухнуло сверху. Увидеть Меркулов не успел – только почувствовал ветер от падающего сверху клинка и невероятным усилием бросил тело в сторону. Свистнул воздух, возникший из тумана клинок звонко ударил в бок автоматона и тут же исчез. Меркулов рванул рычаги, пароконь выпрямился, резко разводя возникшие вместо передних ног широкие лезвия.
Дзанг-дзанг-дзанг! Тесаки автоматона чертили туман, почти чудом отбиваясь от налетающего со всех сторон клинка. Казалось, он не атакует из тумана, казалось, он и был туманом, мгновенно превращавшимся в жалящее тонкое лезвие, способное ударить отовсюду! Оно и било отовсюду! Слева – справа – сзади… Автоматон вертелся как юла – губернатор рухнул ничком, когда тесаки скрестились над ним, отбивая падающий сверху туманный клинок.
– Держись! – Меркулов перевесился из седла, вздергивая губернатора чуть ли не за ворот.
В поднятом на задние ноги автоматоне больше не было второго седла, но губернатор подтянулся рывком, ногами упираясь в края, а руками мертвой хваткой вцепляясь в плечи Меркулова.
Со всех сторон неслись топот, вскрики, звон стали о сталь. В кишащем вокруг сером киселе было не понять – идет ли там, в тумане, невидимое сражение, или эти звуки —просто отражение их собственной битвы.
– Да что здесь такое происходит-то, я спрашиваю? – прямо над головой Меркулова взревел губернатор и…
Звуки для Аркадия Валерьяновича исчезли! Раздавшийся прямо над ухом рык Внука Велеса-Крылатого Змея мгновенно погрузил мир в непроницаемую, ватную тишину, зато… покрывало тумана дрогнуло и пошло рябью. Сзади снова взревело – Меркулов этого не слышал, он только почувствовал, как раздулась для рыка грудь губернатора, и туман разлетелся рваными клочьями, будто тряпка в зубах громадного пса.
Хватка на плечах разжалась, и Аркадий Меркулов едва успел извернуться, одной рукой удерживая рычаг автоматона, а второй пытаясь поймать теряющего сознание губернатора, пока тот не врезался макушкой в булыжник. Глаза у его превосходительства закатились под лоб, а из носа двумя струйками текла кровь.
Зато туман разметало в стороны, открывая обычные, вроде бы хорошо знакомые городские улочки… со скользящими над мостовой гротескными фигурами, будто отлитыми из дыма и тьмы. Однорукие, одноногие, горбатые, скособоченные и даже безголовые и… жуть-то какая, полуголовые! У ближайшей твари была всего половина головы – причем это была то одна половина, то другая! Фигуры непрерывно мерцали, дрожали, как марево над болотами, и глаз не успевал уследить, когда одни части их тел исчезали, а другие появлялись. Враги походили на калейдоскоп из рук, ног, жутко выкаченных глаз… рогов, хвостов и щупалец! Неизменными оставались только мечи, самые разные: от широких, как весло, до тонких, больше похожих на шпаги. И было их – много! Очень много! И махали они быстро-быстро… пытаясь достать атакующих их со всех сторон зверей.
Волки. Кабаны. Лисы, настолько крупные, что почти не уступали волкам. Падающие сверху на схватку громадные кречеты.
Звуки вернулись вместе с треском громадных крыльев и яростным боевым клекотом.
Громадный волк взвился свечкой от земли, на лету теряя ошметки казачьих шаровар с лампасами, и пасть его исчезла в животе противника. Буйствующий посредине схватки медведь размахнулся – болтающиеся на плечах остатки мундира разлетелись в клочья. Когтистая лапа врезалась в висок врагу, перемешивая существующую половину с несуществующей… тварь снесло в сторону, и… она тут же стянулась обратно, как собирается вместе туман.
– Ndengina ta mereth en draugrim! – прокричал странный, слишком высокий для мужчины и низкий для женщины голос. – Ndengina andodulin![45]
Ощетинившись клинками, враги со всех сторон ринулись на оборотней.
Кричал некто человекообразный по другую сторону схватки. Весь он был окутан слоями мерцающей светлой ткани, закрывавшей даже лицо, только две вполне человеческие босые пятки торчали из-под складок. Человек… существо… сидело верхом на чем-то, что с некоторой натяжкой можно назвать лошадью – такой же зыбкой, будто текучей, как и сражающиеся сейчас бойцы.
