восстал в окрестностях Бадахоса (Bataljus), разбил посланное ему навстречу войско эмира, в конце концов добился полной самостоятельности на западе и, конечно, не замедлил заключить союз с Альфонсом III. Таким образом, теперь под действительною властью Омейядов находилась только Андалузия с восточными провинциями Мурсией и Валенсией и часть Новой Кастилии до Гвадалахары (берберов Мериды, конечно, нельзя было принимать в расчет) – то есть меньшая часть полуострова, между тем как большая была разделена между христианскими государствами и владетельными ренегатами, которые в это время зависели более от христианских государей, чем от бессильного эмира. До чего быстро сглаживались противоположности между испанцами – мусульманами и христианами, насколько казалось своевременным их слияние в один национальный союз, направленный для борьбы с арабским владычеством, доказывает странная мысль Ибн Мервана, желавшего основать для своих приверженцев новую религию – смесь ислама с христианством.

Положение кордовского эмира было достаточно плохо, но дела приняли еще худший оборот. До сих пор если фронту его с севера и запада угрожали христиане и непокорные вассалы, то с тыла ему никто не угрожал. Но и на юге были области, в которых ренегатам, благодаря их численности и их имущественному положению, принадлежала вполне или почти руководящая роль; так, в Мурсии, Севилье, а особенно в провинции Рейе, то есть в большом округе Малаги, Арчидоны и Ронды. Подобно тому как в ландшафте веселые южные поля Хениля и узкой прибрежной полосы сменяются дико-романтической Серранией, «горной страною» между Альпухарой (Аль-Бушарат) и Гибралтарским полуостровом, так и в характере населения мы встречаем смесь веселости и любезности со страстностью и дикостью; и еще теперь всем известно, хотя бы по «Кармен» Мериме, что романтическое разбойничество нигде в Испании не чувствует себя так дома, как в этой Серрании, и ни одна провинция, за исключением благословенной Страны басков, не приспособлена лучше для войны гверильясов. Понятно, что в этой местности ни арабы, ни берберы никогда не пользовались любовью и что именно здесь известия о неудачах эмира в борьбе с их испанскими соплеменниками в Сарагосе, Толедо и Бадахосе должны были вызвать немалое возбуждение. Уже в 266 (879) г. возникли серьезные беспорядки, правда со всею строгостью подавленные; но брожение продолжалось. Только что эмиру Мухаммеду представилась возможность, благодаря раздорам, начавшим разъединять арагонских каситов с 269 (882) г., и благодаря поддержке, оказанной ему усилившеюся с некоторого времени вокруг Калатайюда (см. IV, с. 56 примеч.) арабской фамилией Туджибидов, снова напасть на линию Эбро и завладеть Сарагосой в 271 (884) г., как восстание, за несколько месяцев до этого снова вспыхнувшее в Серрании и Ронде, заставило его до поры предоставить северную провинцию самой себе, иначе говоря – всем превратностям борьбы между Туджибидами и каситами, и употребить все силы государства на борьбу с югом. И то обстоятельство, что силы эти здесь были связаны в течение целой трети столетия, более того, что в это время кордовский эмират и вообще арабское владычество в Испании беспомощно стояли на краю гибели, – было делом одного из тех народных героев, которые, наперекор казенной рутине, в известное время дают решительный поворот всякому действительно выдающемуся народу.

