Глава 18
Не поспаринговать, а именно сразиться.
Я пожал плечами. Сразиться — так сразиться. Сколько раундов? Договорились о шести по три минуты. Судья — один из контрабандистов (не из пришедших маратовских подручных). Пока стоишь — тебя можно бить. Лежишь — так и быть, лежи.
Похоже, Марат решил меня унизить и притащил какого-то своего супербойца.
Если он умеет боксировать, то может быть тяжело. Руки-то километровые, попробуй такие обойди. Огромная голова — а как бы не храбрились боксеры, говоря что-то вроде «большие шкафы громко падают», падают большие шкафы все-таки не особо. Чем больше в теле килограмм, тем лучше оно амортизирует удар. Простая физика.
Да тут до головы еще допрыгнуть надо, уж больно высоко она над полом. Бить по корпусу — но тот шириной с два моих, и весьма покрыт амортизирующим жирком.
Марат наверняка слышал о моих подвигах на экзамене. И, выставляя против меня кого-то из своей бригады, наверняка на что-то рассчитывал.
Ну, посмотрим.
…Боксировать он умел, и очень неплохо. Даже скорость для такого гиганта была очень хорошей. Но самую большую проблему мне доставлял его джеб — удар с передней руки. Из всех ударов в боксе он самый слабый, но бьют его часто, а для высокого боксера он обычно является главным оружием, позволяющим не подпускать противника на дистанцию атаки.
По физиономии джебом маратовский головорез попадал мне часто, несмотря на все мои нырки и высоко поднятые руки. Даже через перчатки было неприятно очень. А когда я все-таки прорывался поближе, бандит безо всякого стеснения хватал меня, судья растаскивал нас, и мне приходилось начинать все снова.
В голову противнику в первом раунде я не попал ни разу, за исключением парочки ударов вскользь. В общем, первая часть осталась явно за ним.
Этот парень явно сильнее всех, кого я видел в подземелье. Да и во всем Мурманске.
Одна радость — я не устал, и, сидя во время перерыва на табуретке в своем углу, думал, что бы мне поменять в тактике.
Мысленно почесав в затылке, я решил сосредоточить усилия на вражеском корпусе, каким бы массивным он ни был. Причем бить не в правый бок по самому болезненному месту — печени, потому что он ее грамотно прикрывал локтем, а в другой бок и в солнечное сплетение.
Других вариантов я пока не видел.
Сказано — сделано, и в ответ на почти каждый джеб мой правый кулак начал влетать бандиту в бок и в живот.
Поначалу он переносил удары довольно легко, но попадания в корпус имеют свойство накапливаться, и каждое следующее будет все больнее и больнее.
Так случилось и в этот раз. Рыжебородый начал морщиться даже от ударов вскользь, и его левый бок покраснел, как румяное яблоко. А потом я хорошо залепил ему в солнечное сплетение, и он опустился на колено.
Судья отсчитал до девяти, причем считал настолько медленно, что прошло почти полминуты, и только тогда бандит встал. Я судью не виню — ему еще тут жить, поэтому лучше не ссориться с маратовскими.
Тем более, что рыжего это уже спасет. Локти рефлекторно он сдвинул ближе, защищая пострадавшее пузо, ну а мне только это и было надо — левый боковой замечательно вошел в область печени.
Больно. Очень больно. Бандюган свалился на пол с искаженной физиономией. Судья считать не стал, все и так ясно. И руку он мне поднимать не стал, но причины этого понятны.
Коллеги побитого высыпали на ринг и подбежали к лежащему коллеге. На меня они смотрели… нехорошо они на меня смотрели. Очень им хотелось наброситься на меня всем скопом. Но нельзя.
Я вылез с ринга, снял перчатки и направился в душ, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, я поединок выигран. С другой — Марат унижен, а это он так не оставит. Что случится в следующий раз?
Постояв с полчаса под душем и обмотавшись полотенцем, я постучался в массажный кабинет. Давайте, девчонки, приведите меня в чувство, выгоните из мышц все стрессы и напряжения.
За столом сидела белокурая девица в белом халатике, но она, как выяснилось, была врачом, а массаж делала другая. Она сейчас придет, поэтому я могу ложиться. Затем блондинка ушла, а я, как она и советовала, улегся на массажный стол, уткнув лицо в прорезь и стал любоваться видом каменного пола — больше я не видел вокруг ничего.
В одиночестве я лежал недолго. Послышался стук каблучков по полу, а затем я почувствовал, как на мою спину пролилось массажное масло. Пришедшая бесцеремонно стащила с меня полотенце, оставив совсем голым, после чего сильные пальцы начали мять мои напряженные мышцы.
Я лежал и блаженствовал. Интриги Марата и всех остальных стали для меня безразличны. Сейчас они в каком-то другом мире.
Девушка перешла с плеч ниже, а потом еще ниже. Как же хорошо, черт возьми. Я чуть не застонал.
— Все нормально? — спросила массажистка.
Ее голос мне показался знакомым.
— Просто замечательно, — ответил я, по-прежнему глядя в пол.
Потом, поразмыслив, спросил у нее:
— А мы нигде раньше не встречались?
— Может, и встречались, — загадочно ответила девушка. Судя по интонациям, она улыбалась.
Я приподнялся на локтях, посмотрел на нее и ахнул.
Вот это встреча. Ира. Девушка, сбежавшая в Мурманск из деревни некромантов. В изящном белом халатике, вся такая красивая-красивая.
— Обалдеть, — сказал я.
— Да, я теперь здесь, — засмеялась она. — И мне тут очень нравится. А уж по сравнению с тем, как жилось в деревне…
— Тебя, наверное, ищут, — сказал я. — но здесь не найдут.
— И даже если найдут, что они мне сделают? Придут сюда забирать меня? Они придурки, но не идиоты. Теперь я среди «рассветных», и меня тоже будут защищать, как и любого другого. Альбинос — человек принципиальный!
Разговаривая со мной, она не переставала делать массаж.
Мы поболтали еще несколько минут, она сказала, что случайно встретилась на улице с одним из офицеров «рассветных», и тот, догадавшись, что ей некуда идти, пригласил ее в их подземелье. Ей предложили пойти в медицинскую службу, пока что в массажистки, потому что она сейчас в медицине не разбирается.
Ира согласилась, и осталась очень довольна.
— Изучаю медицину и делаю массаж офицерам. Мне нравится.
Она засмеялась.
— Я поняла, чего мне так не хватала в деревне. Мужского тела в моих руках.
— Не пристают к тебе? —
