прежде чем они были умиротворены. Счастье для добродушного эмира, что его правление прошло без тяжелых международных осложнений; обыкновенные походы против франков, ставших менее опасными со смерти Карла Великого, и против астурийцев не приводили к более серьезным результатам, если не считать, что в 231 (846) г. Леон был завоеван на мгновение мусульманами. Потом произошли первые высадки норманнских пиратов близ Лиссабона и Севильи в конце 229 и начале 230 г. (август – ноябрь 844 г.), для изгнания которых понадобилось обратиться к помощи только что умиротворенного Мусы Арагонского; правда, что все это лишний раз доказало бессилие правительства и причинило значительные убытки, но все же к этим происшествиям можно отнестись как к второстепенным событиям, не имевшим важных последствий. Но если поверхностному наблюдателю и могло казаться, что все идет сносно, то именно доброта эмира, выродившаяся в бессилие, давала полный простор развитию противоположных стремлений, столкновение которых, таким образом, являлось лишь вопросом времени. Ему самому предстояло пережить только самое начало той бури, которая должна была сменить это минутное затишье.

Среди набожных христиан Кордовы, с возрастающим озлоблением смотревших на все увеличивавшиеся притеснения церкви со стороны фанатиков-факихов, к концу Абдуррахманова царствования выделялись особенно восторженным благочестием два человека: священник Евлогий и мирянин Альваро, оба происходившие из старых и знатных испанских родов и, несмотря на различие занимаемых ими положений, единодушные в характерном стремлении провести в жизнь те убеждения, которые они лелеяли в сердцах. На словах и в писаниях они боролись с тем равнодушием, которое было присуще большинству их единоверцев, и вскоре особенно Евлогий, одна из тех пламенных натур, которые посвящают все свои силы одной какой-либо возвышенной идее, приобрел широкое влияние в кругу духовенства и монахов Кордовы безупречностью своего поведения, строгостью своей подвижнической жизни при постоянном умерщвлении плоти, очевидною искренностью и глубиною своей веры. Все больше и больше среди них распространялся дух возмущения против мирской власти и мусульман. Нужен был только толчок, чтобы он проявился с полной силой. Какой-то священник по имени Перфект, в разговоре с несколькими мусульманами, в увлечении своем дошел до проклятий по адресу пророка; на него был сделан донос; его потащили к кадию, который, по всей строгости законов, приговорил его к смертной казни. Всесильный евнух Наср, сам сын христианина-испанца, но смертельный враг религии, от которой он отрекся, доставил себе особое удовольствие, назначив казнь на первый день шавваля, в день нарушения поста, посреди праздничного ликования веселого народа, среди которого уже как будто зарождалась публика будущих аутодафе. Перфект, сам по себе человек довольно робкий и, во всяком случае, родившийся не для мученичества, на суде тщетно старавшийся отречьея от произнесенных им слов, обрел в виду смерти ту твердость, которую так часто Евлогий вменял в обязанность ему и другим: он встретил смерть мужественно, как подобает испанцу и христианину, и еще с эшафота произносил перед фанатической толпой проклятия их лжепророку 1 шавваля 235 г. (18 апреля 850 г.). Нечего говорить о том влиянии, которое должно было оказать это событие на остальных христиан из партии Евлогия. Они смотрели на Перфекта как на святого и считали высшей заслугой перед Божьим делом, подражая ему, заслужить мученический венец. Наоборот, факихи были страшно раздражены теми почестями, которые были оказаны телу мученика христианской общиною, во главе с кордовским епископом; они с тем большим рвением принялись производить розыски о каждом непочтительном слове, произнесенном о их пророке. Когда вследствие этого какой-то несчастный купец, Иоанн, примерно через год после смерти Перфекта, за сравнительно невинное выражение был наказан четырьмястами ударами плетей, духовенство почувствовало укоры совести в том, что не из его среды вышел следующий пострадавший за веру, и в конце 236 г. (в мае 851 г.) какой-то монах, по имени Исаак, по собственному побуждению явился к кордовскому кадию и в присутствии всех стал громко поносить лжепророка. Пример этот возбудил подражание: десять других монахов и священников в течение нескольких недель таким же образом обрели смерть, которую искали, в июне – июле 851 (236/37) г.

