все себялюбивые и низменные стремления отступили на второй план перед одною великою целью. Арабы, его смертельные враги, произносили его имя не иначе, как с прибавлением «аль-малун» «проклятый (Богом)», или «адувваллах», «враг Божий», или «аль-хабис», «изверг»; но и они должны были признать, что он показал себя не только храбрым воякой, но и энергичным и в то же время знающим меру властителем. Боготворимый своими за ту личную отвагу, с которой он всегда сам, во главе своих боевых товарищей, шел в самую горячую схватку, он сумел еще более пленить их своею щедростью и строгой справедливостью, не знавшей личностей; а со своим прошлым он порвал до такой степени, что, подвергая себя самого самому строгому воздержанию во всех отношениях, он не оставлял без самого строгого наказания ни одного преступления против собственности или жизни во всей окрестной горной стране. Единственным наказанием его в таких случаях была смерть; «так что в его время женщины могли без сопровождения переходить с места на место с деньгами и всяким скарбом, и никто и не думал заступать им дорогу». И это в горах Андалузии!

Понятно, что к такому предводителю с восторгом пристало воинственное население Серрании, которому давно надоело кордовское владычество. Ронда и Арчидона присягнули ему, владетель Альхаммы, также ренегат, заключил с ним союз и отдал себя в его распоряжение, и его власть скоро распространилась до границ округов Хаэн и Эльвира, главного средоточия арабского населения. Эмир, по неизвестной нам причине, только через два года сделал серьезную попытку к подавлению восстания; уже был 273 г. (в начале июня 886 г.), когда наконец сын Мухаммеда и объявленный наследник, Мунзир, прибыл на место действия. Чтобы выманить Омара из неприступной крепости Бобастро, он напал на Альхамму; и действительно, когда Омар заметил, что городу угрожает опасность, он бросился туда и здесь был осажден Мунзиром, дельным человеком и превосходным полководцем, так настойчиво, что оказался в очень затруднительном положении. Но тут Омару помогло счастье: в тот момент, когда ему оставалось только два исхода – либо сдаться, либо сделать отчаянную попытку насильно пробиться через ряды неприятеля, Мунзир получил известие о смерти отца в 273 (886) г. Так как он опасался, что брат его Абдулла, бывший с ним одного возраста, пожалуй, вздумает оспаривать у него престол, то он должен был, не теряя времени, возвратиться в столицу. Омар был спасен – впрочем, как оказалось, не надолго. Энергичный Мунзир, правил в 273–275 (886–888) гг., велел дать решительный отпор отважному испанцу, тотчас после своего освобождения напавшему на округи Эльвира, Кабра, Баэна (Байяна) и Хаэн, и лично в 275 (888) г. прошел через главную область восстания. Арчидона была взята, Бобастро окружен; позднейшие летописцы, правда заметно расположенные к Омейядам, говорят, что Омар погиб бы, если бы Мунзиру было дано еще хоть год повоевать с ним. Но случилось так, что тот нравственный перевес, который, несомненно, был в этой борьбе на стороне испанского патриотизма, отразился – как это редко бывает в суете земной жизни – и на ходе внешних событий. В субботу 15 сафара 275 г. (29 июня 888 г.) Мунзир умер после непродолжительной болезни, чуть ли не от яда, поднесенного ему по приказанию родного брата Абдуллы.