Меркулов отпустил губернатора – тот бессильно соскользнул на мостовую – и погнал пароконя вперед. Автоматон помчался прямо на размахивающее сразу пятью клинками создание, которое перло на вахмистра Вовчанского, заставляя огрызающегося волка пятиться. Все пять клинков взлетели над серой ушастой башкой, тварь торжествующе зашипела, и тут в нее врезался разогнавшийся автоматон. Тряхнуло – тварь была вполне материальна! Существо отшвырнуло в сторону, а вахмистр немедленно прыгнул сверху и впился клыками в как раз материализовавшуюся часть горла. Брызнула черная вонючая кровь, Вовчанский взвыл, будто ему обожгло пасть, но продолжал вгрызаться.
Меркулов выхватил паробеллум и на полном автоматонном ходу принялся палить поверх схватки по той самой завернутой в тряпку фигуре. Эта тварь орет – это тварь командует – эту тварь нужно убить!
Выстрелы грянули над переулком, пар ударил во все стороны, закутанная фигура лихо крутанулась, свешиваясь вдоль конского бока и пропуская выстрелы над головой. Меркулов тут же перенес прицел ниже, но сразу несколько странных бойцов взвились в прыжке, закрывая собой предводителя…
По обе стороны улицы распахнулись окна на верхних этажах домов еврейских фабрикантов – и выстрелы загрохотали оттуда!
Это было так неожиданно, что господин Меркулов чуть не пальнул в ответ, но… неизвестные стрелки с верхних этажей лупили по врагу!
Предводитель совсем соскользнул наземь и скорчился под брюхом своего изменчивого коня, а тот, растопырив копыта, встал над ним, вздрагивая от попадающих в тело пуль. От каждого выстрела над переливающейся гладкой шкурой поднимались… брызги.
Схватка замерла… Неведомые противники дружно прянули в воздух и ринулись к предводителю, окружая его своими телами! Двое, похожие на длинноногих-длинноруких пауков, стремительно поползли по фасадам зданий, прорываясь к открытым окнам… Двое крылатых оборотней ринулись им наперерез. Клекот, вопль, и нападающие полетели вниз, а кречеты зависли над схваткой, в любой момент готовые ударить каждого, кто оторвется от земли…
На краткий миг все смолкло. Не стреляли из окон. Не звенели клинки. Не двигались ни одни, ни другие, застыв в настороженном противостоянии.
– Вы кто такие? – воспользовавшись паузой, проорал княжич Урусов. В руках его змеей извивался боевой хлыст, замаранный дымящейся черной кровью.
– Это фоморы, – из-за спины вдруг прозвучал отчетливый мелодичный голос.
Гибкий, как ивовая лоза, альв танцующей походкой прошел сквозь расступившуюся перед ним стаю оборотней.
Альва Аркадий Валерьянович знал, Митька представлял его как своего портного. Но вот на кого – на кого, а на мирного портняжку тот сейчас походил меньше всего. Был изрядно бледен, выпачкан в крови, в рваной одежде, но выглядел не как обычный избитый и измотанный парень, а… как герой из поэмы альвийского лорда Байрона!
Следом за ним шагал гораздо менее потрепанный Ингвар, но Митькиного автоматона при нем не было. И самого Митьки с ними нет… Аркадий Валерьянович попытался оглядеться: рядом были только Урусов и оборотень, а впереди – эти самые фоморы.
– Фоморы – это Те, Которые Приходят Из Тумана? – неуверенно уточнил Ингвар. И тут же явственно возрадовался: – О, так нам про них рассказывали! Они вроде бы битву какую-то альвам проиграли… как раз на этот… Самайн! Ну который у них сегодня!
– Битву при Маг Туиред, – кивнул княжич Урусов и слегка смутился. – У меня в детстве книжка была, «Легенды Туманного Альвиона». Фоморов, славных и грозных детей богини Домны, изгнали в другой мир, и теперь они каждый год пытаются вернуться.
– А шо такое вдруг к нам? – Альв изящно склонил к плечу голову с роскошной гривой серебряных волос. – Я таки сильно извиняюсь, но Туманный Альвион отсюда капельку левее.
– Ну так они ж уси косые та одноглазые, как тут сторонами света не обмишулиться? – Вахмистр Вовчанский