Не во имя любвеобильной проповеди учения Христа, а из-за поношения лжепророка друзья Евлогия пошли на смерть. Но все же нам до некоторой степени возможно понять их душевное настроение и отдать дань удивления и уважения их готовности жертвовать собою. Мусульмане считали их просто сумасшедшими, и, как таковых, кордовский кадий совершенно основательно хотел было их запереть. Но Абдуррахман, взбешенный их надменным поведением, знать ничего не хотел об этом; а чтобы положить конец этому новому виду сопротивления, опасность которого он хорошо сознавал, он повелел высшему духовенству страны собраться, под председательством севильского архиепископа Реккафреда (237 = 851 г.), на собор, назначением которого было высказаться в смысле непозволительности этого способа самовольнего искания смерти и запрещения его христианам. И в среде духовенства далеко не все одобряли поведение фанатиков; сам Реккафред стоял, в противоположность епископу Кордовскому, за большую умеренность. Вследствие этого-то постановление собора соответствовало желаниям правительства. Но, раз возникши, возбуждение не могло улечься так скоро; Евлогий подверг постановление собора беспощадной критике и не поступался ничем даже в тюрьме. Снова и с новым рвением мученики, среди которых было даже несколько женщин, влекомых пламенным благочестием, шли на эшафот; и в это время, в 238 (852) г., умер Абдуррахман II, завещав своему наследнику незавидную задачу – выпутаться из все более осложнявшегося положения. Колеблясь между неотступными требованиями Тарубы, которая все продолжала интриговать, желая обеспечить власть сыну своему Абдулле, и своими здравыми суждениями, Абдуррахман остановился на том решении, которое более всего соответствовало его характеру, то есть он не решил ничего. Дворцовые евнухи, которым при таких обстоятельствах предстоял выбор, в конце концов все же остановились на старшем – Мухаммеде, который и был, вместе с извещением о смерти отца, провозглашен эмиром без возражений. Его правление было еще продолжительнее отцовского – оно длилось почти что целое поколение – 238–273 (852–886) гг. В этой второй половине IX в. взошли семена, беспорядочно разбросанные Абдуррахманом; мы увидим, как в конце его они созреют для несказанного бедствия всей страны.

Эмир Мухаммед, как правитель, обладал двумя драгоценными качествами, недостававшими его предшественнику: энергией и характером. Но энергия его не была разумно направлена, а характер его был неприятен. Нетрудно было понять, что предстояло положить конец тридцатилетней расточительности, вконец истощившей как финансовые, так и военные силы правительства, сломать сопротивление христиан, отбить всякую охоту к самостоятельности у испанских князьков. Но Мухаммед показал себя не бережливым, а скупым: накопление денег для него было не средством, а целью. Так, он увеличил подати с христиан, но не только

1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 228

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер бесплатно.

Похожие на История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер книги

Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей - Прочая религиозная литература
Сатанизм для интеллигенции - Кураев Андрей Вячеславович "протодиакон" - Религиоведение
Письма - Екатерина Сиенская - Европейская старинная литература / Прочая религиозная литература
Исламоведение - Э. Кулиев - Религиоведение
Завтрашний Бог. Величайший духовный вызов - Нил Дональд Уолш - Прочая религиозная литература / Эзотерика
Гармония преображения - ПАВЕЛ Григорьевич Деркульский - Прочая религиозная литература / Ужасы и Мистика
История Адама и Евы - Вячеслав Леонидович Садомский - Исторические приключения / Менеджмент и кадры / Прочая религиозная литература
Туринская плащаница - Линн Пикнетт - Религиоведение
Бегство из пламени огня - Алден Томпсон - Религиоведение
АУМ-ТАТ-САТ - Геннадий Анатольевич Федоров - Прочая религиозная литература / Эзотерика

Оставить комментарий