Абдулла (275–300 = 888–912), еще в день смерти брата явившийся к войску из Кордовы за двадцать верст, чтобы принять присягу, является одним из самых отвратительных образцов во всей истории ислама. Его характер ярко выступает из обзора его деяний, который я передаю в рассказе знаменитого историка[399]: «Ради захвата престола он отравил своих двух братьев, Мунзира и Касима; он казнил своего брата Хишама, несмотря на то что тот не был виновен в том преступлении, в котором обвинялся; он казнил его на основании приговора кадия, произнесенного только из боязни за собственную жизнь; обоих своих сыновей, Мухаммеда и Мутаррифа, он казнил на основании простого подозрения, без всяких убедительных доказательств, без судебнего приговора, даже после того, как Мухаммед, после бывшего перед тем следствия, был оправдан судьями. Неустанно мучимый укорами совести, недоверчивый ко всем окружающим, этот узурпатор все воображал, что братья его и сыновья, один за другим, устраивали заговоры против его жизни и престола; так он всех их, подавляя голос совести, принес в жертву своей безумной подозрительности». Если мы еще прибавим, что этою подозрительностью обусловливалось нежелание подвергать свою особу опасностям и превратностям войны, стремление избегать всякого решительного шага посредством двоедушной, виляющей и притом жалкой и недостойной политики, то станет понятным, почему кроме наемных войск и жителей Кордовы, которых счастье неразрывно было соединено с судьбой Омейядов, никто знать не хотел этого негодяя. Со стороны ренегатов такое отношение понятно само собою, но и арабская аристократия, успевшая за истекшие сто лет оправиться после большого поражения, не желала подчиняться этому эмиру; она всеми силами боролась против Абдуррахмана I, также вероломного, но необыкновенно храброго и сильного, которого она ненавидела; как ей теперь было подчиняться человеку, которого она презирала! Впрочем, последствием осторожной, ощупью действовавшей дипломатии Абдуллы была та выгода, что противники успели передраться и этим ослабить друг друга; он только наблюдал, как страна, под влиянием наступившего безначалия, жарилась в собственном соку и затем настолько остыла, что он мог с жадностью ухватиться, не боясь обжечь себе пальцы. Впрочем, ему никогда не удалось бы вполне восстановить власть Омейядов в Испании. Счастье для его династии и для государства, что он вовремя уступил место лучшему человеку и более выдающемуся правителю.

Непопулярность нового эмира обнаружилась сразу в том, что войско, еще до смерти Мунзира недовольное предстоявшими трудностями и продолжительностью осадных работ, тотчас после присяги разбежалось. Омар, которому Абдулла немедленно велел передать, что желал бы жить с ним в мире, нисколько не помешал ни отступлению Омейяда, ни возвращению его к Кордову: вероятно, он довольно знал о нем, чтобы убедиться, что трудно было бы найти в Андалузии более соответствующего его намерениям правителя. Впрочем, уже начало его правления показало, чего от него можно было ожидать: еще в 275 (888) г. он, не доверяя оставшемуся после отступления Мухаммеда из Арагона в Сарагосе наместнику, натравил на него Туджибида Анкара; благодаря гнусному предательству, обманутый наместник пал от руки подкупленного убийцы, а Сарагоса попала в руки Анкара в 276 (890) г., который продолжал вести войну против каситов от имени эмира, но на самом деле за свой страх и счет. Однако, несмотря на то что силы этих двух фамилий, правда очень постепенно, ослабевали, особенно благодаря тому, что им приходилось еще защищаться

1 ... 141 142 143 144 145 146 147 148 149 ... 228

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер бесплатно.

Похожие на История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер книги

Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей - Прочая религиозная литература
Сатанизм для интеллигенции - Кураев Андрей Вячеславович "протодиакон" - Религиоведение
Письма - Екатерина Сиенская - Европейская старинная литература / Прочая религиозная литература
Исламоведение - Э. Кулиев - Религиоведение
Завтрашний Бог. Величайший духовный вызов - Нил Дональд Уолш - Прочая религиозная литература / Эзотерика
Гармония преображения - ПАВЕЛ Григорьевич Деркульский - Прочая религиозная литература / Ужасы и Мистика
История Адама и Евы - Вячеслав Леонидович Садомский - Исторические приключения / Менеджмент и кадры / Прочая религиозная литература
Туринская плащаница - Линн Пикнетт - Религиоведение
Бегство из пламени огня - Алден Томпсон - Религиоведение
АУМ-ТАТ-САТ - Геннадий Анатольевич Федоров - Прочая религиозная литература / Эзотерика

Оставить комментарий