Омар был сын некоего Хафса – потомка знатного рода ренегатов, вестготского происхождения, поместья которого были в горах к северо-востоку от Малаги. То уважение, которым пользовался в округе его отец, благодаря своему богатству, сказывалось уже в общеупотребительной переделке его имени в Хафсон[398]. Как кажется, это был человек спокойный и миролюбивый; но сын был не в отца: кажется, никогда не было более горячего и более неугомонного андалузца, чем он. Известно, что еще теперь южные испанцы, точно так же как корсиканцы и неаполитанцы, не прочь разрешать несогласия во мнениях с добрым приятелем выстрелом или ударом кинжала; а если дело доходит до суда, то «несчастная жертва мещанских (филистерских) воззрений» обыкновенно удаляется в лес или в горы и ведет там романтический образ жизни, и вопиющую несправедливость оказывают ему в глазах народа, если его деятельность ставят на одну доску с пошлым ремеслом обыкновенного разбойника. Такая же судьба ждала Омара ибн Хафсона: после того как он однажды имел «несчастие» (так принято выражаться) закончить спор с соседом тем, что тут же убил его, он бежал в Серранию и стал соперничать с эмиром, взимая с прохожих не совсем равномерную дань. Пойманный полицией и наказанный, выгнанный отцом из дому, он бежал в Африку, ища убежища в далеком Тахерте. Но скоро он и там перестал себя чувствовать безопасным. Он возвратился в Испанию и снова двинулся с несколькими единомышленниками в родную Серранию, где занял находящийся недалеко от Антекверы разрушенный замок Бобастро (Бобаштер), велел восстановить его стены и, благодаря своим дерзким набегам, сделал небезопасными все окрестности в 267 (880/81) г. Там он продержался несколько лет, но в конце концов был вынужден к сдаче посланными против него войсками. Ввиду его несомненной пригодности для войны эмир назначил его офицером в своем войске, и в только что начавшейся войне против арагонцев он в 270 (883) г. заметно выдвинулся, так что, казалось, ему предстояла блестящая военная карьера. Но судьба Испании решила иначе. Довольно было обиды, нанесенной нетерпеливому Омару каким-то чиновником эмира, после возвращения войска на зимовку в Кордову, чтобы побудить его к бегству. Солдаты, находившиеся под его командой, были готовы пойти в огонь и в воду за своим храбрым начальником; поэтому они тотчас согласились присоединиться к нему, и в одно прекрасное утро весь отряд просто-напросто исчез в 270 (884) г. Они пошли в Серранию, где к ним присоединилась еще на все готовая молодежь; прямо невероятным решительным ударом отважный партизан снова захватил Бобастро, который между тем успели вновь укрепить и снабдить сильным гарнизоном, и устроился там как дома. Впечатления последних лет, полученные им во время пребывания в войске эмира, особенно состояние Испании, которое он видел собственными глазами, убеждение в слабости правительства, более подробные известия об успехах толедских и арагонских соплеменников, собранные им, вероятно, во время похода и в столице, – все это должно было сильно повлиять на него. И если он прежде был не чем иным, как просто атаманом разбойников, то теперь все это возбудило в этом человеке – который, несмотря на сделанные под влиянием страсти ошибки, таил в себе огромные задатки не только честолюбия, но еще в большей степени любви к отечеству и находился под влиянием возвышенной идеи – желание спасти родину от владычества чужеземцев. Дикий и разнузданный юноша созрел и превратился в мужчину серьезного и владеющего собой, а

1 ... 140 141 142 143 144 145 146 147 148 ... 228

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер бесплатно.

Похожие на История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер книги

Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей - Прочая религиозная литература
Сатанизм для интеллигенции - Кураев Андрей Вячеславович "протодиакон" - Религиоведение
Письма - Екатерина Сиенская - Европейская старинная литература / Прочая религиозная литература
Исламоведение - Э. Кулиев - Религиоведение
Завтрашний Бог. Величайший духовный вызов - Нил Дональд Уолш - Прочая религиозная литература / Эзотерика
Гармония преображения - ПАВЕЛ Григорьевич Деркульский - Прочая религиозная литература / Ужасы и Мистика
История Адама и Евы - Вячеслав Леонидович Садомский - Исторические приключения / Менеджмент и кадры / Прочая религиозная литература
Туринская плащаница - Линн Пикнетт - Религиоведение
Бегство из пламени огня - Алден Томпсон - Религиоведение
АУМ-ТАТ-САТ - Геннадий Анатольевич Федоров - Прочая религиозная литература / Эзотерика

Оставить комментарий