я, голос мой задрожал.
Джулиан, стоявший рядом, не произнёс ни слова. Его лицо застыло, а пальцы крепко сжали футляр. Наконец, он медленно опустился на ближайший стул, глядя на портрет так, будто перед ним был не образ, а живое воспоминание.
– Это невозможно, – произнёс я, больше для себя, чем для него. – Может быть, это просто совпадение?
– Совпадение? – Джулиан поднял на меня взгляд, полный недоверия и боли. Его голос звучал глухо, как будто он боролся с лавиной мыслей. – Она всегда говорила, что чувствует связь с историей. Что она… будто бы не принадлежит нашему времени.
Его слова заставили меня замереть. В тусклом свете его глаза блестели, словно он видел перед собой что-то большее, чем мы могли осознать.
– Но я никогда не думал, что всё настолько буквально, – продолжил он, его голос стал тише, почти шёпотом. – Это слишком невероятно…
Я осторожно приблизилась и посмотрела на портрет. Детали – украшения, платье, даже фон – были искусно прорисованы, но всё равно моё внимание неотступно привлекали глаза. Они были полны загадки, словно знали больше, чем могли сказать.
– Если это правда… – начала я, но запнулась, не в силах закончить мысль.
– Анна, – его голос прозвучал так резко, что я вздрогнула. – Это место… этот портрет… Если Роуз действительно была связана с этим всем, тогда её исчезновение…
Он не закончил, но мне и не нужно было. Его глаза, полные тревоги и вины, сказали всё. Исчезновение Роуз перестало быть просто трагической случайностью. Теперь это было частью чего-то гораздо более сложного и мрачного.
– Это может быть ключом, – прошептала я, пытаясь сосредоточиться, хотя мысли метались. – Может быть, она оставила подсказки? В этом дневнике или… где-то здесь?
Джулиан долго молчал, его взгляд был прикован к портрету. Затем, словно набравшись решимости, он закрыл футляр и встал.
– Мы должны разобраться, Анна. Найти ответы. Но… – он сделал паузу, его взгляд смягчился, и он посмотрел на меня так, будто искал утешения. – Вы ведь понимаете, что это всё может быть опасно?
Я кивнула, хотя сама ещё не до конца осознала всю серьёзность ситуации.
– Вы поможете мне, Джулиан? – спросила я, мой голос дрожал, но я старалась выглядеть решительно.
– Всегда, – ответил он, его голос был мягким, но уверенным.
В этот момент я почувствовала, что мы оба оказались втянутыми в эту историю куда глубже, чем могли предположить. И портрет королевы Елизаветы, так напоминающей Роуз, был лишь началом новой, ещё более загадочной главы.
Эхо
Покидая библиотеку, мы с Джулианом шагали по извилистой мощёной дорожке, ещё влажной от утреннего дождя. Небо над Оксфордом, тяжёлое и серое, напоминало старинное полотно, а осенние листья, прилипшие к каменной мостовой, создавали картину, полную меланхолии. Мы почти бежали, чтобы успеть на лекцию, но я всё ещё переваривала наши находки. Казалось, весь мир, скрытый в шифрах, оживал передо мной.
– Джулиан, ты заметил, как символы на старом манускрипте перекликаются с кельтской традицией? – спросила я, стараясь не выдать своего волнения.
– Конечно, – ответил он с мягкой улыбкой. – Эти спирали и узоры… Они словно говорят нам что-то важное. Возможно, мы действительно на верном пути.
На углу улицы, как и прежде, нас поджидал нищий. Его острые черты лица выглядели ещё выразительнее на фоне мрачного пейзажа. Он снова был в своей поношенной одежде, а его глаза блестели странным огнём.
– Будьте осторожны, – бросил он, как будто знал, что мы только что обсуждали. – Истина – вещь ускользающая. Иногда она ищет вас, а не наоборот.
– А вы не слишком много знаете для случайного прохожего? Джулиан, задержав шаг, ответил ему с лёгким удивлением:
– Может быть, – ухмыльнулся нищий и исчез в толпе, оставив нас с новым набором вопросов.
Когда мы вошли в аудиторию, студенты уже начали занимать свои места. В зале витал привычный запах старого дерева и мела. Высокие окна с готическими арками пропускали скудный свет, который размывал очертания столов. На потолке, покрытом резными балками, висели старинные люстры. Здесь казалось, что время остановилось.
Я заметила, как Лорен подняла голову, когда мы вошли. Её глаза блеснули, и тонкие губы искривились в недовольной улыбке. Она что-то прошептала соседке, та украдкой оглянулась на меня. Этот немой обмен не остался незамеченным, но я заставила себя не реагировать.
Джулиан, стоя за кафедрой, привлёк внимание студентов, слегка постукивая пером по деревянной поверхности. Его взгляд мягко прошёлся по залу, словно он хотел встретиться глазами с каждым.
– Друзья, – начал он, и его голос, низкий и мелодичный, раздался в тишине, – сегодня мы поговорим о магии. Не той, что живёт в фокусах и иллюзиях, а о настоящей – в словах, в мифах, в историях.
Его речь заворожила. Он говорил о том, как Шекспир создавал миры, где реальность и фантазия переплетались. Как в «Сне в летнюю ночь» магия природы и человеческих эмоций становилась неотъемлемой частью сюжета.
– Возможно, – продолжил он, бросив взгляд в мою сторону, – Шекспир вдохновлялся не только мифологией, но и знаниями, переданными ему… учителями.
Я знала, что это намёк на нашу тему о друидах, и невольно улыбнулась.
После лекции Джулиан пригласил меня в свой кабинет. Когда я вошла, меня снова окутала его уникальная атмосфера: запах старых книг, лёгкий аромат корицы и кофе, который он так любил. Полки были заставлены фолиантами, а на столе лежали перья, чернильницы и стопки заметок.
– Ты знаешь, – сказал он, пододвигая мне кресло, – каждый раз, когда ты говоришь о друидах, мне кажется, что ты их живая наследница.
– Это всего лишь интерес к кельтской традиции. Но ты прав, их структура знаний действительно поражает. Друиды делились на несколько уровней. Бард, например, был хранителем историй, своего рода посредником между народом и миром духов.Я рассмеялась, хотя внутри почувствовала, как его слова задели что-то глубоко личное.
– Бард как учитель… Как это звучит в контексте Шекспира! Ты понимаешь, что твои идеи расширяют саму концепцию его наследия?Джулиан откинулся на спинку кресла, изучая меня с интересом.
– Знаешь, я завидую твоей способности связывать такие разные традиции. Мне самому не хватает знаний о культуре твоей страны.Я опустила глаза, чтобы
